Случайно узнав весной 1912 г. о скором отъезде царской семьи, Коковцов недоумевал: в Думе решаются важные дела, касающиеся финансирования программ развития флота и армии и требующие согласования с императором. Однако Николай II объяснил: «Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы. Да, я уезжаю, и притом очень скоро, и постараюсь вернуться как можно позже… Пишите мне в Крым обо всем, и я немедленно отвечу Вам, и если будет нужда видеть меня, я рад буду принять Вас в Ливадии»[40].
17 марта 1912 г. Николай II с семейством прибыл в Севастополь, где его уже ждал «Штандарт».
Ну а 18 марта «Штандарт» с конвоем миноносцев подошел к ялтинскому молу. Среди толпы встречающих стоял, опершись на посох, старец по имени Григорий Ефимович. В тот же день Распутин приехал в Ливадию на городском извозчике, а поздно вечером отправился восвояси на авто из царского гаража.
Ну а 22 мая царь принял премьера Коковцова. Замечу, что глава правительства остановился не в Ливадийском дворце и даже не в Свитском корпусе, а в городской гостинице «Россия».
«Доклад кончился в наилучшем настроении. Государь спросил меня, не решусь ли я “погостить” в Ялте и отдохнуть от “петербургских прелестей” и, видимо, очень пожалел меня за то, что я должен уже рано утром 24 выехать в обратный путь»[41].
25 мая 1912 г. царское семейство уезжает из Ливадии.
15 июля 1913 г. «Штандарт» вновь покинул Кронштадт и отправился на Черное море, а 7 августа царь сел в поезд в Петергофе и в 11 ч. 15 мин.[42] 9 августа царский поезд «прикатил» в Севастополь. Пять дней экскурсии по Севастополю, и 14 августа «в 10 час. снялись с бочек и вышли в море. Впереди шел крейсер “Кагул”, сзади “Алмаз”, с обеих сторон по три миноносца. Раньше 2 час. подошли к Ялтинскому молу. Почет. караул от 51 пох. Литовского полка и затем обычная встреча. По улицам была масса народа. Приехали в Ливадию; поч. кар. от 16-го Стрелкового полка»[43].
17 декабря тот же «Штандрат» увез царскую семью из Ливадии.
Ну а всего через 3 месяца Николай II вновь вернулся в свою вторую столицу – Ливадию. 27 марта 1914 г. он был в Севастополе, а через три дня «Штандарт» под конвоем крейсеров «Кагул» и «Алмаз» и четырех миноносцев отправился в Ялту. «Против Балаклавы нас обогнал мин. “Беспокойный” с Григоровичем на пути в Ялту; он снова встретил около Симеиза, идя в среднем 28-ми узловым ходом. Подошли к молу в 4 ч.»[44].
Морской министр решил похвастаться возможностями нового турбинного эсминца. 31 мая царское семейство навсегда покинуло Ливадию.
7 сентября 1914 г. Николай II планировал вновь отправиться в Ливадию, но началась Первая мировая война. Теперь важная экскурсоводша в Ливадийском музее объясняет посетителям, что государь не считал возможным отдыхать в столь роскошном дворце, когда шла война. «А как насчет 280-мм пушек “Гебена”?» – непроизвольно вырвалось у меня. Наступила тягостная пауза.
Линейный крейсер «Гебен» мог за две минуты разнести всю Ливадию. Но в отсутствие царя в Ялте у него не было достойных целей. Однако 4 февраля (н. ст.) 1915 г. легкий крейсер «Бреслау» с дистанции 40 кабельтовых (7,2 км) дал 8 залпов из 105-мм орудий по Ялтинскому порту. По сему поводу 27 января (ст. ст.) императрица писала царю в Ставку: «Мой дорогой Ники! Какая гнусность – этот обстрел Ялты с “Бреслау” – это сделано только назло – слава Богу, нет жертв… Как бы мне хотелось, чтобы потопили этот гнусный маленький “Бреслау”»[45].
Глава 7Спецоперации по охране царских яхт
Важную роль в жизни императорского семейства играла флотилия царских яхт. Россия – великая речная держава, и я начну рассказ с речных царских яхт. Формально подобных яхт в Российской империи не существовало, однако в 1885 г. на Сормовском заводе по заказу Министерства путей сообщений были заложены два парохода «для служебных поездок». Эти пароходы – «Межень» и «Стрежень» – представляли собой красивые яхты с обводами клиперов. Внутренние помещения их были отделаны драгоценными породами дерева, а мебель и гобелены были в стиле Людовика XIV. Однако оба судна в справочнике судов Речного регистра числились «буксирами с железными корпусами».
Увы, особы императорской фамилии редко путешествовали по рекам. Так, «Межень» впервые был использован по назначению лишь на три дня в июле 1899 г., когда великий князь Владимир Александрович изволил вояжировать из Ярославля до Рыбинска. В июле 1910 г. на «Межени» совершила паломнический тур великая княгиня Елизавета Федоровна. В историю же «Межень» вошел в 1913 г. в ходе торжеств по случаю 300-летия династии Романовых.
Было решено, что царское семейство прибудет в Нижний Новгород поездом, а затем проследует на «Межени» вверх по Волге до Ярославля. Для этого сформировали специальную эскадру в составе путейских (казенных) пароходов «Нижний Новгород», «Межень», «Стрежень», «Екатерина», «Орел», а также больших пассажирских пароходов общества «Самолет» – «Император Александр Благословенный» и «Царь Михаил Федорович».
Заранее на Волгу отправилась большая группа офицеров с моряками царских яхт. Под их руководством «Межень» и «Стрежень» были переделаны с особой роскошью. Удалось установить даже весьма внушительные ванны для купания высочайших особ.
Начиная с апреля 1913 г., весь фарватер шириной в 50 саженей от Нижнего до Ярославля неоднократно протралили на предмет мин и естественных препятствий (корней, топляков, камней и т. д.). Выставили сотни бакенов и вех. Между Нижним и Ярославлем организовали двести специальных постов, на каждом из которых имелось по две лодки и не менее трех сторожей.
В мае 1913 г. вся «эскадра» совершила пробный рейс из Нижнего в Ярославль и обратно. За три дня до приезда высочайших особ было приказано на Волге и прилегающих реках прекратить сплав леса, а за 12 часов до подхода царской флотилии должно было быть прекращено движение всех грузовых и пассажирских судов. Так что «Межень» на своем пути не встретил ни одного движущегося плавсредства.
За 12 часов до высочайшего отбытия из Нижнего Новгорода вверх по реке вышел пароход путей сообщения в сопровождении двух моторных баркасов. На их борту находилось несколько десятков полицейских, которые должны были останавливать все встречные суда, идущие как сверху, так и снизу, и заставлять их становиться на якорь вне фарватера. После чего на каждом из остановленных судов оставался один нижний чин полиции.
После прохода царской флотилии идущий сзади казенный пароход в сопровождении баркаса снимал с задержанных частных судов нижних чинов полиции и разрешал судам продолжать свой путь. Одновременно казенный пароход наблюдал, чтобы идущие снизу пароходы не обгоняли его.
За три дня до отплытия царя из Нижнего было запрещено движение по Волге всех частных моторных лодок. Населению категорически запрещалось разжигать на берегу костры.
На всякий случай на пути из Москвы в Нижний Новгород впереди царского поезда с интервалом в 1 час пустили два поезда – литер «Св» (свитский) и литер «Б». Оба поезда не имели внешних отличий от царского. Поезд с Николаем II прибыл в Нижний Новгород в 10 часов утра 17 мая. А уже вечером царь пересел на яхту «Межень». Свита разместилась на трехпалубном пассажирском пароходе «Царь Михаил Федорович». Министры Коковцов, Маклаков, Рухлов и чины охраны отправились на других пароходах.
Царь посетил Ипатьевский монастырь, Кострому и Ярославль. В полночь на 22 мая царский поезд умчал Николая II из Ярославля в Москву. Обратим внимание, что все ночи император провел на борту «Межени».
В каждом городе Николай II проезжал между выстроенными шпалерами гимназистами и гимназистками. Гимназистам отменяли ежегодный экзамен и переводили в следующий класс по средним отметкам. Они были в восторге!
За гимназистами стоял строй солдат, и лишь потом – «народ». «Народ» был непростой: он состоял из членов «Союза русского народа» («черносотенцев») и Добровольной охраны государя. Местная полиция заранее собрала досье на каждого функционера из обеих организаций. Под личную ответственность каждому из них было разрешено взять с собой несколько родственников и знакомых.
Гимназисты же в волжских городах, равно как и в других поездках царя, должны были служить живым щитом на случай покушения. Дело в том, что еще в 1905 г. эсер Каляев не решился кидать бомбу в карету с великим князем Сергеем Александровичем, поскольку в ней были дети[46]. Любопытно, что учителям и гимназистам, отправленным встречать царя, запрещалось иметь зонты, бинокли и цветы.
Для охраны царя привлекались и войска. Так, в Костроме и Ипатьевском монастыре его безопасность обеспечивали 13-й Лейб-Эриванский полк, Пултуский и 17-й Кизляро-Гребенской полки Терского казачьего войска. В Ярославле охранял царя 181-й пехотный Остроленский полк.
Террористы и революционеры сорвать путешествие царя не пытались. Единственным происшествием, озаботившим генерала Джунковского, заведовавшего охраной царя, стало прибытие в Кострому Григория Распутина с епископом Варнавой. Как писал Джунковский, Распутин «потребовал от билетного бюро выдачи ему билета на все торжества. Стремоухов оставил это до моего приезда. Я дал совет – билета отнюдь не давать, но и не удалять из города. Если хочет быть на торжествах, то с народом может быть где ему угодно, это никого не касается, билеты же даются лицам официальным, а Распутин, не занимая никакой должности, права на билет не имеет. А в случае, если б Распутин настаивал, я сказал Стремоухову, чтобы он объявил, что мне его просьба была доложена и я отказал. Все же Распутин прошел в Ипатьевский собор и стоял в алтаре, будучи проведен туда по приказанию императрицы агентом дворцовой охраны, затем он присутствовал и при закладке на площади, стоял в стороне с этим агентом дворцовой охраны»