В соответствии с Постановлением Совмина СССР от 10 апреля 1954 г. в ОКБ-1 на базе ракеты Р-5 была начата разработка ракеты Р-5М с ядерным зарядом. Дальность стрельбы оставалась без изменений – 1200 км. Головная часть с ядерной боеголовкой в полете отделялась от корпуса. Вероятное отклонение от цели по дальности было ±1,5 км, а боковое ±1,25 км.
2 февраля 1956 г. на 4-м ГЦП была проведена операция «Байкал» – первая в СССР стрельба баллистической ракетой с ядерным зарядом. Ракета пролетела 1190 км и упала с недолетом 730 м при боковом отклонении 4,6 км.
По результатам пуска, полета и падения в районе цели комиссией был составлен доклад Президиуму ЦК КПСС следующего содержания: «Сегодня, 2 февраля 1956 г., в 10 ч 30 мин московского времени на Государственном центральном полигоне Министерства обороны было произведено испытание ракеты Р-5М с атомным зарядом. Пуск ракеты и полет протекали нормально. Ракета была пущена на дистанцию 1190 км. Через 10,5 мин она дошла до заданного квадрата цели и был зарегистрирован ядерный взрыв. С целью обеспечения радиационной безопасности и в соответствии с решением Правительства атомный заряд был применен уменьшенным»[48].
Комплекс Р-5М стал первым аргументом Н.С. Хрущева в его «ракетной дипломатии». Во время Суэцкого кризиса он грозил Англии и Франции нанести удар ракетами Р-5М с ядерными боевыми частями.
На базе ракеты Р-5 были созданы геофизические ракеты Р-5А, Р-5Б и Р-5В.
Первой баллистической ракетой среднего радиуса действия и первой космической ракетой, запущенной с 4-го ГЦП, стала Р-12. Замечу, что с 4-го ГЦП в 1957–1988 гг. была запущена 1181 ракета Р-12 разных модификаций.
Проектирование ракеты Р-12 было начато в НИИ-88, но по Постановлению Совмина СССР от 13 февраля 1952 г. все работы по Р-12 передали конструкторскому отделу завода № 586 (г. Днепропетровск). Туда были отправлены и все материалы НИР по Р-12, выполненные в НИИ-88.
13 августа 1955 г. принято Постановление Совмина СССР «О создании и изготовлении ракет Р-12 (8К63) с началом летно-конструкторских испытаний – апрель 1957 г.».
В октябре 1955 г. был выпущен эскизный проект ракеты Р-12. Ракета была одноступенчатая, с несущими баками и ЖРД, работавшим на азотнокислом окислителе АК-27П и керосине ТМ-185. Для воспламенения основного топлива использовалось пусковое горючее типа ТГ-02, состоявшее из смеси ксилидина и триэтиламина.
Ракета Р-12 стартовала с наземной пусковой установки. Заправка топливом ракеты производилась на пусковой установке.
В марте 1957 г. в НИИ-229 в городе Загорске (ныне Сергиев Посад) были успешно проведены первые стендовые испытания Р-12. А 22 июня 1957 г. на 4-м ГЦП произведен первый пуск ракеты. В сентябре 1958 г. в Капустин Яр прибыл Н.С. Хрущев с руководством Министерства обороны. В его присутствии был проведен частично успешный пуск Р-12. Отклонение составило 52,8 км!
В октябре 1958 г. ракета Р-12 была запущена в серийное производство на заводе № 586, несмотря на то, что ее летные испытания были закончены 27 декабря 1958 г.
Первоначально Р-12 имела открытый старт (с пускового стола). Для установки на стартовое сооружение ракеты Р-12 с групповым стартом для летно-конструкторской отработки этой ракеты был использован установщик портального типа 8У25 из состава ракетного комплекса на базе ракеты Р-5, имевший незначительные доработки.
Боевой ракетный комплекс с ракетой Р-12 наземного базирования принят на вооружение Постановлением Совмина СССР от 4 марта 1959 г. В декабре 1959 г. из частей, вооруженных ракетами Р-12, был создан новый вид Вооруженных Сил СССР – Ракетные войска стратегического назначения (РВСН).
Параллельно разрабатывалась модификация ракеты Р-12У, предназначенная для шахтных пусковых установок. 2 сентября 1959 г. состоялся первый пуск ракеты Р-12У из экспериментальной шахты «Маяк» на полигоне Капустин Яр. Пуск признан аварийным: в шахте произошла деформация стакана, ракета была повреждена и упала в 102 км от места пуска.
30 мая 1960 г. вышло Постановление Совмина СССР о разработке шахтных стартовых комплексов «Двина» для ракеты Р-12 и «Чусовая» для ракеты Р-14. Испытания шахтного варианта ракеты проводились на Капустином Яре до октября 1963 г., а по Постановлению Совмина СССР от 5 января 1964 г. боевой ракетный комплекс с ракетой Р-12У был принят на вооружение.
В 1963 г. в западных районах СССР началось строительство и развертывание шахтных пусковых установок «Двина» с ракетами Р-12У. Стартовая позиция Р-12У состояла из четырех шахтных пусковых установок, расположенных по углам прямоугольника с размерами 80 × 70 м, и командного пункта.
Ракета Р-12 имела отделяемую головную часть-моноблок с зарядом 1 мегатонна. Кроме того, в начале 1960-х гг. к ракете Р-12 разрабатывалась химическая боевая часть «Туман» кассетного типа.
Капустин Яр стал первым советским полигоном, где испытывались ракеты с ядерными зарядами.
4 марта 1961 г. началась подготовка операции «К», то есть производство серии взрывов в космосе. Их подготовкой и проведением занималась Государственная комиссия под председательством заместителя министра обороны СССР генерал-полковника Александра Васильевича Герасимова. Научным руководителем экспериментов был назначен академик АН СССР Александр Николаевич Щукин.
Задачи операции «К» заключались в определении:
– поражающего действия ядерного взрыва на головную часть баллистической ракеты;
– воздействия ядерного взрыва на атмосферу;
– воздействия ядерного взрыва и возмущений в атмосфере на работу радиотехнических средств системы «А» и на процесс наведения антиракеты В-1000 на цель.
Первые взрывы, имевшие обозначения «К-1» и «К-2», были проведены в течение всего одних суток – 27 октября 1961 г. Оба боеприпаса мощностью 1,2 кт были доставлены к местам взрыва (над центром опытной системы «А» на полигоне Сары-Шаган) баллистическими ракетами Р-12 (8К63), запущенными с полигона Капустин Яр. Первый взрыв был произведен на высоте около 300 км, а второй – на высоте около 150 км. Поскольку все документы, связанные с операцией «К», до сих пор имеют гриф «совершенно секретно», автор вынужден ссылаться лишь на воспоминания очевидцев и участников.
Главный конструктор системы противоракетной обороны (системы «А») Григорий Васильевич Кисунько в своей книге «Секретная зона»[49] писал: «Во всех указанных экспериментах высотные ядерные взрывы не вызывали каких-либо нарушений в функционировании “стрельбовой радиоэлектроники” системы “А”: радиолокаторов точного наведения, радиолиний визирования противоракет, радиолинии передачи команд на борт противоракеты, бортовой аппаратуры стабилизации и управления полетом противоракеты.
После захвата цели по целеуказаниям от РАС обнаружения “Дунай-2” вся стрельбовая часть системы “А” четко срабатывала в штатном режиме вплоть до перехвата цели противоракетой “В-1000” – как и в отсутствие ядерного взрыва.
Совсем другая картина наблюдалась на РАС обнаружения метрового радиодиапазона “Дунай-2” и особенно ЦСО-П: после ядерного взрыва они ослеплялись помехами от ионизированных образований, возникавших в результате взрыва».
А вот воспоминания Бориса Евсеевича Чертока, находившегося 1 ноября 1962 г. на полигоне Байконур: «1 ноября [1962 г.] был ясный холодный день, дул сильный северный ветер.
На старте шла подготовка к вечернему пуску. Я забежал после обеда в домик, включил приемник, убедился в его исправности по всем диапазонам. В 14 часов 10 минут вышел на воздух из домика и стал ждать условного времени.
В 14 часов 15 минут при ярком солнце на северо-востоке вспыхнуло второе солнце. Это был ядерный взрыв в стратосфере – испытание ядерного оружия под шифром “К-5”. Вспышка длилась доли секунды. Взрыв ядерного заряда ракеты “Р-12” на высоте 60 километров проводился для проверки возможности прекращения всех видов радиосвязи. По карте до места взрыва было километров 500. Вернувшись быстро к приемнику, я убедился в эффективности ядерного эксперимента. На всех диапазонах стояла полнейшая тишина. Связь восстановилась только через час с небольшим».
Говоря о советских ядерных взрывах в космосе, стоит упомянуть о проекте Е-3, предполагавшем доставку на Луну и подрыв на ее поверхности атомного заряда.
Автором проекта Е-3 был советский физик-ядерщик академик Яков Борисович Зельдович. Основная цель проекта – доказать всему миру, что советская станция достигла поверхности Луны. Зельдович рассуждал следующим образом.
Сама по себе станция очень мала, и ее падение на лунную поверхность не сможет зафиксировать ни один земной астроном.
Даже если начинить станцию взрывчаткой, то и такой взрыв никто на Земле не заметит. А вот если взорвать на лунной поверхности атомную бомбу, то это увидит весь мир, и ни у кого больше не возникнет вопросов или сомнений.
Несмотря на многочисленных противников проекта Е-3, он все же был детально проработан, и в ОКБ-1 даже изготовили макет станции с ядерной боеголовкой. Контейнер с зарядом, как морская мина, был весь утыкан штырями взрывателей, чтобы гарантировать взрыв при любой ориентации станции в момент соприкосновения с поверхностью Луны.
Но макетом дело и закончилось. Уже на стадии эскизного проектирования ставились вполне резонные вопросы о безопасности такого пуска. Никто не брался гарантировать стопроцентную надежность доставки заряда на Луну. Если бы ракета-носитель потерпела аварию на участках работы 1-й или 2-й ступеней, то контейнер с ядерной бомбой свалился бы на территорию СССР. Если бы не сработала 3-я ступень, то падение могло бы произойти на территории других стран.
В конце концов от проекта Е-3 отказались. Причем первым предложил это сделать сам инициатор идеи – академик Зельдович.
Позже индекс Е-3 присвоили проекту, предусматривавшему фотографирование обратной стороны Луны с большим разрешением, чем это сделала станция «Луна-3». Были осуществлены два пуска – 15 и 19 апреля 1960 г. Оба они закончились авариями, и больше пусков в рамках проекта не производилось.