«А надо заметить, что в те годы 14 наших сегодняшних улусов находились в полном подчинении Дальстроя, и там не было ни наркомов, ни Советов. На территории этих улусов находилось более ста исправительно-трудовых лагерей. Получается, что на каждый приходилось по десять лагерей»[219].
Золото, слюда, олово, уголь, вольфрам — все это добывалось в Якутии предприятиями МВД СССР[220]. Почему для алмазов должны были сделать исключение?
Ответ можно найти, если посмотреть на проблему через призму экспортно-импортных алмазных операций СССР. В 1950 году руководству страны становится известно об открытии богатейших россыпных месторождении Якутии, по мощности превосходящих уральские на порядок. Казалось бы — вот она, долгожданная отечественная минерально-сырьевая база, способная удовлетворить потребности промышленности и освободить страну от необходимости импортировать алмазы, только осваивай! Но в 1951 году происходит рекордная закупка технических алмазов в Англии, в 1952 году этот рекорд перекрывается, в 1953-м — снова огромная закупка! За счет импорта создается запас по разным категориям алмазов на 8–15 лет вперед! И одновременно — замораживается проект СГУ МВД об освоении Вилюйского алмазоносного района! При сохранении мизерной, с чудовищной себестоимостью, добычи на Урале… Что, Сталина, Берию, Микояна, Круглова, Малышева и прочих охватило коллективное помешательство?
Нет, конечно, советское руководство оставалось в твердом рассудке и здравой памяти. И сложившаяся ситуация может иметь только одно объяснение. Корпорация «Де Бирс», которая была постоянным контрагентом СССР на алмазном рынке как минимум со времен сталинской индустриализации, оказалась отлично осведомленной об открытии месторождений в Якутии, несмотря на все пугающие грифы секретности. Дальше последовал простой анализ: мощность новых месторождений выдающаяся, СССР хронически нуждается в конвертируемой валюте, а учитывая особенности действующей алмазной промышленности СССР, сконцентрировать необходимые людские (проще говоря — зеков) и материальные ресурсы в районе новых месторождений можно предельно быстро. Следовательно, значительное количество алмазов (причем с себестоимостью гораздо ниже уральских) может появиться на мировом рынке уже в ближайшее время, и эти поставки пойдут вне контроля «Де Бирс». Что, разумеется, нанесет монополии серьезный ущерб, а сам рынок поставит перед угрозой обвала цен.
И «Де Бирс» попросила советских партнеров не спешить с освоением месторождений, чтобы дать время регулятору подготовить рынок к поглощению новой продукции без серьезных ценовых колебаний. Работа предстояла большая, требовалась разработка свежих рекламных кампаний, продвигающих бриллианты в новых потребительских аудиториях и усиливающие их продвижение в традиционных. Эта работа всегда была платой «Де Бирс» за монопольный контроль рынка, но в условиях форс-мажора, вызванных открытиями в Якутии, ее следовало активизировать, и, конечно, баланс времени играл не последнюю роль.
Предложение было разумным, но советская сторона просто обязана была потребовать гарантий. Действительно, если заморозить освоение новых месторождений, можно ли быть уверенным, что промышленность СССР не останется без алмазов из-за какой-нибудь очередной «поправки Кема» или аналогичной блажи английского парламента? Не будем забывать, что переговоры шли в непростое время: в Корее советские, американские, британские и австралийские пилоты демонстрировали чудеса храбрости, сбивая друг друга сотнями во имя торжества идеалов коммунизма или демократии — кому как нравится.
Гарантии? О’кей! В качестве гарантий «Де Бирс» обязуется поставить рекордное количество технических алмазов в 1951–1953 годах, такое, чтобы промышленность СССР была надежно обеспечена ими, да еще и с неплохим запасом. Плюс значительный бонус — цена поставки идет с дисконтом к рынку. Как писал Микояну заместитель министра внешней торговли тов. С. Борисов: «Задание правительства о закупке технических алмазов на 1952 год на сумму 17,0 млн рублей Минвнешторгом выполнено по сумме полностью, а по количеству с превышением на 17 %»[221]. 17 % — отличный пряник! Договорились? Yes! Вот так и был заморожен проект освоения якутских алмазных месторождений силами СГУ МВД СССР.
А на Урале деятельность алмазного дивизиона СГУ МВД, напротив, получила мощный импульс. В марте 1951 года Круглов подписал приказ «Об усилении геологоразведочных работ на алмазы», в соответствии с которым к алмазной теме активно привлекался трест «Уралзолото». Алмазы в очередной раз получали приоритет над драгоценными металлами:
«…В связи с переводом драг на добычу алмазов стоимость попутно добытой платины обращать на удешевление себестоимости алмазов»[222].
Большие средства, выделенные на развитие уральской алмазодобычи в соответствии с мартовским приказом Круглова, быстро принесли успех. В 1952 году в долине реки Кусья была обнаружена новая россыпь с повышенным содержанием алмазов при высоком ювелирном качестве. Средний вес кристаллов составлял 0,62 карата, среднее содержание — 1 карат на 65 кубометров породы. Запасы нового месторождения оценивались в 1511,8 карата[223]. Для Урала это были превосходные показатели, но все равно они были кратно ниже якутских: по содержанию алмазов — вдвое, а по запасам — в тысячи раз.
К настоящему времени архивными документами подтверждаются все ключевые события 1950–1953 годов: открытие мощных россыпных месторождений в Якутии — подготовка правительственного решения о передаче новых месторождений в СГУ МВД — разработка СГУ детального проекта освоения якутских месторождений — рекордная закупка алмазов в Англии — заморозка «якутского проекта» СГУ — резкая интенсификация разведки и добычи на Урале. То, что якутские месторождения не были переданы в СГУ, — тоже не подлежащий сомнению факт. Но документального подтверждения факта (а тем более — содержания) переговоров СССР и «Де Бирс» нет.
Понятно, что закупить такие огромные партии алмазов в Англии СССР без участия «Де Бирс» не мог. И в принципе не важно, прошла ли эта сделка через «прокладку» типа компании Джека Лунзера или имела место прямая закупка. В те годы «Де Бирс» контролировала мировой алмазный рынок на 90 %, но в Англии она контролировала все операции с алмазами. Наверное, где-нибудь в архивах английской таможни или налоговой службы технические следы этой сделки можно отыскать. Но могли ли протоколироваться переговоры о замораживании освоения якутских месторождений? Скорее всего — нет. Обеим сторонам это было невыгодно. Для «Де Бирс» такой протокол означал бы фактическое признание использования монопольного положения для незаконной и недобросовестной манипуляции рынком, со всеми вытекающими последствиями. Для СССР — нарушение всех возможных идеологических установок и догм, чреватое многочисленными трещинами в отношениях с немногими дружественно настроенными кругами на Западе. Но сам договор был необходим: рынок избегал турбулентности и возможных ценовых войн, обе стороны получали время для решения своих стратегических задач. В конце концов «Де Бирс» неплохо заработала на оптовой поставке, а СССР недурно сэкономил и гарантировал себе и своим сателлитам многолетний запас технических алмазов. Вероятно, соглашение было джентльменским, без протокола. И очень может быть, что именно тогда обе стороны договорились о совместном использовании отраслевой легенды об алмазном эмбарго, которую доверчивые журналисты и историки обеих сторон начали дружно транслировать в своих работах после 1953 года.
Как мы уже говорили, бездокументарные сделки на алмазном рынке в середине XX века были скорее нормой, чем исключением. Да и в самой «Де Бирс» бумаге старались не слишком доверять. Как вспоминал Н. Д. Лобанов-Ростовский, многие годы представлявший интересы «Де Бирс» в СССР:
«Моя деятельность была совершенно секретной, я отчитывался только перед тремя людьми: главой Центральной организации по сбыту Филиппом Оппенгеймером, Тэдди Доу и Монти Чарльзом. Сэр Филипп Оппенгеймер вел дела с СССР на протяжении 30 лет. За это время объем закупок советских алмазов увеличился с 56 000 долларов в 1959 году до одного миллиарда в 1991-м. Его правой и левой рукой были соответственно Тедди Доу и Монти Чарльз. Они, как и сам Оппенгеймер, — ветераны британской военной разведки, прошли Вторую мировую, каждый из них мог принимать решения, не ставя об этом в известность других. Когда в 1988 году я хотел письменно изложить стратегию деятельности „Де Бирс“ в СССР, мне дали понять, что писать ничего не нужно»[224].
Даже в 1988 году эпистолярный жанр в «Де Бирс» не приветствовался, что уж говорить о годах Корейской войны!
Ключевые постановления по алмазной теме в СССР подписывал лично Сталин. А готовил их Анастас Микоян, отвечающий за внешнеэкономические связи СССР. Он был координатором работ по подготовке постановления «О развитии отечественной алмазной промышленности» 1946 года и далее все главные решения по алмазной индустрии шли через него. Сам этот факт является убедительным свидетельством, что в СССР алмазная промышленность рассматривалась в первую очередь как генератор валютного товара. Опыту конспиративной и аппаратной работы этого человека могли бы позавидовать все ветераны британской разведки, работающие на «Де Бирс». К 1950-м годам Микоян уже имел огромную практику секретных сделок с западной элитой в самых щепетильных областях[225]. Так что высокие договаривающиеся стороны легко могли найти общий язык и обойтись без излишнего бумаготворчества.
Но консенсус продержался недолго. В августе 1954 года в Якутии было открыто первое коренное месторождение алмазов — кимберлитовая трубка «Зарница», а в 1955-м — гигантское месторождение «Мир» и еще 14 (!) коренных месторождений. СССР стал обладателем минерально-сырьевой базы, сравнимой с ресурсами, которыми располагала в то время «Де Бирс». Что, разумеется, не могло не сказаться на позициях сторон.