Там же были собраны оригинальные труды европейских антифашистских ученых, касавшиеся прицельного бомбометания, ядерной энергии, радара и телевидения.
Здесь же размещалась «служба СВП» [26], которой руководил уже знакомый нам Дюбуа-Пантера. Постепенно он достиг в своей деятельности такого совершенства, что вполне мог обслуживать не только группу Марко Поло, но и все организации Сопротивления лионского района.
За одну неделю (с 13 по 20 мая 1943 года) служба Дюбуа раздобыла: пятьдесят тысяч патронов, двадцать пять кило взрывчатки, три полных формы эсэсовцев, перекрашенную автомашину с гестаповским номером, триста фальшивых продуктовых карточек.
Неподалеку от «службы СВП», но в совершенно иной атмосфере действовал наш Французский синдикат синтетических продуктов.
Это созданное нашей фантазией акционерное общество помещалось на несуществующей улице, его номер в городском коммерческом Регистре также был призрачным. Тем не менее оно расклеивало по городу афиши, а в его проспектах говорилось прямо, что вся синтетическая продукция общества предназначается исключительно для германского рейха. Несмотря на свою призрачность, Французский синдикат синтетических продуктов числил у себя на службе множество молодых французов и француженок. Выданные этим обществом справки спасали многих молодых людей от отправки в Германию.
За время своего длительного существования ФССП лишь один раз допустил неправильность, граничащую с нарушением закона. Его директор-распорядитель, подписывавший обычно все справки и удостоверения, находился в командировке в Саарбрюкене. Заметим в скобках, что там он был занят установкой еще одного подпольного радиопередатчика. Как раз в его отсутствие штаб объединенных групп Сопротивления срочно затребовал у нас четыреста фальшивых удостоверений личности с приложением к каждому фиктивной справки с места работы.
Пришлось прибегнуть к подделке подписи директора-распорядителя. Персонал акционерного общества пережил такое беззаконие крайне тяжело: это было первым и единственным нарушением строгой этики делового мира.
Проблема ФССП была отнюдь не единственной, тревожащей руководителя организации и руководителя «Централи».
Им приходилось принимать по сотне ответственных решений еженедельно.
Подлинное германское движение Сопротивления (которое не имело ничего общего с той милой военной игрой, что развернулась в Берне между людьми адмирала Канариса и сотрудниками г-на Аллена В. Даллеса) только что возникло, настоятельно требовались оперативные указания, газеты, листовки и прочий пропагандистский материал.
Только что начал выходить подпольный листок, который был назван «Германский солдат на Средиземном море».
В нем была помещена статья, подготовленная к печати нашей группой. В статье были точно названы города, которым в ближайшие дни предстояло подвергнуться массированным налетам союзной авиации, и это произвело на читателей огромное впечатление. Можно было подумать, что автор статьи был заранее осведомлен о предстоящих бомбардировках, а на самом деле все было лишь удачной угадкой.
Из переговоров с группой баварских сепаратистов становилось ясным, что гитлеровский режим был далеко не таким прочным, каким казался. Все его надежды возлагались на новое, сверхмощное оружие, и, в случае если оно этих надежд не оправдает, режим мог бы развалиться.
Мы обязаны были доказать объединенному штабу верховного командования, что оружие существует и немцы рано или поздно приведут его в действие, если не будут приняты энергичные контрмеры.
Это стало для нас задачей № 1, но предварительно надо было еще решить задачу под нулевым номером — убедить в том же нашего начальника, полковника Сен-Гаста.
Сен-Гаст в свое время сталкивался с изобретателями и привык относиться к ним с недоверием. Он склонен был недооценивать возможности науки.
Однако в марте 1943 года донесения, полученные непосредственно с острова Пеенемюнде, заставили Сен-Гаста поколебаться.
Он немедленно собрал военный совет, на котором присутствовали Эшкенази и Верн.
— Вы болваны и мальчишки, — начал отчитывать нас Сен-Гаст. — Запроси вы огромную сумму за свои сведения, вам поверили бы с самого начала.
— Почему вы сами не запросите с них гору золота? — перебил его Эшкенази.
— Мы стали официальной воинской единицей сражающейся Франции, — ответил Сен-Гаст. — Я могу передавать сведения, но торговать ими не имею права. Я настаивал на том, что новое немецкое оружие — серьезная опасность, но ответ Лондона ясно показывает, что генерал Эйзенхауэр настроен скептически.
— Наш друг Эльброннер передал личное письмо президенту Рузвельту, — сказал Эшкенази. — Мы просим вас быть как можно настойчивее и держать нас в курсе ваших усилий. Союзники должны атаковать, пока не поздно!
— Пеенемюнде должен быть разрушен! — перефразируя Катона, подтвердил Верн.
В Лондон немедленно были переданы несколько радиограмм и два подробных донесения, чтобы обратить на это внимание верховного командования.
Ожидая решения союзников, наша группа предприняла одну из самых рискованных операций в истории лионского Сопротивления. Ее шифрованным названием было: «Операция Антикай». (Луи Арагон написал новеллу «Барашек», вошедшую в книгу «Рабство и величие французов», положив это происшествие в основу сюжета.)
Французской полиции удалось после длительных усилий арестовать двоих видных лионских деятелей Сопротивления.
Это были Валлэ, начальник боевого сектора (то есть ядра тайной армии Сопротивления), и знаменитый полковник Раванель.
Арестованных должны были перевезти из полицейского комиссариата в форт Монлюк и там передать в руки гестапо.
Нам удалось это отсрочить следующим образом. Арестованным была вручена ипекакуана [27] в количестве, достаточном для того, чтобы понадобилось срочно поместить их в госпиталь Антикай.
Было решено: опережая гестапо, вывезти арестованных из госпиталя с помощью французов, переодетых в форму эсэсовцев.
Предварительно телефонные провода госпиталя были отведены таким образом, что мы могли контролировать все телефонные разговоры.
Таким образом, передав извещение о прибытии поддельных гестаповцев, мы были полностью в курсе дела и смогли бы своевременно предупредить о прибытии гестаповцев настоящих, если администрация госпиталя попыталась бы вызвать их по телефону.
Наш аппарат для подслушивания был совершенно неуловим и не мог быть засечён никаким способом.
(Для этого пришлось сконструировать новый высокочастотный преобразователь, но вдаваться в подробности конструкции здесь я не собираюсь: при случае этот аппарат еще вполне может пригодиться).
Сама операция была назначена на «день Жи».
Незадолго до этого из немецких эсэсовских частей к нам перебежали трое украинцев бандеровцев.
Они сдали нам свои эсэсовские мундиры, и мы поместили беглецов в укромном домике на улице Вэз. Небольшая группа, состоящая из Верна и людей прикрытия, должна была достать для перебежчиков штатскую одежду, которую обычно получали от одного портного армянина.
Экспедиция чуть не попалась в ловушку: накануне армянин был арестован и расстрелян. Немецкое командование зверски карало все попытки поощрения дезертирства.
Благополучно ускользнув и возвратившись на улицу Вэз, Верн увидел, что украинцы, зарядившись основательной дозой спиртного, высунули головы из окон и во все горло распевают по-русски «Интернационал».
В тихом лионском предместье такое зрелище было чересчур впечатляющим. Усмирив дезертиров, мы кое-как одели их и переправили в маки.
После этого подготовка «операции Антикай» двигалась быстро и беспрепятственно.
В «день Жи» грубый и отрывистый голос на безупречном немецком языке передал администрации госпиталя по телефону приказ подготовить арестованных к отправке. Вмешался второй голос, еще более отрывистый и грубый, кое-что добавил и подтвердил, что говорят действительно из гестапо.
Спустя несколько минут перед госпиталем остановилась машина странного оттенка, перекрашенная из черной. Из нее вылезли трое эсэсовцев, которые без церемоний проникли в палату и начали поднимать людей с коек, пиная их кулаками и ногами. Инспектор полиции Виши, карауливший арестованных, возмущенно заметил, что так не обращаются с больными.
— Французская собака, — провозгласил один из эсэсовцев и дал инспектору пощечину. Его товарищи молча вытащили свои маузеры.
Доказав таким образом эсэсовскую принадлежность, они без всяких задержек увезли арестованных.
Спустя некоторое время в госпиталь явились полицейские Виши и были немедленно арестованы гестапо, — там успели получить сообщение об этой дерзкой выходке.
Пока партнеры разбирались в этой сумятице, арестованные были укрыты по надежным убежищам.
Спустя сутки «Централь» передала в Лондон подробное донесение обо всей этой истории.
Повседневная жизнь нашей «Централи» представляла удивительную смесь тайной дипломатии и скаутизма, непрерывной смертельной опасности и мальчишеских выходок.
Люди одновременно воспитывали неполноценных детей и вели бесконечные переговоры с агентами-двойниками и безусловными предателями.
Эти крайности создавали удивительную, единственную в своем роде атмосферу, не имевшую ничего общего с обычной атмосферой разведывательной службы.
Тем не менее, сотрудники классической, профессиональной разведки смотрели на полученные нами результаты с завистью и восхищением.
Наши ежемесячные восемнадцать килограммов информации создавали довольно верную картину жизни Европы.
Наша группа постепенно оказалась в силах самостоятельно создавать вопросники, тем самым облегчая работу нашим агентам.
Привожу такой вопросник, составленный нами в применении к оружию «фау».
99001
ВСЕМ АГЕНТАМ
Январь 1943.
Немецкий самолет-снаряд