Такую политику очень сложно объяснить с военной точки зрения, зато легко – с экономической. Можно предполагать, что с самого своего основания НАТО было не военным, а макроэкономическим альянсом между европейской олигархией и элитами США. Первые получали гарантии защиты от своего основного противника – европейского левого движения, вторые – вереницу государств-сателлитов, идеальное пространство для сбыта продукции и финансовых услуг. Политическим детищем этого союза стало доминирование однотипных «Христианско-демократических» партий в Европе на протяжении большей части второй половины 20 века.
Швейцарский историк, профессор Университета Базеля Даниель Гензер считает основным итогом разоблачения сети «Гладио» именно то, что оно наилучшим образом иллюстрирует геополитическое состояние, в котором находились страны Западной Европы после войны: «условный суверенитет». Это адекватно представлению о том, как функционировала «демократическая» система в странах Восточного блока. Как это ни шокирует европейского читателя, но по обе стороны «Железного занавеса» происходили сходные процессы.
Ошибкой многих исследователей «Гладио» (среди которых большинство, конечно же, конспирологи), является то, что они огульно записывают в список деяний сети все преступления, совершенные ультраправыми в Европе, – если не все нераскрытые преступления вовсе. Это создает очень впечатляющую картину, однако серьезно запутывает ясную, в действительности, историю.
На протяжении 40 лет своего существования, «гладио»-образные структуры продемонстрировали себя открыто во множестве эпизодов разного характера. К примеру, в 1957 году в Норвегии произошел крупный межведомственный скандал: глава контрразведки обвинил своих же сотрудников в том, что те под руководством офицеров НАТО проводили акции давления на левых активистов, в том числе, рассылали письма с угрозами.
В другой относительно спокойной стране, Бельгии в период с 1982‑го по 1985 год произошла серия кровавых нападений на супермаркеты и другие людные места. Они были объединены полицией в расследование об «Убийствах в Брабанте» – во всех 18 эпизодах присутствовали одинаковые детали. Использовалось автоматическое оружие, действия группы своей организованностью напоминали действия военных, руководили атакой всегда одни и те же люди, а похищенные суммы были так незначительны, что создавалось впечатление инсценировки. Выяснилось, что часть из использовавшихся автоматов ранее принадлежала жандармерии (военизированной полиции, внутренним войскам), но пропала со склада. Расследование вышло на ультраправую группировку Westland New Post – часть движения Front de la Jeunesse («Молодежный фронт»), «милитаризированных отрядов самозащиты». В ходе обыска у одного из членов группировки были обнаружены копии некоторых секретных материалов бельгийской армии, еще позже выяснилось, что один из лидеров Westland New Post был сотрудником VSSE (бельгийской разведки). «Убийства в Брабанте» так никогда и не были раскрыты. Основатель Westland New Post был найден повешенным в подвале собственного дома.
«Принуждение к демократии»
Однако наиболее масштабные формы ультраправый и прогосударственный терроризм приобрел в странах южной Европы, где позиции левых были традиционно наиболее сильны. Мы не будем обращаться к самой кровопролитной кампании подобного рода, происходившей в Турции, восточном оплоте НАТО – здесь генералы даже не пытались скрывать свою причастность к массовым расстрелам и их финансированию со стороны США. С точки зрения систематизации, события в Турции следует относить к эпизодам всемирной войны Пентагона против левого движения в развивающихся странах – секретными такие операции давно не назовешь.
На протяжении многих лет Коммунистическая партия Италии (КПИ) продолжала проигрывать на сфальсифицированных национальных выборах, зато неизменно выигрывала на муниципальных в наиболее развитых районах: с ними было невозможно не считаться. КПИ начала вступать в коалиции с левоцентристами, становясь постепенно частью политического эстеблишмента. В 1956 году многие члены руководства КПИ открыто осудили ввод советских войск в Венгрию. В качестве компромисса Пальмиро Тольятти выдвинул концепцию «полицентризма» – было очевидно, что КПИ постепенно дистанцируется от прямого участия Москвы в своих делах. Это сказалось позитивно на имидже партии – на выборах в 1963 году она набрала 25 % голосов плюс 14 % у социалистов, это давало в сумме 39 %, ровно на 1 процент больше, чем у правящей ХДП.
Позиция США оставалась жесткой – коммунисты не должны были войти в итальянское правительство. После переговоров парламентарии пришли к компромиссу: хотя члены КПИ и не вошли в кабинет, его возглавил представитель левого крыла ХДП Альдо Моро, а некоторые социалисты впервые стали министрами. Эта ситуация не устроила правых и США. 14 июня 1964 года командующий частями карабинеров, генерал Де Лоренцо привел в действие старый военный план по «противодействию коммунистическому восстанию». В Рим вошли танки и части десантников, были мобилизованы сети «гладиаторов» – им предписывалось произвести аресты по спискам членов КПИ, СПИ, либеральных журналистов, занять редакции газет. Переворот и кровопролитие было остановлено в последнюю минуту: премьер-министр Моро явился к Де Лоренцо с извинениями, в результате все левые министры в тот же день добровольно покинули кабинет. Появление в городе бронетехники было объяснено репетицией военного парада.
Бескровный, ошеломительный успех операции по «принуждению к демократии», план, которой был разработан на случай победы коммунистов много лет назад, очень впечатлил американцев. Отныне он стал восприниматься как инструкция к действиям во всех подобных ситуациях – делать военные перевороты в Европе оказалось ничуть не сложнее, чем в Центральной Америке.
В 1965 году политическая напряженность в Греции достигла своего кризиса, который в историографии получил почти библейское название «Апостасия 65». «Национальный радикальный союз», ультраправая, проамериканская партия, удерживавшая власть в стране с конца 1950‑х, проиграла центристам и левым из партии EDA, многие из членов которой имели отношение к запрещенной компартии. Король Константин распустил парламент, и делал он это несколько раз, потому что доля правых в нем все уменьшалась и уменьшалась. Необходимо было действовать оперативно: в 1967 году руководство элитных армейских частей ЛОК ввело в действие план «Прометей» – точно так же, как и в Италии, он был предусмотрен на случай победы коммунистов в 1940‑х. 20 апреля 1967 года в Афины вошла бронетехника, десантники захватили органы управления, в одну ночь, по давно заготовленным спискам, были арестованы все оппозиционные политики и журналисты. Сейчас довольно много известно о роли, которую сыграла в этих событиях резидентура ЦРУ – крылатой стала фраза Джека Мори, главы офиса Управления в Афинах, брошенная им, когда один из сотрудников посольства возмутился «насилием над демократией», совершенным с их ведома: «Как можно изнасиловать шлюху?!»
Ультраправый режим «черных полковников» просуществовал до 1974 года, когда они оказались не в состоянии защитить греческое население Кипра от вторжения турецкой армии. «Силовики» довольно часто оказываются не такими сильными, когда их противниками становятся регулярные войска, а не гражданское население. В период их диктатуры Греция стала безусловным центром неофашистского терроризма в Европе. С ведома руководства НАТО хунта поставляла оружие ультраправым боевикам повсеместно – ее роль можно сравнить с ролью румынской Секуритате, с ведома КГБ отправлявшая оружие ультралевым боевикам (тема для отдельного материала, конечно же).
В частности, в 1968 году страну посетил Стефано делле Киайe – основатель группировки Avanguardia Nazionale, соратник князя Боргезе. Он был очень впечатлен приемом и поддержкой, которую ему оказали в Афинах. Сложно сказать, о чем именно тогда велись переговоры и каковы были их результаты, но очевидно одно: именно этот визит дал толчок развитию неофашистского терроризма в Италии – уже через год по всей стране загрохотали взрывы невиданной мощности, и это не прекращалось до середины 1980‑х.
Чем прославился «черный терроризм»
Не считая множества уличных акций против левых организаций, «черный терроризм» прославился своими атаками против «аполитичного» населения. В 1969 году сработала бомба в зале ожидания Аграрного банка в Милане (17 человек убито, 88 ранено), в 1972 году – «засада в Петеано». В 1974 году во время антифашистской демонстрации в Брешиа взрывом были убиты 8 человек, 102 получили ранения; спустя всего несколько месяцев атаке подвергся международный поезд Италикус – 12 убитых, 48 раненных. Все эти истории развивались одинаково: бомба была заложена таким образом, чтобы пострадало как можно больше случайных людей; немедленно после теракта полиция возлагала ответственность на левых – начинались массовые аресты коммунистов, анархистов, представителей студенческого движения. Спустя много лет новые доказательства неожиданно подтверждали связь этих преступлений с правыми; случайные аресты бывших неофашистов приводили следствие на след их кураторов – офицеров военной разведки. Все дела разваливались в суде, правые исполнители таинственным образом оказывались за границей.
Винченцо Винчегуэрра, один из немногих осужденных по этим делам, объяснял подобную деятельность военных тем, что они достигали двух своих целей одновременно: дискредитировали левое движение и укрепляли свою власть в обществе в качестве «единственных защитников от терроризма» (логика, которая сейчас не кажется никому странной).
Самой кровопролитной акцией такого рода стал взрыв в зале ожидания второго класса на железнодорожной станции в Болонье в 1980 году – она же является и самой показательной. Сумка с 23 кг армейской взрывчатки была оставлена в здании вокзала в утренний час пик – разрушительная сила была такой, что от корпуса остались одни руины: 85 человек погибших, более 200 раненых. Болонья традиционно была центром рабочего движения, на муниципальном уровне здесь у власти стабильно находились члены КПИ. Несмотря на то, что в прессе немедленно появились сообщения о причастности к взрыву ультралевых, местные жители и пресса сразу связали провокацию с «черным терроризмом» ультраправых. Болонский суд выписал сотни ордеров на аресты членов неофашистского подполья, допросы и разбирательства продолжались около года – в результате все задержанные были отпущены, за исключением членов молодежной группировки Nuclei Armati Revoluzionari (NAR), на счету которых к тому моменту уже было более деся