В перерывах между подачами он листал газету «Кавказ». Новости были так себе. В Пятигорске на трамваях появилась первая женщина-кондуктор… В Баку задержан некий Акшильдор, ходивший на костылях, позванивая сразу четырьмя Георгиевскими крестами. Разговаривавшие с ним офицеры заметили, что герой путается в названиях полков и деталях своих подвигов, и отвели в полицию. Действительно, оказался самозванец… Депутат Думы от правых Хвостов внес заявление за подписями 30 депутатов о необходимости организовать особую комиссию «по борьбе с немецким засилием во всех областях русской жизни»… Первой лептой для организации в Сочи военно-промышленного комитета стало пожертвование купцом Малкиным 100 пудов чернослива… Совет Министров намерен отменить ограничения в правах евреев повсюду, кроме Петрограда, Москвы и мест размещения резиденций государя… В Швецию прибыли из германского плена первые русские инвалиды – 250 человек, в том числе 5 офицеров. Многие из них калеки, без рук и ног. Другие изнурены болезнями, нажитыми в плену на тяжелых зимних работах, плохо одеты и обуты. Говорят, что их кормили впроголодь: суп на воде, мяса нет, и всего фунт несъедобного «военного» хлеба из суррогатов…
Вздохнув (в душе поручик больше всего боялся именно угодить в плен), Николка отправился в телефонную кабину. И уже через десять минут услышал в трубке искаженный расстояниями голос отца.
Они проговорили четверть часа. Николай узнал, что его сын Ванечка переболел ветрянкой и что он скучает по своему боевому папаше. Анастасия тоже переболела, но перенесла хворь на ногах. Павлука воюет на Северо-Западном фронте, занимается тем же, чем и раньше (отец имел в виду агентурную разведку). Дядя Витя застрял в Ставке, его назначили генералом для поручений при начальнике штаба Главковерха. Все три дочки Титуса записались в сестры милосердия, а сын пономаря в их бывшей деревне Нефедьевке погиб под Варшавой.
В конце разговора отец сказал:
– Зайди к полицмейстеру Тифлиса подполковнику Завадовскому, я послал ему телеграмму для тебя.
– А что в ней? – поинтересовался сын.
– Это не по телефону, прочтешь – узнаешь. Прошу там об одной услуге…
– Но я скоро отбываю в Персию!
– А мне и нужно узнать кое-что именно в Персии.
– Понял, сейчас навещу подполковника.
– Держи меня в курсе дела, это важно.
– Пап, – спохватился Николка, – а мне вчера сам Юденич вручил георгиевское оружие!
– Да? Вот ты у меня молодец. Как нога? Нормально? Слава богу! Напишу сейчас барону, он сам кавалер золотого оружия, пусть порадуется за тебя. Обскакал ты в наградах брата! А за что дали?
– Моя рота захватила их горную батарею. Австрийские «шкоды» калибра семьдесят пять миллиметров.
– Но ведь по статуту за такое полагается крест! – воскликнул отец. Связь на короткое время прервалась, потом статский советник заговорил снова: – Почему же шашка?
– Не знаю, пап. Возможно, потому, что горные орудия считаются второсортными в сравнении с полевой артиллерией. Но убивают они ничуть не хуже! У меня двадцать человек отдали жизнь, атакуя ту батарею…
Закончив разговор, передав всем приветы, Лыков-Нефедьев отправился выполнять поручение отца. Тот мужчина серьезный, зря сына-офицера отвлекать от дел не будет.
Так и оказалось. Полицмейстер через секретаря передал ему телеграмму из столицы. Алексей Николаевич просил Чунеева навести справки о некоем Нургалие Мирзабуле. Этот персидскоподданный держал ломбард в Москве на Маросейке и был выслан из пределов Российской империи навечно, как порочный иностранец. Сыщики поймали его на скупке краденого, выгнали, а потом выяснилось, что Мирзабула являлся германским шпионом. И не рядовым агентом, а резидентом в обеих столицах. А теперь продолжает вредить России из Персии. Хорошо бы взять мерзавца под негласное наблюдение и установить, с кем Нургалий поддерживает переписку. Его сеть в Москве и Петрограде осталась нетронутой, вот способ попробовать разоблачить ее…
Николай даже обрадовался, прочитав экспресс[87] от отца. Есть доказанный германский шпион, сохранивший свою агентуру в столицах. Сейчас он на родине, где-то в Тавризе. Можно попробовать включить нехристя в комбинацию по обману турок через германцев. Если османы получат сведения, что русские надолго отвернулись от Эрзерума, от своих союзников, такие данные сочтут правдоподобными. «Тешкилят-и-Махсуса»[88] проглотит это на ура. У михелей сильная разведка, она редко ошибается. Обвести ее вокруг пальца – особенное удовольствие. Справиться бы только… Ай да папаша-сыщик! Как чувствовал, что сыну может пригодиться порочный иностранец с Маросейки…
Через неделю в кабинете Юденича собрались четверо. Все те, кто был допущен к разработке большой дезинформации турецкого командования. Сперва секретные люди лишь слушали, а говорил один хозяин.
Генерал от инфантерии показал на карте, что он задумал. Летом Юденич перебрасывал войска с сарыкамышского направления в Персию и на свой левый фланг, к озеру Урмия. Экспедиционный корпус русских должен будет очистить от турок занятые ими шахские территории. А еще – помочь англичанам, которые увязли в Месопотамии. Эта товарищеская помощь являлась главной уловкой. Сам Николай Николаевич британцев не любил и в частных беседах в шутку именовал их «торговцами кровью по ту сторону Канала» (так их звала германская пропаганда). Газеты поднимут шумиху по поводу взаимодействия союзников. Царь-батюшка раздаст дюжину крестиков. Выручили же мы их с лягушатниками в Восточной Пруссии, залив ее леса русской кровью… Британцы высадились в Персидском заливе, защитили свои нефтепромыслы и двинулись вверх по реке Шатт-эль-Араб. Они захватили Басру и нацелились на Багдад. Турки в ответ сформировали «Иракский корпус» и готовятся к контрнаступлению. Англичан прижмут – мало не покажется. И они по привычке заскулят и позовут на помощь нас.
Эти события отвлекут внимание всех от Пассинской равнины[89] – дороги на Эрзерум. А ближе к зиме самые боеспособные части вернутся из Персии в свои старые окопы и станут готовиться к наступлению. Маневр следует строго засекретить. А еще пустить османов с гуннами[90] по ложному следу.
На этих словах генерал завершил свое разъяснение и вопросительно глянул на поручика Лыкова-Нефедьева. Тот пошелестел бумагами и начал со своей главной идеи. Водить османов за нос лучше всего при помощи их главных союзников. Пришедшим от них сведениям Энвер-паша поверит безоговорочно. Значит, нужно обнаружить в Персии действующую организацию германской разведки, но не ликвидировать ее, а использовать в своих интересах.
– Как же вскрыть такую организацию? – тут же вмешался в разговор капитан Штейфон. – Шпионы с объявлением на спине не ходят. А контрразведочная служба в нашем Экспедиционном корпусе сами знаете как поставлена. Правильнее сказать, что она отсутствует!
Штейфон происходил из семьи евреев-выкрестов и выказывал, как многие из этого племени, большие способности к секретной службе. Однако он не был никогда во владениях Султана Ахмад-шаха, тридцать третьего по счету властителя Персии. Так же как и его начальник Драценко. Николай, хоть и самый младший в чине, мог читать им обоим лекции. Стараясь быть предельно корректным к начальству, он пояснил:
– Германские консулы, которых правильнее назвать резидентами отдела Три «Б» Генерального штаба, ведут себя сейчас весьма беспардонно. Они не скрывают своей принадлежности к разведывательной службе. Даже бравируют ею! Шахская администрация не может их приструнить, потому как не обладает реальной властью, особенно на окраинах. А зачастую и не хочет, даже помогает вредить нам и англичанам. Так что вскрывать ничего не нужно, деятельность консулов видна невооруженным глазом. Значит, и выявить их агентуру несложно. Труднее перевербовать ее или использовать втемную. Я предлагаю второе.
– Так, здесь давайте поясните, – вмешался Драценко. – Даже я, начальник разведывательного отдела, мало знаю про этих вредных консулов. Думаю, и его высокопревосходительство с интересом послушает.
– Послушаю, – кивнул Юденич. – Здесь мелочей нет.
Николай подошел к карте:
– Начинать надо с Афганистана. Он находится в тылу военных действий и вроде бы никак в Великой войне не участвует. Но его пытаются туда втянуть. Уже некоторое время в стране находится баварский капитан Нидермайер…
– Он пока что обер-лейтенант, – поправил поручика Драценко. Чем доказал, что не так уж мало знает…
– Виноват, Дмитрий Павлович, вы правы – Оскар Нидермайер покуда обер-лейтенант. Но за пять месяцев, что он находится в Кабуле, баварец несколько раз беседовал с самим эмиром Хабибуллой-ханом. Что для офицера в таком чине довольно сильно.
– И о чем они беседовали, вы нам тоже сейчас расскажете? – улыбнулся Юденич.
– О том, как затащить страну в мировую бойню. Нидермайер имеет такое поручение лично от кайзера. В миссии числится уже больше ста человек. Она облечена полномочиями от германского правительства и рейхстага на заключение военного и торгового соглашения с Афганистаном. Так что принижать значение обера не стоит. Германцы заманивают Хабибуллу перспективой создания Большого Афганистана, в который войдут территории из Индии и из Персии, населенные пуштунами. Надо, мол, только помочь Германии с Турцией выиграть войну. Лучший способ для этого – напасть на индийские земли, ударить в спину британцам. Они так дрожат за Индию, что подобное нападение смешает им все карты. Сипаи ненадежны, придется снимать с Западного фронта английские полки и посылать их спасать жемчужину короны. А в ней мусульманского населения, напомню, шестьдесят пять миллионов человек! Полыхнет исламское восстание – как его гасить? Согласно непроверенным сведениям, в миссии Нидермайера числятся известные инсургенты-индусы: Махендра Пратан и Мухаммад Баракатулла. Они там именно с целью поднять бунт!