– ноябре были нормой.
В ряде сёл Теренгульского района женщины, мобилизованные на строительство рубежа, вынуждены были передавать своих малолетних детей на попечение в другие семьи, заколачивать жилые дома, но и это не помогало выполнять мобилизационные планы. Согласно документам обкома, на строительство привлекались и ученики старших классов школ, хотя массового распространения такая практика не получила. Работники управлений ВПС, милиции, НКВД постоянно сигнализировали в обком, что из районов присылают подростков (до 12 лет), стариков (до 70 лет), больных (в том числе имеющих справки от врачей), инвалидов, беременных, а в Теренгульском районе среди мобилизованных оказался даже умалишенный. Таких мобилизованных отправляли назад. При этом, как правило, они были плохо обуты и одеты, не всегда имели с собой тёплые вещи, а запас еды у рабочих заканчивался уже через пару дней»[16].
Плохая организация работ приводит к массовому дезертирству строителей УРов, особенно на начальном этапе.
«Кроме недостатка и плохого качества продовольствия, мест размещения, присланные рабочие часто самовольно уходили со своего участка ВПС из-за элементарного отсутствия работы и отсутствия какого-либо руководства по строительству. В условиях, когда, согласно милицейским сводкам, основанным на показаниях самовольно ушедших, “никто не мог объяснить, что делать и куда идти”, мобилизованные группы просто возвращались в свои колхозы. Обычно люди уходили группами от 5 до 30 человек, но в ряде районов уходили целые мобилизованные группы численностью более 1000 человек. Чрезвычайно низкий уровень дисциплины приводил к тому, что мобилизованные рабочие уходили со своих участков даже в условиях нормального обеспечения продовольствием, которое подчас было лучше, чем в колхозах. Во многих случаях путь на ВПС не был обеспечен нормальным руководством, на нужное место рабочие добирались хаотично, терялись по дороге, часто возвращались с полпути обратно. Как правило, в дороге съедался весь провиант (руководство сельсоветов нередко предупреждало, что едут они только на 10 дней и запас еды и тёплых вещей не нужен) и фураж, а на местах местные жители не давали прибывшим ни провианта, ни жилья. Выявлялись и случаи воровства сена и соломы со стороны мобилизованных колхозников. По дороге люди теряли инвентарь, выходила из строя техника, которой и так не хватало, и многие секретари райкомов постоянно просили у руководства обкома и облсовета экскаваторы и тракторы. Ярким примером такой неорганизованности были переправы через р. Волгу на пристанях Дмитриевка и Приволжье в конце октября. Большому числу прибывших рабочих пришлось ожидать здесь переправы 5–7 дней, а техника простаивала ещё дольше. Более того, рабочие Пестравского района при переправе утопили трактор. Многие районные отделы НКВД выявляли в ряде участков ВПС провокаторов, были случаи сопротивления мобилизации. Агентура НКВД на предприятиях, куда возвращались со строительства рабочие, а также данные перлюстрации почтовой корреспонденции выявляли озлобление людей и распространение панических настроений.
‹…›
По месту прибытия рабочие постоянно сталкивались с нехваткой инвентаря и техники, количество которых мало соответствовало запланированным нормам на человека и на каждый участок строительства. Так, на участке Майнского ВПС приходился 1 лом на 100 человек, 1 кирка на 459 человек и 1 топор на 35 человек. В результате участок, укомплектованный всего на 35 %, имел в своём распоряжении менее 10 % инструментов. При этом далеко не всегда имеющийся инвентарь был пригоден для работы на замерзающем ноябрьском грунте. Не намного лучше обстояло дело со стройматериалами. В основном люди прибывали на строительство изначально без инструментов, так как либо сами считали, либо их заверяло руководство, что всем их обеспечат на месте. Показательна ситуация, произошедшая с рабочими Молотовского и Кинельского районов. Прибывшие в Куйбышев бригады имели с собой всё необходимое, но им заявили, что всё уже есть и ничего везти не нужно. В Шигонском районе более 600 человек, согласно данным НКВД, не выходило на работу из-за отсутствия одежды, обуви и даже питания. Эта ситуация складывалась в первой половине ноября на фоне усиливающихся холодов, в результате чего темпы работы были катастрофически низкими»[17].
Тем не менее Куйбышевский рубеж обороны был почти достроен к январю 1942 г. Но в связи с разгромом немцев под Москвой и контрнаступлением Красной армии на других фронтах в декабре 1941 г. – январе 1942 г. строительство Волжского вала было приостановлено.
26 марта 1942 г. вышло постановление ГКО № 1501/сс о восстановлении оборонительных сооружений и противотанковых препятствий, возведенных на территории Куйбышевской области.
В конце мая 1942 г. была проведена проверка состояния УРа. Основными объектами проверки стали доты и дзоты, проверяемые на возможность использования в качестве укрытий. Проверялись укрепления на территории Майнского, Барышского, Кузоватовского, Тагайского и Инзенского районов. Согласно рапорту местная линия обороны состояла из пулеметных гнезд, минометных площадок, артиллерийских огневых точек и др. Имелись также землянки с бойницами, крыши которых засыпаны землей и камнями толщиной до трех метров, противотанковые окопы и препятствия. Много дотов и дзотов оказались недостроенными. Стройматериалы (бревна, доски), а в некоторых местах и инструменты в большом количестве разбросаны и испорчены (сломаны, сгнили). У большинства дотов и дзотов обвалились ходы, земляные сооружения осели и осыпались, деревянные сооружения оголились. Большинство сооружений залито водой и обвалилось.
Тут надо делать скидку на погоду. К концу мая немцы, даже без противодействия Красной армии, из-за распутицы до Куйбышева дойти были не в состоянии.
Окончательно судьба Куйбышевского УРа, равно как и других УРов Волжского вала, решилась в марте 1944 г. Согласно распоряжению командующего Приволжским ВО, «дальнейшая охрана и поддержание в порядке оборонительных сооружений тыловых оборонительных рубежей прекращается ввиду нецелесообразности. Большая часть всех сооружений передавалась районным властям с инструкциями по их использованию.
1. Деревянно-земляные сооружения, соты, козырьки, лёгкие покрытия, окопные укрепления, орудийные и миномётные площадки, заградительные деревянные сооружения предназначалось разобрать, а лесоматериалы использовать на хозяйственные нужды районов.
2. Дзоты, убежища и землянки предназначалось оставить под овощехранилища и полевые станы.
3. В прежнем режиме эксплуатации должны были использоваться сборные железобетонные доты и железобетонные колпаки».
В заключение стоит сказать, что мощной огневой поддержкой Волжского вала должна была стать Волжская военная флотилия.
Начало организации Волжской военной флотилии было положено решением ГКО от 16 июля 1941 г. о сформировании Учебного отряда кораблей реки Волги. Нарком ВМФ приказом от 16 июля 1941 г. определил состав, сроки формирования и дислокацию отряда с главной базой в Сталинграде, маневренными базами в Ульяновске и Горьком.
ГКО 18 августа 1941 г. принял решение о достройке заложенных до июня 1941 г. 68 бронекатеров и закладке в IV квартале 1941 г. и в 1942 г. 66 бронекатеров на заводах Наркомата судостроительной промышленности и 44 бронекатеров на судостроительных заводах Наркомата речного флота СССР. Кроме того, предусматривалось строительство на приволжских заводах более 100 катеров-тральщиков и сторожевых катеров.
Постановлением ГКО и приказом наркома ВМФ от 23 октября 1941 г. Учебный отряд кораблей реки Волги был переформирован в Волжскую флотилию. А 6 ноября того же года были определены состав, организация и базирование ее сил.
Планировалось сформировать шесть бригад речных кораблей с включением в их состав 54 канонерских лодок, 30 бронекатеров, 90 катеров-тральщиков, сторожевых катеров и 60 катеров – морских охотников, а также 6 авиаотрядов (36 самолетов), 6 отдельных батальонов морской пехоты, 6 дивизионов торпедных катеров. Эти организационные мероприятия намечалось завершить к 1 апреля 1942 г.
Итак, все вышесказанное дает основание утверждать, что и в случае захвата Москвы немецкими войсками боевые действия на Восточном фронте продолжились бы с неменьшей интенсивностью. А на пути наступающих частей вермахта встал бы Волжский вал. Ну а рассматривать детали боевых операций я предоставлю авторам фэнтези.
Глава 3. Бункер Сталина в «резервной» столице
В 1990 г. был рассекречен бункер Сталина в городе Куйбышеве, 25 января 1991 г. вновь переименованном в Самару. В бункере открыли музей, который посетили десятки тысяч людей. Дважды, в 2009 и 2013 гг., побывать там удалось и мне. А зачем бункер потребовался Сталину именно в Самаре, за 720 км от линии фронта (при максимальном продвижении немцев в 1942 г.)?
Чтобы понять назначение бункера, надо немного познакомиться со второй столицей СССР – городом Куйбышевым.
Замечу, что еще в Гражданскую войну в начале июня 1918 г. поднявшие мятеж чехословаки захватили город Самару, и там 8 июня было создано правительство Комуча – Комитет членов Учредительного собрания. Поначалу в него входило 5 депутатов эсеров, но к концу сентября сбежались 97 депутатов «учредилки».
Единственным успехом чехословаков и белых был захват золотого запаса в Казани. В идеологии Комуча не разобраться даже при наличии «пол-литра». То они предлагали национализировать землю, то, наоборот, вернуть все земли, захваченные еще в 1917 г., помещикам.
Добровольцев, желавших вступать в «дружины» Комуча, оказалось кот наплакал. Ввели принудительную мобилизацию – солдаты начали разбегаться. В сентябре 1918 г. в 3-м самарском полку был расстрелян каждый третий солдат. А всего в сентябре было расстреляно 900 новобранцев.
В итоге 7 октября 1918 г. в Самару вошла конница Василия Чапаева. Бедолаги из «учредилки» ретировались в Уфу, где 23 сентября 1918 г. создали новое «всероссийское правительство» – Уфимскую директорию. Но 18 ноября 1918 г. приехавший из Америки адмирал Колчак устроил небольшой переворот. После оного 10 депутатов «учредилки» были бессудно застрелены или зарублены шашками. Остальные разбежались.