Организация 17 ноября – последняя красная герилья в Европе[15]Йоргос Кассимерис
Введение. Греческие традиции власти, политического насилия и революционной деятельности
Убийство человека – это убийство, если только вы не делаете это под звуки труб.
23 декабря 1975 года трое вооруженных людей преследовали Ричарда Уэлча, начальника резидентуры ЦРУ в Афинах, застрелив его в упор на глазах у его жены и водителя. Ранее неизвестная группа под названием Революционная организация 17 ноября (RO-17N или 17N) взяла на себя ответственность за убийство. Это был первый серьезный террористический акт, направленный против драматической попытки страны избавиться от наследия своей семилетней диктатуры и заложить основы для эффективно функционирующей демократии. С тех пор Греция пережила одну из самых затяжных и непримиримых из всех идеологических террористических кампаний в Западной Европе; вендетту, проводимую в основном революционными коммунистическими группами 17N и ELA, которая привела к нескольким смертям и серьезным ранениям, сотням взрывов и материальному ущербу на миллиарды драхм. За этот период греческое государство не смогло поставить правильный диагноз проблеме, а его службы безопасности и разведки не смогли поймать или даже идентифицировать ни одного террориста. В центре внимания этого исследования находится более жестокая и опасная из двух групп: Революционная организация «17 ноября». За последние 15 лет контртеррористический отдел Госдепартамента США включил ее в число самых активных и смертоносных городских партизанских группировок в мире. Группа, которую часто называют organossi phantasma (призрачная организация), получила свое название от даты 1973 года, когда студенты заняли Афинский политехнический институт, требуя прекращения военного правления.
В ночь на 2 ноября, когда в Европу прибыли последние красные террористы, спецназ при поддержке танков был направлен, чтобы положить конец оккупации, в результате чего погибли по меньшей мере 34 студента и еще 800 получили ранения.
Хотя студенты были жестоко репрессированы, их беспрецедентная акция усилила общественное недовольство режимом и ускорила падение «Полковников». Фанатично националистическая организация 17N настроена против греческого истеблишмента, яростно антиамерикански, антитурецко и антинатовски и привержена выводу американских баз из Греции, турецкого военного присутствия с Кипра и разрыву связей Греции с НАТО и Европейским союзом. За последние два с половиной десятилетия группировка совершила более 100 атак, открыто бросая вызов как греческим, так и американским службам безопасности, нанося произвольные удары по тщательно отобранным и в основном хорошо защищенным целям.
Двадцать три человека были убиты, начиная от американского дипломатического и военного персонала и заканчивая видными греческими политиками, издателями, полицейскими, мировыми судьями, ведущими промышленниками и турецкими дипломатами. Однако, что удивительно, за все это время сменявшие друг друга греческие правительства так и не смогли арестовать ни одного члена группировки.
Кроме того, ни один террорист из 17N не был убит или ранен в ходе операции или в результате действий греческих сил безопасности. Ни одному агенту под прикрытием никогда не удавалось проникнуть в группу, и астрономические вознаграждения, предложенные греческими и американскими властями за информацию, которая привела бы к аресту, ни к чему не привели. Прослеживая историю 17N с 1975 по 2000 год, цель этой работы – изучить природу и последствия терроризма, сосредоточив внимание на идеологии и деятельности последней вооруженной коммунистической организации, все еще действующей в Европе, и объяснить, как этому явлению позволили разрастись настолько бесконтрольно, что оно, наконец, стало постоянным атрибутом современной политической жизни Греции.
Подобно Фракции Красной Армии (RAF) в Германии, Красным бригадам (BR) в Италии и Action Direct (AD) во Франции, 17N предложили революцию в качестве решения затруднительного положения Греции. В этом исследовании предпринята попытка изучить цели 17N, понятие политической власти и понимание международной политической системы, а также объяснить, почему группа никогда не могла представлять реальной угрозы греческим институтам и обществу.
Это также показывает, что «террористический дискурс» 17N включал разработку и уточнение идеологических тем и интерпретаций, которые вытекали из проблемного прочтения данного социально-экономического контекста. Организация основывала свое обоснование насилия на различных политических образах и символике, но «перепутала способность к протесту с потенциалом революции, переоценила степень социального неравновесия и недооценила устойчивость либеральной демократии». Главной задачей при изучении политического терроризма является определение того, чего стремятся достичь террористические группы, что мотивирует их действия и как формулируются их цели и стратегии.
Это исследование характеризует 17N как вооруженную коммунистическую организацию с революционным призванием в нереволюционном контексте. Как показано в следующих главах, 17N – это отчетливо греческая, «закрытая» и, по-видимому, неуязвимая для провокаторов городская партизанская группа, что объясняет непрерывность функционирования организации и замечательную устойчивость к проникновению. Это также исследование политической истории. Оно направлено на описание и анализ возникновения и эволюции основных насильственных групп и действующих лиц, вовлеченных в экстремизм, и документирование политического насилия, совершаемого в Греции с 1974 года.
В частности, 17N рассматривается в контексте Греции после прихода к власти хунты и объясняется, что побудило группу прийти к выводу, что наиболее эффективной формой политического вмешательства были прямые насильственные действия, а не публичное обсуждение.
Хотя 17N никогда не представляли смертельной угрозы общественно-политическому порядку Греции, группа постепенно стала восприниматься как самостоятельная политическая форма. С этой целью исследование одного случая политически агрессивной организации, такой как 17N, требует подхода, который исследует характер организации; интегрирует действия организации в политические события, которые обусловили ее агрессивное поведение; определяет социальный и политический контекст, в котором имело место такое поведение. Систематически рассматривая 17N, настоящее исследование представляет собой целенаправленное исследование того, почему среди множества вариантов диссидентские группы выбирают определенные стратегии и тактику насилия для достижения своих целей. Такой подход к изучению отдельного случая выделяет конкретные темы и влияния, которые облегчают интерпретацию значения, которое 17N придавали своему насилию, и проливает свет на конфликтную ситуацию и природу греческой политики.
В конечном счете, этот метод выбран потому, что он обращает внимание на то, каким образом насилие ООН, по замыслу, должно было повлиять на политическую систему принимающей страны, и проясняет центральную роль идеологических мотивов политического экстремизма и насилия в Греции. Однако подход, основанный на единичном случае, имеет ограничения, особенно в отношении заговорщических политических организаций. Изучающим терроризм и политическим аналитикам трудно изучать группы, подобные 17N, поскольку «они действуют без массовых ретрансляторов, которые характеризуют современное политическое поведение Запада».
Учитывая трудности непосредственного наблюдения за такой конспиративной политической организацией, как 17N, метод, выбранный для этого исследования, фокусируется на идеологиях и символах, которые создают особый образ действий. Как и другие западноевропейские политические организации, 17N использовала насилие для вмешательства в общественную жизнь Греции и символического донесения сообщений до принимающей политической системы. Использование символов террористами может быть распространенной и эффективной стратегией, поскольку это облегчает интерпретацию «сложных и недифференцированных чувств и идей, делая их понятными для себя и доступными для передачи другим». Используя символически насыщенные метафоры, такие как «силы американского империализма», «буржуазная демократия» и «насильственный катарсис», 17N стремились расшатать устоявшуюся власть и оказать идеологическое влияние на греческую политическую культуру. Как и все другие политические культуры, греческая политическая культура является «продуктом как коллективной истории политической системы, так и историй жизни членов этой системы».
Понимание сложных традиций, уходящих корнями в политическую историю современной Греции, имеет решающее значение для понимания идеологических источников мировоззрения 17N. В греческой политической культуре идеологии «действуют как способствующие факторы, ресурсы или ограничения при формировании действующих лиц и в определениях их стратегий». В зависимости от контекста действия идеология может легитимировать устоявшуюся социально-политическую систему.
Используя идеологию, 17N попытались «изменить отношение и поведение множества аудиторий» и занять выдающееся положение в политической системе Греции. Такой подход к функциональности насилия также проясняет основу концепции 17N о политической среде как среде протеста, сопротивления и насилия. Далее предпринята попытка соотнести идеологию и ценности ООН с конкретным контекстом греческого политического радикализма. Крайне левые традиции и отчетливая идея национальной легитимности сформировали революционную идеологию, в соответствии с которой насильственное несогласие с политическими правилами стало основной ментальной рамкой, вокруг которой 17N стремились построить жизнеспособную стратегию. Историческая стойкость и значимость этих традиций повлияли на то, как 17N интерпретировали методы сопротивления, и предоставили как оправдание, так и силы, на которые, по мнению группы, она должна была реагировать. 17N стремится сыграть протестную «роль», связанную с изменениями, которые происходили в политической культуре Греции в конце 1970‑х – начале 1980‑х годов. С самого начала обоснование, видение и методы 17N были сосредоточены на работе над достижением революционных целей группы.