Семён Захарович Борисов
Я докладывал Никите Сергеевичу перед пленумом, рассказал обстоятельно все, как мы расходуем деньги в других отраслях народного хозяйства, что мы 5 млн рублей золотом тратим за границу всяким спекулянтам ежегодно на покупку алмазов и за счет этого любое оборудование могли бы купить. Мы теряем 5 млн рублей за счет бесхозяйственности министерства, за счет того, что оно не организует освоение алмазов. Поэтому мы просим Центральный комитет партии, Совет министров предусмотреть ассигнования для промышленного освоения алмазов Якутии в текущей пятилетке, начиная отпуск средств на 1957 год в объеме 76 млн рублей с тем, чтобы в 1958 году дать стране не менее 100 тысяч каратов и довести добычу алмазов в 1960 году не меньше чем до 1 млн каратов»[228].
Почему можно с полным основанием утверждать, что выступление Борисова на пленуме ЦК КПСС было неким шоу, публичным сигналом для посвященных о достижении соглашения между СССР и «Де Бирс»? Дело в том, что Борисов в «открытой» аудитории свободно оперирует данными, относящимися к категории «совершенно секретно». Это и характеристики месторождений Якутии, и параметры уральской добычи, и точные сведения о продолжающемся импорте технических алмазов. Система хранения и оборота секретной информации была устроена в СССР так, что эти данные Борисов мог получить и тем более использовать в публичном выступлении, только с разрешения соответствующих министерств и ведомств. То есть только с разрешения министра цветной металлургии Ломако, министра геологии Антропова, министра финансов Зверева, в крайнем случае — их ближайших доверенных подчиненных. Все эти люди присутствовали на пленуме и обладали аппаратным весом неизмеримо большим, чем секретарь провинциального обкома Борисов. Выступление Борисова должно было быть согласовано с источниками использованной информации в мельчайших деталях, иначе он покинул бы заседание пленума не триумфатором, а в наручниках, как обвиняемый в разглашении государственной тайны. Но если выступление Борисова было согласовано с министрами, то это значит, что отсрочка для «Де Бирс» закончилась, СССР приступает к масштабной добыче алмазов и выходит на мировой рынок. Что в свою очередь означало или достижение договоренности, или торговую войну.
Войны, как известно, не случилось. В январе 1957 года коллегия Министерства цветной металлургии СССР приняла решения о создании треста «Якуталмаз» и начале промышленной добычи алмазов на якутских месторождениях. В апреле 1957 года была распущена Международная организация алмазной безопасности. Сэр Перси Силлитоу окончательно вышел в отставку, уехал в Южную Англию и стал владельцем кондитерской. Африканские контрабандисты смогли наконец вздохнуть спокойно.
В 1959 году был заключен первый официальный торговый договор между «Де Бирс» и СССР. С этого момента СССР лишался права самостоятельного выхода на мировой рынок алмазного сырья и был обязан экспортировать алмазы исключительно в адрес «Де Бирс», давшей, в свою очередь обязательство неукоснительно выкупать согласованные объемы алмазного сырья[229]. Это условие выполнялось сторонами вплоть до развала Советского Союза в 1991 году.
Приложения к главе 13
Приказ министра внутренних дел об усилении геолого-разведочных работ на алмазы в 1951 году
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 1194а. Л. 4–5.
Доклад министру внутренних дел об обнаружении новой алмазной россыпи. 1953 г.
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 1406. Л. 5–7.
Предложения в проект постановления Совета министров СССР. 1951 г.
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 1166. Л. 161.
Заключение
Возможно, прочитав эту книгу, знаток алмазного рынка скажет: «Ну, какая там алмазная промышленность была при Сталине! Добывали каких-то жалких семь тысяч карат. Сейчас АЛРОСА добывает десятки миллионов!» Верно, добыча в те годы, по сравнению с современной, была мизерной, а технологии несовершенны. Но и самолеты братьев Райт летали медленно и невысоко, да и сделаны были из фанеры и полотна, а не из титана и дюраля. Отчего история авиации не становится менее интересной и поучительной, поскольку принципы полета остаются неизменными.
Главный принцип, заложенный при создании алмазной промышленности МВД СССР, сохранялся весь период существования Советского Союза: тот, кто добывает алмазы, не должен их хранить, а тем более продавать. При Сталине алмазы добывало СГУ МВД, хранил Гохран, продавал Внешторг (или уполномоченные подразделения спецслужб — при конфиденциальных сделках). При последующих советских лидерах: добывали «Якуталмаз» и «Уралалмаз», хранил Гохран, продавал «Алмазювелирэкспорт».
У этой схемы были свои несомненные достоинства. И главное заключалось в том, что каждое направление возглавляли профессионалы, знавшие свое дело на высоком уровне. Между ними не было, да и не могло быть конфликтов, наносящих ущерб делу, поскольку организационно они друг от друга не зависели. В результате горнодобывающий комплекс советской алмазной промышленности был одним из самых эффективных и надежных в мире: никаких серьезных аварий и катастроф до 1991 года ни в Якутии, ни на Урале не было. Утечек из Гохрана не смог найти даже Мехлис, а при торговле с «Де Бирс» Советский Союз имел ценовые преференции, как никакой другой контрагент алмазного монополиста.
Да, СССР удовлетворился ролью сателлита «Де Бирс» и не стал затевать торговых войн, хотя, несомненно, имел для этого необходимые ресурсы. Но, откровенно говоря, чем могла бы кончиться такая война? Пирровой победой? Можно было сломать рынок и обрушить монополию «Де Бирс». Но потом рынок нужно было восстановить — уже под своей эгидой. А как это сделать, если основные потребители бриллиантов — население западных стран? Надо отдать должное советским руководителям — ума не начинать войну с «Де Бирс» хватило даже у Хрущева…
После 1991 года принцип разделения полномочий был ликвидирован. И этим даже гордились — мы пошли по пути «Де Бирс», собрали весь алмазный бизнес под одной крышей! Каков же результат? «Уралалмаз» обанкрочен и ликвидирован. Наследница «Якуталмаза» АЛРОСА в результате страшной катастрофы потеряла самый богатый рудник «Мир», а вместе с ним 100 миллионов карат запасов, Гохран сотрясают коррупционные скандалы. Профессионализм руководящих кадров в российской алмазной отрасли, мягко говоря, вызывает глубокие сомнения. Достаточно сказать, что все руководители «Якуталмаза» советского периода были горными инженерами высочайшей квалификации, а из девяти президентов АЛРОСА, руководивших флагманом российской алмазодобычи в 1992–2018 годах — только двое, да и находились они у руля в общей сложности всего три года.
Конечно, сегодня прямое копирование сталинских схем организации и управления отраслями невозможно, но в принципе разделения функций для алмазной промышленности рациональное зерно, безусловно, есть. Горнодобывающая часть алмазной индустрии — чрезвычайно капиталоемкий, инертный бизнес с высокими капитальными затратами и длинными горизонтами планирования. Продающая часть практически не требует капитальных затрат, здесь нужно только одно — максимально гибкая реакция на быстро меняющиеся условия рынка. В советское время «Якуталмаз» сдавал продукцию в Гохран по ценам, не привязанным к рынку, но рассчитанным так, что средств на геологоразведку, добычу и совершенствование технологий хватало. И производство — основа отрасли — работало как часы, при любой турбулентности на рынке. У руководителей «Уралалмаза» и «Якуталмаза» того времени не болела голова о том, как подороже продать алмазы на внешнем рынке, их главными задачами было наращивание минерально-сырьевой базы и эффективная безаварийная добыча. За эффективность продаж спрос был с других людей и организаций.
Сегодня президент АЛРОСА отвечает за прибыль для акционеров компании. А прибыль можно повысить и сокращением затрат. Основные затраты — на производстве и в геологоразведке. И проектные решения выбираются попроще и подешевле… В результате — катастрофа на «Мире». Вектор развития алмазной компании в понимании горного инженера-производственника и вектор развития в понимании финансиста, отвечающего за прибыль, — это объективно разные направления. Чтобы они гармонично сосуществовали в одном человеке, нужна личность с проблесками гениальности. Увы, такие люди — слишком «штучный товар», и при нынешней российской кадровой политике их появление маловероятно.
Еще один урок, который можно извлечь из анализа сталинского периода развития отечественного алмазно-бриллиантового комплекса, — это адекватное представление о смысле западных санкций, направленных против СССР (а ныне — против России). Конечно, передача Советскому Союзу критических технологий в области турбореактивного двигателестроения и стратегических технических алмазов и алмазного инструмента в самый разгар «холодной войны» не могла быть случайностью. Это решение диктовалось насущной необходимостью для Запада создать себе противника, спарринг-партнера, если угодно, ибо только в соревновании с равным или хотя бы близким по возможностям соперником можно развиваться самому. Именно этот фактор был главной причиной «холодной войны», именно он и определяет сегодня взаимоотношения Запада и России.
Конечно, история имеет обыкновение повторяться в виде фарса, сегодня разница в финансовом и военно-промышленном потенциале России и НАТО столь велика, что любому грамотному специалисту ясно — реальное противостояние невозможно. Но в век информационных технологий образ угрозы важнее самой угрозы. И создать его неизмеримо проще, чем в середине XX века. «Русская угроза» создана вновь, практически из ничего, из миражей, воспоминаний, обломков наскоро сшитых идеологических конструкций, из нескольких локальных, тут же навсегда замороженных конфликтов… Но создана и работает! Запущены новые исследовательские и производственные программы, военный бюджет США растет как на дрожжах: 2016 — $534 млрд, 2017 — $602 млрд, 2018 — $692 млрд. Свежие кадры, новые заводы, новые технологии… Где бы они были без «русской угрозы»?