Но Таубе думал о другом: как ему выполнить Высочайшее поручение. Он взмолился:
– Ну хоть отдай мне свой осведомительный аппарат.
Сыщик ужаснулся:
– Чтобы ты его провалил? Ведь об этих людях узнают все кому не лень: охранное отделение, контрразведка, ГЖУ[125], придворная дрянь, дипломаты, Ставка, а там и газетчики. Вот хрен тебе!
– Хорошо. Обещай, что лично ты будешь помогать лично мне в трудных случаях.
Алексей Николаевич замешкался, потом вернул на стол коньяк:
– Это можно. Ну, давай? Как говорят фартовые: холодно в Сибири, надо бы выпить.
– Насчет Сибири! – оживился барон, подставляя рюмку. – Слышал последние оттуда новости? В Иркутск из Шанхая прибыли четверо российских подданных. Во главе с неким капитаном Кавтарадзе. Явились в Иркутское КРО и заявили, что их послала германская разведка для совершения диверсий на Сибирской железной дороге… Завербовав среди военнопленных и обучив в шпионской школе.
Сыщик слушал с нарастающим интересом.
– Ну, покаялись. Начальник КРО ротмистр Попов им поверил и направил обратно в Шанхай, чтобы ребята выявили всю германскую сеть. Начальником над ними поставил капитана пограничной стражи, некоего Титова. А тот махнул на диверсантов рукой и сгубил всю оперативную комбинацию. Сообщил начальству, что никакой вражеской резидентуры в Шанхае нет, а Кавтарадзе и его люди – лгуны.
– Почему он так сделал?
– Не знаю. Может, от лени, а может, от глупости.
– Но резидентура была? – уточнил Лыков.
– Конечно, была. Пришлось горе-диверсантам обратиться к англичанам. Они и спалили всю сеть, поставив в известность правительство Китая. Но аресты затронули лишь мелкую агентуру. За ней стояли чины посольства и консульства, которые сумели отвертеться от обвинений в шпионаже. Так, не поверив честному человеку – я имею в виду Кавтарадзе, который обманул германских вербовщиков и дал ложное согласие стать предателем, – сибирские контрразведчики помогли врагу.
После нескольких рюмок «шустова» и больших порций пирога с мясом разведчик откинулся в кресле и закурил турецкую папиросу. Сыщик не дал ему долго блаженствовать:
– Расскажи про агитаторов. Называют разные фамилии. Чаще всего Думбадзе и Васильчикову. Будто бы они склоняли государя к сепаратным переговорам с Вильгельмом. Есть тут правда?
– Есть.
– Тогда начни с Думбадзе. Он ведь родственник ялтинского градоначальника?
– Племянник, – подтвердил Таубе. – Мутная личность, замешан в темных подрядах на военные заказы. В начале войны он обратился к генерал-квартирмейстеру ГУГШ генералу Беляеву: готов-де проникнуть в Германию с разведывательным заданием. У него все уже придумано! Василий Давидович поедет в Стокгольм и там выдаст себя за представителя грузинских сепаратистов. И не абы кому, а посланнику кайзера в Швеции графу Люциусу фон Штедтену, известному дипломату-шпиону. Как ни странно, Беляев, человек в общем-то серьезный, заинтересовался этой хлестаковщиной. И даже согласовал вояж Думбадзе с военным министром и самим государем.
Наш генацвале встретился с Люциусом, якобы заинтересовал его, и граф пригласил «разведчика» в Кайзеррайх. И второй визит проходимца состоялся уже в воюющую с нами Германию. Думбадзе поехал туда не один, а с приятелем, другим генацвале князем Мачабели. Провел он у врага больше двух недель, после чего благополучно вернулся в Россию и написал отчет о командировке. В Берлине он будто бы встречался с заместителем секретаря по иностранным делам Циммерманом, бывшим послом в России графом Пурталесом и даже с начальником Генерального штаба Фалькенгеймом. Все официальные лица очень сожалели, что идет война с Россией, объясняли это британскими интригами и говорили, что распрю между Берлином и Петроградом надо заканчивать. Пурталес даже обещал, что Германия выплатит России десять миллиардов марок за разорение русских местностей, занятых германской армией. Говорили и о пленных, и об условиях сепаратного мира. Боши охотно отдавали на словах чужие земли: и Проливы, и Буковину. То есть предлагали мир за счет своих союзников Австро-Венгрии и Турции!
Лыков плеснул в обе рюмки еще коньяку, барон выпил, крякнул и продолжил:
– Мошенник Думбадзе рассчитывает получить за свой рейд в Берлин чин действительного статского советника. Дурачок… Мы за ним следим и скоро арестуем. Кукиш ему, а не чин.
– Погоди, погоди. Ведь Думбадзе ездил туда с согласия военного министра и самого государя. За что же его тогда арестовывать? Он провел там зондаж позиций главной квартиры. Наверняка это было интересно нашим. Где здесь шпионство? Обычная тайная дипломатия.
Виктор Рейнгольдович недовольно скривился:
– Думбадзе мошенник, нечего его защищать. Наш государь ни на минуту не задумывался насчет односторонних переговоров. Чтобы ты знал, еще двадцать третьего августа прошлого года, когда военные действия только начались, было подписано специальное соглашение между державами Антанты. Там говорилось о недопустимости сепаратного мира. Здесь Его Величество тверд.
– А Ее Величество? – с подковыркой спросил сыщик. Разведчик при этих словах сморщился еще больше:
– Знаю без тебя. Сейчас каждый обыватель твердит, что между Царским Селом и Потсдамом есть прямой провод. И царица по нему выбалтывает Вильгельму военные секреты. Еще обвиняют ее сестру, вдову Сергея Александровича, великую княгиню Елизавету Федоровну. Глупость все это, Лёша.
– Но ведь германофильская партия при Дворе существует?
– Да, но влияние ее преувеличивают. Престарелый министр Двора граф Фредерикс? Он, во-первых, не лезет в дела государственного управления, а во-вторых, рамолик[126]. Дворцовый комендант Воейков, правда, фигура влиятельная. Еще Анька Вырубова и сам старец, Гришка Распутин-Новых.
– Плюс сама императрица, – подхватил хозяин дома, – вот тебе и сильная партия.
– Александра Федоровна заодно с мужем, – возразил барон.
– Однако она ведет переписку со своей гессенской родней. Что в условиях войны вызывает лишние подозрения в обществе.
– Действительно, обе сестры переписываются со своим братом, великим герцогом Гессенским Эрнстом-Людвигом. Согласен, делают они это очень некстати. Но никаких реальных измен или потуг к сепаратному миру там нет и в помине.
– Хорошо, – капитулировал статский советник, – расскажи теперь про Васильчикову. Что там ложь, а что правда?
– В этой истории тоже много вранья, пресса раздула ее до небес. Реально было вот что. Фрейлина сначала государыни Марии Федоровны, а после того, как та овдовела, – Александры Федоровны…
– Сколько же ей лет? – удивился Лыков.
– Пятьдесят шесть. Так вот, эта почтенная женщина застряла в начале войны в своем австрийском имении и была там интернирована. Германцы решили использовать ее, как говорится, втемную. Учитывая уровень знакомств – близка к августейшему семейству! Обработали наивную бабу, и та решила, что у нее великая миссия: спасти мир от взаимного истребления. Васильчикова стала бомбардировать государя письмами, сначала не называя имен тех, кто ее науськивал. Государь, конечно, игнорировал эти послания. Потом появились имена. В частности, в поместье к фрейлине несколько раз приезжал сам секретарь по иностранным делам Готлиб фон Ягов. Царь продолжал молчать. И вот на днях эта дура явилась в Россию! Через Швецию. И привезла личное письмо Николаю Александровичу от его шурина, только что упомянутого гессенского герцога Эрнста-Людвига. Государь очень возмущен инициативой глупой женщины. Ведь чистой воды провокация! Представляешь, какой вой поднимется, если он хотя бы примет письмо!
– Что будет дальше с Машей Васильчиковой?
– Лишат шифра[127] и выдворят в имение сестры в Черниговскую губернию, – отмахнулся барон. – Решение уже принято. Так ей и надо.
– Один проходимец и одна не очень умная фрейлина, – подвел итог Алексей Николаевич. – А более серьезные попытки вызвать нас на переговоры о мире были?
– Были. Вскоре после начала войны, когда стало ясно, что Германии не победить…
– Погоди. Стало ясно уже в сентябре прошлого года? Мне это и сейчас не ясно. И не только мне.
Разведчик пояснил:
– Вильгельма обвели вокруг пальца. Он считал, что Англия в войну не полезет. А Францию и Россию он разобьет поодиночке, из-за разницы в сроках мобилизации. Вступление в драку британцев вызвало у кайзера шок. Совокупные силы Антанты таковы, что рано или поздно немцам придется сдаться. Я имею в виду людские и материальные ресурсы, финансовый и промышленный потенциал.
– Германцы здорово дерутся! Выкинули нас из Польши, отогнали к Риге…
– Спору нет, воевать они умеют. Мы несем огромные потери. Но на точных весах все ясно проступает: им не победить. Вот гунны и стараются внести раскол в коалицию, чтобы уйти от войны на два фронта. Они даже с Францией ведут такие же тайные переговоры. Обещают вернуть Эльзас с Лотарингией! Лишь Англию считают самым опасным и непримиримым врагом. Все их детские хитрости шиты белыми нитками. Так вот, кайзер привлек к своим ложным маневрам и серьезные фигуры. По его поручению к Николаю Александровичу обратились два короля: датский – Христиан Десятый, и шведский – Густав Пятый.
– Что же конкретно предлагали короли? – спросил сыщик, для которого все услышанное было новостью.
– Посредничество в переговорах с кайзером. О сепаратном мире.
– Государь их отверг…
– Отверг, – подтвердил разведчик. – Говорю же: он категорически против закулисных сделок втайне от союзников. И она вместе с ним.
Алексей Николаевич решил подвести черту под разговором:
– Все? Секретные интриги прекратились?
– На сегодня да. Видя наши весенне-летние поражения, их военные потеряли интерес к идее расколоть Антанту. Решили победить нас в бою, после чего повернуть фронт на запад и уничтожить англо-французов.