для этого нужно было сначала победить казаков.
В такой нервной обстановке Николай Лыков-Нефедьев начал свою секретную операцию. Сперва сотника Гнатченко перевели из полковых адъютантов в штаб 4-й Кавказской казачьей дивизии офицером для поручений. Через две недели подключился лучший помощник разведчика, его резидент в Казвине Кербалай Али-Абас. Известный торговец, знаток Корана, участник религиозных диспутов был известен в городе твердой верой.
Как и полагается восточному торговцу, Али-Абас не брезговал никакими доходами. В частности, он слыл отменным карточным шулером. И охотно согласился стать доверенным лицом Юсуфа Халем-бека, агента-вербовщика Шёнемана. Юсуф действовал под легендой владельца мануфактурного магазина. Германская агентура орудовала не скрываясь, и ее нетрудно было опознать.
Вскоре купец пришел к магазинщику и показал толстую пачку русских банкнотов:
– Смотрите, как мне повезло! Штабной офицер позавчера напился и проиграл мне в притоне Одноглазого Фатхада сорок тысяч рублей. Это десять тысяч туманов!
– Откуда у простого офицера такие средства? – удивился магазинщик. – Что-то тут не то. Деньги-то настоящие?
– Я сам сперва сомневался. Потом поговорил с его денщиком и узнал много интересного. Еще кое с кем пошушукался… Все просто: этот офицер – вор, причем потомственный; его отец сидел в русской тюрьме за казнокрадство. А тут еще война, возможность легкой наживы. Но бедняга влип: деньги скоро придется сдавать в полковую казну, а их нет! Чуете, уважаемый, куда я клоню?
– И как зовут того беднягу? – небрежно поинтересовался Халем-бек.
Али-Абас не дал себя провести:
– Прежде чем я вам его назову, давайте сначала договоримся: сколько я получу за наводку?
– Это зависит от того, что там за человек. Надо же собрать о нем справки. И не так, как вы, у денщика, а по-настоящему.
– И что? – не понял купец.
– Дабы их собрать, нам нужно знать имя.
Двойной агент «задумался», потом нехотя согласился:
– В ваших словах есть резон. Но меньше ста туманов – если все окажется в порядке – с вас взять никак нельзя. Ведь штабной!
– Я поговорю с начальством. А теперь имя.
– Сотник Адриан Гнатченко, офицер для поручений в штабе русской казачьей дивизии. Проживает возле медресе Гаюн. Денщика зовут Федор, и он пьяница.
Агент-вербовщик записал данные, потом взял у собеседника деньги и не поленился все их пересчитать и проверить – не фальшивые ли. Почмокал завистливо губами: вот же повезло человеку! И выпроводил агента.
Уже на следующий день Адриана взяли в проследку. Агенты съездили в 1-й Полтавский полк и поговорили там с фуражирами и солдатами нестроевой роты. Им дали понять, что бывший адъютант – человек с гнильцой. Затем перс, поставляющий в дивизию мясо, дал взятку писарю, чтобы посмотреть в формуляр нового офицера для поручений. Писарь – татарин из Касимова – взял десять рублей и показал единоверцу бумаги. Однако потом татарина заела совесть, он пришел к начальнику штаба и покаялся. Тот сообщил Чернозубову, но генерал отмахнулся…
Так прошла неделя. Сотник каждый вечер ходил в один и тот же кабак и там с мрачным видом напивался в одиночестве. И наконец однажды к нему подсел туземец и на приличном русском сказал:
– Я знаю, как вам помочь.
– А? Ты кто? – зло спросил сотник.
– Я знаю, как вам помочь, – повторил незнакомец.
– К черту! Мне уже нельзя помочь. Ах я, пропащая башка…
– А вот и нет, Адриан Евграфович, помочь можно. Вам нужны сорок тысяч.
– Откуда знаешь? – отстранился офицер. – Хотя… понятно. Нет, я сейчас позову патруль, и ты объяснишь там свои слова.
– А вы потом застрелитесь? – ехидно парировал перс.
– Не твое дело!
– Умнее будет выслушать меня и подумать.
Казак осекся, затем осмотрелся. Вокруг мирно сидели туземцы и пили чай. Других русских, кроме него, в заведении не было.
– Не бойтесь, если ваши пойдут, мне скажут.
– Даже так? Однако!
– Меня зовут Юсуф Халем-бек. Я богат и люблю иногда делать добрые дела. Вот, узнал о вашем несчастье и решил поддержать…
Сотник зарычал:
– За дурака меня держать не надо. Переходи к делу.
– Как угодно. Вы украли из полковой казны десять тысяч туманов. Это ваше жалованье за одиннадцать лет службы. Правильно мы подсчитали?
– Вы – это кто? – спросил Гнатченко уже без раздражения.
– Патриоты. Вы ведь находитесь в чужой стране, а ведете себя как хозяева. Многим из нас это не нравится.
– А быть турецким шпионом вам нравится?
– Мы с османами одной веры, – с достоинством ответил перс. – И вообще, перестаньте меня задирать. Я ваш единственный шанс вывернуться, ведите себя повежливей.
Сотник долго молчал, гонял по скулам желваки; было видно, что он весь на нервах. Потом обмяк:
– Я вас слушаю, уважаемый Халем-бек.
– Так-то лучше. Уважаемый Адриан Евграфович… Когда надо отдать сорок тысяч рублей в полк?
– Через два месяца край. Лучше раньше.
– Сколько у вас имеется своих?
– Три тысячи сто восемьдесят рублей. Вот расплачусь за выпивку, останется меньше…
– Значит, надо найти остальные?
– Точно так.
Туземец вынул из кармана толстую пачку русских банкнотов и потряс ими:
– Мы можем договориться прямо сейчас.
– Откуда я знаю, что не контрразведка вас подослала? – резонно спросил сотник, а сам не отводил взгляда от денег.
– А вам есть что терять? – парировал Халем-бек.
Казак повесил голову. Вербовщик опять заговорил мягко, вкрадчиво:
– Здесь три с половиной тысячи. Ответите на мои вопросы, и деньги ваши. Никто об этом не узнает. А если договоримся о длительном сотрудничестве, то и весь долг погасите. Вместо пули в сердце…
Гнатченко выпрямился, уперся локтями и смотрел теперь прямо в глаза вербовщику:
– Давайте попробуем.
– Давайте. Какими вопросами вы занимаетесь в штабе дивизии?
– Э-э… По сути, я правая рука начальника штаба полковника Гибер-фон-Грейфельфейса. Оперативные планы, отчеты в штаб армии, заведование личным составом…
– А разведка?
– И разведка тоже.
Перс некоторое время разглядывал русского, будто не решался его о чем-то спросить. Наконец заговорил опять:
– Какие планы у вашего командования? Скажем, до зимы.
Сотник сдвинул брови:
– Пока планы такие, что будем стоять здесь. Англичане просят помощи, они боятся за свою «жемчужину» и просят создать завесу между Турцией и Индией.
– Завесу? Поперек всей Персии? Разве такое возможно?
Казак попросил еще водки, и чекушка была ему тут же принесена. Он выпил немного и сразу перешел к делу:
– Вы же знаете, уважаемый Юсуф, что мы с ними поделили вашу державу на три части. Север наш, юг ихний, а посередине нейтральная зона. Черта разграничения проходит от турецкого города Ханекена через ваш Иезд к селению Зюльфагар на афганской границе.
Вербовщик кивнул в знак согласия. Сотник продолжил:
– Велено подготовить линию связи с англичанами. От Каспийского моря к Персидскому заливу.
– Через пустыню и враждебные вам племена?
– Британцы закроют свою половину, а мы через нейтральную зону протянем казачью летучую почту. Еще есть искровой телеграф.
– Так, понятно. Что еще имеете рассказать?
Гнатченко вошел в роль и говорил теперь веско, выбирая слова:
– Еще начальство обеспокоено беспорядками вокруг Казвина. Решено…
Тут он перешел на шепот:
– Решено ввести в Персию дополнительные войска. Они приплывут на пароходах в Энзели примерно к ноябрю.
– Очень интересно! – оживился шпион. – А много приплывет?
– Ну, часть попадет сюда по железной дороге, – поправился штабист. – Из России до Джульфы, потом своим ходом. Планами предусмотрено примерно десять тысяч штыков и сабель плюс артиллерия и броневики. С уже имеющимися силами получится корпус.
– Не зря я к вам подсел, – признался Халем-бек. – А кто будет командовать новым корпусом?
– Генерал-лейтенант Баратов. Грузин, настоящая его фамилия Бараташвили. Зовут так же, как и Юденича, – Николай Николаевич. Окончил академию Генерального штаба, за войну с Японией удостоен Золотого оружия. Начальник Первой Кавказской кавалерийской дивизии, которая и станет основой экспедиционного корпуса.
– Умный?
– Да. Хороший генерал, войска его любят. Даст он вам прикурить…
Перс дернул щекой, но промолчал. Русский продолжил:
– Задача корпусу поставлена такая: выбить германо-турок из Иранского Азербайджана и обеспечить левый фланг Кавказской армии на турецкой территории.
– А дальнейшие планы? Я имею в виду ту саму турецкую территорию.
– Этого я не знаю, – развел руками сотник. – Стратегическая информация, кто мне ее скажет?
– Надо узнать, – строго заявил шпион.
– Но как?
– Ваше дело как. Вам ведь нужны сорок тысяч рублей?
– Очень нужны. А теперь отдайте то, что вы показывали. На три с половиной тысячи я наговорил?
– Вполне. Как видите, все проще, чем кажется. Деньги сами идут к вам в руки, и не надо делать из этого трагедии. Пишите расписку.
Вербовщик протянул казаку пачку билетов. Тот пересчитал, посмотрел некоторые купюры на просвет и две из них забраковал:
– Ненастоящие, бакинские татары их делали. Замените.
Перс молча вынул другие, заменил, и Гнатченко разборчивым почерком накатал ему расписку. Он был мрачен, но спокоен; видимо, уже смирился со своим предательством и теперь думал, как извлечь из него побольше выгоды. Убрав деньги в карман, налил себе полный стакан водки и выпил одним залпом, без закуски.
Уходя, Халем-бей сказал:
– Спасибо, вы приняли правильное решение. Зачем стреляться, когда можно жить? Теперь ваше задание – быть в курсе всех планов русского командования. Особенно к концу года, особенно в отношении Турции, а не только лишь Персии. Поняли?
– Да.
Перс удалился. Русский допил чекушку и медленно направился к себе на квартиру. Там его принял денщик Федор Капуста, который на самом деле числился в служительской команде разведывательного отдела штаба Кавказской армии в унтер-офицерском чине.