Еще более зыбкими становятся границы между военной и политической разведкой. Как, например, избежать бесед на политические темы, если абвер II готовит украинцев и белорусов для того, чтобы они подговаривали своих земляков, служивших в польской и советской армиях, чтобы те стали перебежчиками? Подобные операции оправданы лишь в том случае, если ведомства, проводящие их, имели полную информацию о политическом и военном положении на соответствующих польских и советских территориях. Следовательно, основательная военная и политическая разведка района применения была просто необходимым условием.
И что же оставалось делать адмиралу Канарису, когда от военных атташе за границей, подчинявшихся ему вместе с шефом группы заграничной службы, он получал важные донесения для политического руководства рейха? Должен ли был он их выбрасывать в корзину и запрещать отправителям и впредь собирать информацию по политическим вопросам? Нет, этого он не делал. Наоборот, как только подобные сведения поступали к адмиралу, он сразу же информировал Риббентропа и Гитлера и предостерегал их от возможных опасностей. Правда, в результате Канарис потерял расположение Гитлера и навлек гнев министра иностранных дел. Оба неохотно выслушивали неприятные новости. В той мере, в какой адмирал утрачивал свое влияние на обоих, росли и разногласия между военной контрразведкой и тайной государственной полицией, позднее главным управлением имперской безопасности, пока Канарис в конце концов в феврале 1944 года не был отстранен от своей должности.
Можно привести еще множество примеров, как многократно дублировались задачи главным управлением имперской безопасности и заграничной службой абвера. Отсутствие единого руководства порождало тяжкие последствия. Раздоры обеих служб и их органов в некоторых случаях заходили так далеко, что ведомства главного управления имперской безопасности и СД, занимаясь разведкой на вражеской территории, подвергали неоправданной опасности жизнь людей, не имея представления, что интересует военное командование. С другой стороны, нередко происходило так, что офицеры абвера и группы заграничной службы пользовались благоприятными возможностями для политической разведки, совершенно не зная, что конкретно важно для руководства рейха.
Но не только в связи с дублированием задач и неудовлетворительным разграничением полномочий постоянно возникали трения между абвером и органами главного управления имперской безопасности. Нередко резко расходились в мнениях по вопросам применяемых методов. Именно по этому пункту росла непреодолимая пропасть между Гейдрихом и Канарисом. Наиболее наглядно это проявилось в деле Тухачевского.
В начале 1937 года Гейдрих однажды лично обратился к адмиралу Канарису и попросил его о передаче документов, относящихся к периоду военного сотрудничества с Советским Союзом. Особенно важно для него было получить образцы почерка германских генералов фон Секта и фон Хаммерштейна, а также советского маршала Тухачевского. Кроме того, весьма желательно, чтобы абвер предоставил ему специалистов, имеющих опыт копирования почерков.
Канарис, догадывавшийся, что затевает Гейдрих, наотрез отказался выполнять это беспардонное требование. Примерно через два месяца адмирал узнал, какую бесчестную игру начал Гейдрих, когда в Москве пошла чистка верхушки Красной армии, в ходе которой Тухачевский[27] и ряд других высших офицеров советских вооруженных сил были приговорены к высшей мере и казнены. Тогда абвер узнал, что в руки тайной государственной полиции советской секретной службы – ОГПУ – через чешскую секретную службу попали документы о якобы предательском заговоре Тухачевского и других русских военных.
Гейдрих и его люди верили, что казнь Тухачевского объясняется их «игрой». Об этом советские власти, единственные, кто мог бы дать ясное и исчерпывающее объяснение, насколько мне известно, умалчивают.
Во всяком случае, Гейдрих был убежден в том, что тогдашний шеф ОГПУ Ежов попался на сфабрикованных им письменных документах В одном разговоре Гейдрих похвастался этим своим подвигом перед Канарисом. Когда потрясенный адмирал спросил, а какой, собственно говоря, смысл имела вся эта операция, Гейдрих пояснил, что сама идея исходила от Гитлера и имела целью лишить Красную армию высшего руководства и ослабить ее на многие годы.
По теме разграничения компетенции и методов работы обеих секретных служб мне, если будет позволено, хотелось бы добавить несколько слов из моей более чем двадцатилетней практики.
Если наряду друг с другом в одной и той же стране работают две и более секретных служб, то даже при самом лучшем взаимопонимании между их руководителями это приводит к постоянным провалам или же чаще всего к бессмысленному дублированию. Этот успех или скорее неуспех проистекает уже из того, что одна секретная служба не раскрывает другой имен своих самых ценных информаторов и не ставит в известность об операциях, поскольку в противном случае имена мужчин и женщин, которые при выполнении опасных заданий рискуют своей свободой и жизнью, стали бы известны слишком большому кругу людей.
Важнейшие вопросы по одной стране для главы правительства составляют единое целое. Все, что ему докладывают о просьбах и неотложных потребностях министерств иностранных дел и экономики, вооруженных сил и других государственных ведомств, он поневоле обязан свести в единый план, по которому проблемы осмысливаются и получают свое разрешение. Поэтому для благополучия страны желательно, чтобы глава правительства назначил руководителем своей секретной службы человека, которому доверяет, с кем может открыто обсуждать все то, что следует установить и прояснить. Тогда руководитель секретной службы в состоянии осознанно использовать имеющиеся в его распоряжении силы и средства в фарватере политики правительства. При этом можно распределить задачи по различным отделениям и ведомствам так, чтобы каждое из них имело лишь частичное представление о разведываемых задачах и потребных мероприятиях.
Затем желательно, чтобы исполнительные органы ограничивались своими задачами. Если, чего доброго, полиция на свой страх и риск займется разведывательной деятельностью, как это делала тайная государственная полиция в период 1933–1945 годов, то это неизбежно приведет к постоянным трениям, провалам и бессмысленному дублированию.
Насколько больших результатов могла бы добиться военная разведка и контрразведка, если бы исполнительные органы ее поддерживали, а не соперничали с ней. Вероятно, можно было бы даже избежать Второй мировой войны, если бы Гитлер полностью доверял Канарису и внял бы его предостережениям. Адмирал оценивал потенциал англичан не ниже, нежели Гитлер, но при этом он оценивал их и исходящую от них угрозу более трезво.
Здесь имеются в виду многочисленные мелкие восстания и крупные правительственные перевороты, а также локальные войны, которые, к сожалению, почти непрерывно происходят где – нибудь на земном шаре. В канун нового 1963 года, названного некоторыми газетами одним из самых мирных на памяти человечества, боевые действия, например, шли в Катанге и во Вьетнаме, и на индийско – китайской границе друг другу противостояли крупные войсковые соединения.
Имеется здесь в виду нападение Италии на Абиссинию, затем Гражданская война в Испании и японско – китайская война. Разумеется, абвер внимательно отслеживал все эти события. На Испанском и Дальневосточном театрах военных действий, впрочем, развернулись сражения и между разными секретными службами, которые следует добавить к противоборству на тайном фронте на Востоке.
Война Италии против Абиссинии в контексте рассматриваемой темы важна лишь постольку, поскольку проливает свет на слабость женевской Лиги Наций и позицию тогдашних великих держав. Когда они оказались перед выбором понести материальный ущерб и тем самым предотвратить войну или заработать на войне, они решились на последнее.
Италию в прошлом столетии, как и германский рейх, при разделе колоний обделили. Хотя она владела Ливией, Киренаикой, Сомали и частью Эритреи, но все это были пустыни, в которых никто не желал селиться. Тем временем Италия переселяла излишек своего населения большей частью в заморские страны. И все же итальянцы, переселяясь в колонии, упорным, прилежным трудом шаг за шагом отвоевывали землю у пустыни.
Бенито Муссолини, мечтавший о великих временах Древнего Рима и о том, чтобы вновь установить итальянскую империю, намеревался избыток людских ресурсов своей страны использовать лучше. Поэтому он заботился об укреплении итальянских вооруженных сил. С их помощью он в подходящий момент хотел завевать упоминаемые территории. В первую очередь Муссолини думал об африканской империи Абиссинии. Эта страна в своих недрах хранила богатые запасы сырья, а ее райские плоскогорья замечательно подходили для поселений европейцев. Кроме того, пустынями и горами она естественным образом отделена от соседних государств.
В 1896 году Италия уже пыталась завоевать Абиссинию, но потерпела поражение под Адуа. Но память об этом не пугала Муссолини. Весной 1935 года он посылает один караван с войсками за другим через Суэцкий канал Красным морем в Эритрею, порты которой превращаются в армейский лагерь. В результате этого итальянский план стал очевиден. Поэтому Великобритания и Франция обязали Лигу Наций официально указать Муссолини, что Абиссиния является ее членом и имеет право на военную поддержку стран – участниц, если Италия нападет на нее.
Великобритания и Франция были заинтересованы в том, чтобы Италия не расширила свои колониальные владения и не стала слишком сильной. Поэтому они незамедлительно предприняли дипломатические шаги, отправив высокопоставленных правительственных чиновников в Рим, чтобы предупредить Муссолини и пригрозить, что война против Абиссинии будет иметь следствием ответные меры стран – участниц Лиги Наций.
Но Муссолини не дает себя запугать. В начале октября 1935 года итальянские части вторгаются на абиссинскую территорию и начинают боевые действия против плохо вооруженных частей негуса Хайле Селассие. Лига Наций в ответ на это 11 октября вводит санкции против Италии. Ее постановление недвусмысленно запрещало странам – участницам помогать Италии кредитами, оружием, сырьем, углем и нефтью.