– Отлично!
Алексей Николаевич опять с запозданием сообразил, что подполковник шутит.
Наконец после самовара начался предметный разговор. Анисимов доказал, что не зря имеет репутацию аналитика. Он сразу предложил такой ход: будто бы его послало в Петроград начальство для того, чтобы заказать на Путиловском заводе персональный салон-вагон для нового-старого командующего фронтом генерала от инфантерии Рузского.
Дело в том, что, пока контрразведчики валандались, в управлении действующей армией произошли большие перемены. Северо-Западный фронт, возглавляемый Алексеевым, был разделен на два: Северный и Западный. Западный возглавил Эверт. А на Северный вернули Рузского (Алексеев стал начальником штаба Ставки при новом главковерхе – государе). Рузский уже командовал фронтом до Алексеева, с сентября 1914-го по март 1915-го. И успел заслужить аж три Георгиевских креста – 4-й, 3-й и 2-й степеней. Дела тогда шли хорошо, награды сыпались дождем. Но потом германцы взялись за русских всерьез. Прославленный полководец, «освободитель Галиции», ушел с должности по болезни. Спустя время государь дал ему армию, и вот теперь Николай Владимирович снова вернулся на пост главкомфронта.
Рузский был известен своими капризами, поэтому мысль с салоном-вагоном была весьма правдоподобна. И позволяла Анисимову сколь угодно долго торчать в столице и шляться по увеселительным заведениям. Дело-то небыстрое…
Таубе с Лыковым сразу оценили и одобрили идею артиллериста. Алексей Николаевич добавил, что тысячу рублей в месяц из средств сыскного кредита он выбьет из начальства.
После этого перешли к деталям. Встал вопрос: где жить Ивану Федоровичу? Командированные в столицу из действующей армии старались поселиться на Литейном, в номерах офицерского собрания армии и флота. Там цены были умеренные. Однако теснота, толкотня. Большое количество офицерских жен с детьми делали эти номера неудобными для проживания. Опять же, в таком бойком месте как держать связь?
Лыков предложил поселить Анисимова на конспиративной квартире ПСП на углу Гончарной и Полтавской улиц. Держали ее муж с женой, с виду почтенная недалекая пара. На самом деле хозяин был видавший виды негласный агент, знавший еще Ивана Дмитриевича Путилина. Весь криминальный Петербург именовал его Лукичом и уважал как надежного фартовика, хоть и мелкого помола… В случае чего он мог служить не только связным, но и помощником подполковнику, поскольку был человек опытный.
Далее статский советник предложил, чем именно артиллеристу привлечь к себе внимание германо-турецких агентов. Офицеров по ресторанам толкается много. Но на них не написано, что они служат в важном штабе и готовы на измену… Лыков предложил, чтобы Анисимов начал продавать через темные ссудные кассы ценности сомнительного происхождения. А именно германское серебро, награбленное в брошенных прусских поместьях. Такой нечистоплотный барахольщик обязательно попадет на заметку блатер-каинам, скупщикам краденого. Те сообщат о подозрительном офицере фартовым атаманам. От атаманов дойдет до Главанакова, который играл теперь важную роль, заменяя высланного в Персию резидента. Выше него был только загадочный князь, личность которого никак не удавалось установить.
– Долго, – высказал свой скептицизм Таубе. – Недели уйдут, прежде чем Ивана Федоровича заметят. Потом проверка, потом пробные легкие поручения… Так и война кончится.
– Плохо ты меня изучил за последние тридцать пять лет, – парировал сыщик. – Иван Федорович сразу пойдет в нужную кассу. Ею заправляет финансист корпорации «Пашка Бравый, шпионы и кампания», некто Фрол Сапогин. Лавочка его находится на Обводном канале, носит туда добычу всякое ворье. Через кассу ссуд и торговлю закладами обеспечивается содержание всей сети. Господин подполковник придет к Сапогину и разыграет роль жулика в погонах. Справитесь, Иван Федорыч?
– Я не Мозжухин, конечно, однако постараюсь, – солидно ответил кандидат в предатели. – Но…
– Что именно сыграть? Алчного мошенника, который украл чужие ценности, воспользовавшись войной. И собирается наживаться на ней и в дальнейшем. Берется за все, что может дать профит. В том числе, возможно, и за шпионство. А офицер из управления военных сообщений фронта знает много военных секретов. К примеру, куда велено доставлять в первую очередь боеприпасы или перевязочные материалы, там и начнется наступление.
Анисимов заметно смутился. Перевоплотиться в вора? И неловко, и не хочется. А главное, получится ли быть убедительным?
– Осмотритесь вокруг, – предложил Таубе. – Поживите два-три дня жуиром, походите по ресторанам. Вы увидите там много подобных типов. Они, как и вы, в ремнях и погонах, но к воюющей армии отношения не имеют. Это тыловые крысы, живущие по принципу «кому война, а кому мать родна». К сожалению, в столице подобных негодяев тысячи. Подсмотрите, как они разговаривают, как ловчат, когда дело заходит о деньгах. Возьмите такой тип и скопируйте его.
– Два-три дня жуиром? – повторил Анисимов. – Это можно. Значит, смотреть и копировать?
– Да, но творчески.
– В каком смысле?
– Иван Федорович, вы умный человек, аналитик. Имеете опыт службы в Департаменте полиции. Все просто: надо быть убедительным. Правдоподобным. Откройте в себе актера. Родина требует стать на время сволочью – для пользы дела.
– Хотите, я придам вам в пару Азвестопуло? – предложил Лыков. – Сергей Манолович как раз учит роль ресторанного завсегдатая. Вдвоем будет веселее. А он тоже опытный, посмотрит, как у вас получается, даст ценный совет…
– С Сергеем Маноловичем хоть на край света, не то что в ресторан, – обрадовался подполковник.
На том и порешили. Анисимов зарегистрировался в комендатуре, отметил командировочное предписание и поселился на Гончарной. В первый же вечер за ним заехал на таксомоторе Азвестопуло, разодетый по последней моде, и они славно повеселились в «Дононе».
Когда уже ночью парочка вернулась на Гончарную, Сергей сказал своему новому собутыльнику:
– Вы сделали сегодня две ошибки. Первая: подняли вилку, когда уронили. Это должен делать официант.
– Понял. Я еще подумал, что не надо, но не смог удержаться. Официант мне в отцы годился! А вторая какая?
– Когда давали на чай, надо было долго пересчитывать деньги, выбирая купюру поменьше. Вы жадный. Понимаете? Жадный. Спьяну можете показать и щедрость, но только перед демимоденками[117]. А в другое время у вас зимой снегу не выпросишь. Такой, знаете ли… амбарный долгоносик. Которого порядочному человеку хочется вышвырнуть за дверь. Зато агент-вербовщик будет очень доволен. А пока вы другой. Из серии ни украсть, ни покараулить. Таких никто вербовать в шпионы не станет.
– Кажется, я вас понял, Сергей Манолович. Нужна практика. Практика негодяйства, так сказать. Завтра снова во все тяжкие?
– Да. Кто же еще, кроме меня, научит вас всему дурному?
Разбор следующего разгульного вечера состоялся в присутствии Лыкова. Два сыщика учили начинающего шпиона искусству перевоплощения, одному из самых трудных в секретной службе. О чем говорить с людьми, которых вам надо заинтересовать собой. Как говорить. Как показать худшие черты своего характера, но не переиграть при этом. Где напугаться и сдать назад, а где проявить наглую настойчивость.
Артиллерист учился быстро и ловил на лету. Алексей Николаевич убедился, что его выбор был правильным – из Анисимова выйдет толк. Русская контрразведка существовала всего четыре года, если брать за точку отсчета создание в тысяча девятьсот одиннадцатом первого КРО при штабе Петербургского военного округа. И обученных кадров катастрофически не хватало. С началом войны в штабы армий и фронтов на соответствующие должности были направлены жандармские офицеры. Эти хотя бы имели опыт дознаний и работы с агентурой. Ну и что? В Русско-японскую войну в штабе Маньчжурской армии бороться со шпионами поручили опытному сыскному надзирателю МСП[118] Персицу. И матерый дознаватель не справился. Другие условия, другой уровень подготовки противника, полное беззаконие военного времени…
– Иван Федорович, – сказал Лыков, – когда наша операция закончится, переводитесь в контрразведку. У вас получится.
– А когда она закончится?
– Весной следующего года самое позднее. Главанаков получил приказ создать резервную сеть агентов. Так, чтобы она не знала основную сеть. Это обычная практика, следовало ожидать такого. Но для нас сигнал: враг начинает расширять свое присутствие. Надо будет придавить гадину, пока она не выросла в гигантскую злобную тварь.
Оставалось решить последний вопрос: почему жуликоватый подполковник принес краденое серебро именно к Сапогину? Мало ли ломбардов в столице? Тут пригодился квартиросдатчик Белов, известный как Лукич. Он стал заметной фигурой с начала войны, занявшись (с тайного разрешения полиции) спекуляцией. Многое из того, что прежде легко было купить в лавочке, теперь вдруг стало недоступным обывателю. Как, например, обычное сукно, которое полностью запретили к торговле и отдали на нужды армии. И появился новый тип ловчил – доставалы. Они могли «достать» необходимое из закрытых источников. У каждого была своя специализация. Лукич торговал рафинадом, водкой и ушным маслом, которое умельцы для крепости добавляли в самогон. Брал дядя вдвое дороже, чем покупал, но зато качество было гарантировано.
Когда подготовка закончилась, Лыков подытожил:
– Пора!
На следующий день подполковник, в новых хрустящих ремнях, со свистком в кармашке портупеи – хоть сейчас в бой! – зашел в кассу ссуд на Обводном канале. Подбежал молодцеватый приказчик:
– Чего изволят ваше высокоблагородие?
– Хочу поговорить с хозяином.
– По какому вопросу? Может, я смогу чем помочь?
Посетитель глянул на парня сверху вниз:
– Ты почему не на фронте?
– Понял, сейчас выйдут.
Через минуту из задних комнат торопливо выскочил толстый лысый человек с елейным лицом: