На коронацию в Москву выехали почти все чины дворцовой полиции, а также прикомандированные к дворцовой полиции жандармские и полицейские офицеры с нижними чинами. Всего из Петербурга в Москву выехало 208 жандармов и полицейских.
Первая партия чинов дворцовой полиции прибыла в Москву 15 апреля 1896 г. Ими еще раз были тщательно проверены все здания, в которых намечались торжественные мероприятия, городовые распределены по дворцам и постам в Кремле, тщательно проверены водопровод и канализация.
Помимо дворцовой полиции в Москву прибыли две воинские части, обеспечивавшие безопасность императорской фамилии. Четырьмя эшелонами прибыл Собственный конвой императора (579 человек), также несший службу во дворцах. Только дважды за весь период коронации он в полном составе передавался в распоряжение дворцового коменданта Гессе «для полицейской службы»: 14 мая – в день коронации и 18 мая – в день Ходынской катастрофы. В этот день все три сотни терских и кубанских казаков срочно были стянуты в конном строю к Петровскому дворцу, где жил царь в ходе коронационных торжеств. Замечу, что до этого все российские монархи останавливались в Кремле. Петровский путевой дворец находился от Кремля в часе-двух езды экипажем. Он был специально построен для ночевки высочайших особ перед торжественным въездом в Москву.
Охрана Николая II превзошла все разумные нормы. К примеру, сохранились документы, как Николай II с женой и дочерьми ездил в июле 1903 г. на поклонение мощам Серафима Саровского в Саровскую пустынь Тамбовской губернии*.
Подготовка к поездке заняла несколько месяцев. Заранее были специально сделаны сверхточные карты пути царского кортежа. Земствам было предложено исправить дороги и мосты, исправить и расширить проселочные дороги и поставить столбы. В пособие земствам было отпущено 15 тысяч рублей. На пути остановки царского поезда у станции Арзамас были построены платформы и павильон. Перед каждым селом и деревней на пути проезда были выстроены арки (шириной не менее трех саженей).
На охрану царя были брошены десятки тысяч человек – солдат, полицейских и добровольных охранников. Отбор крестьян в «добровольную охрану» производили особые комитеты. Всего охранников было набрано свыше 37 тысяч. На проезд к месту назначения и на продовольствие было отпущено 30 тысяч рублей. Охранники были разделены на десятки, сотни, во главе с десятскими, сотниками и земскими начальниками. Начальники отрядов и земские начальники должны были заботиться об обеспечении на специальные средства охранников продовольствием, водой, топливом и помещениями. Для этого во всех селениях по пути проезда были заготовлены дрова, в селе Дивеево была создана хлебопекарня и, кроме того, крестьяне нескольких сел должны были выпекать хлеб из казенной муки. Особые трудности вызвало обеспечение охранников водой, так как в селах по пути следования царского кортежа не хватало хорошей питьевой воды даже для местного населения. Было вырыто 3 новых колодца, очищено 36 колодцев, к 3 колодцам поставлены насосы. В селениях Глузово, Пузем и Елизарово было заготовлено 5 баков от 200 до 400 ведер каждый. В эти баки накачивали воду, чтобы иметь ее в запасе 17 и 20 июля, когда поднятие воды с 17-саженной глубины могло вызвать задержку в доставке ее расставленным по линии проезда охранникам.
Охрану несли еще и три батальона 10-го гренадерского Малороссийского полка, 3 сотни 1-го Донского казачьего полка, 6-я отдельная казачья сотня и саперные команды.
Нижегородский губернатор Унтербергер изволил приказать, чтобы во всех деревнях по пути следования царя «те строения, в которых нет особой надобности для хозяев» опечатывались за два дня до приезда царя. Одновременно все лица, «к семьям хозяина не принадлежавшие», выселялись из домов. Не могу удержаться от цитаты:
«– За сутки до проезда в каждый дом, находящийся по пути следования, помещаются два охранника, которые следят, чтобы никто из посторонних в дом и во двор не входили.
– За четыре часа до проезда помещаются с задней стороны домов, лежащих по пути, охранники, стражники или воинские чины, по мере надобности, которые следят за тем, чтобы на дорогу, по которой имеет быть проезд, никто не выходил.
– Все выходящие на улицу слуховые окна или отверстия на чердаках заколачиваются.
– С раннего утра для высочайшего проезда в попутных селах все собаки должны быть на привязи и находящийся в селениях скот загнан».
С 17 июля (дня приезда царя в пределы Нижегородской губернии) по 20 июля (день отъезда) все питейные заведения и казенные винные лавки во всех селах по пути проезда были закрыты, а за сутки до проезда была запрещена топка печей во избежание пожара.
Нетрудно представить, в какой неописуемый восторг приходили пейзане, имевшие несчастье жить вблизи пути следования царского кортежа.
В день проезда царя полиция расставляла членов добровольной охраны по местам, причем с этих мест они не имели права сходить даже после прохода кортежа. Таким образом, роль пейзан в большинстве случаев играли добровольные охранники и чины полиции, переодетые в штатское.
Интересно, что и добровольным охранникам полиция не очень доверяла. Согласно приказу губернатора все котомки охранников должны быть отнесены на несколько десятков саженей от дороги, там складываться и разбираться лишь после проезда. В руках ни у охранников, ни у посторонних лиц не должно быть никаких предметов, кроме шапок. Охранники должны были следить за тем, чтобы не вздумал кто-либо встать на колена или броситься вперед для подачи прошения, и за тем, как бы не появился кто-либо на дороге. Всякое движение по дороге в этот день было приостановлено.
Так царь ехал на богомолье в Саровскую пустынь. А в Саровской пустыни его приезда ждали богомольцы: 11-й гренадерский Фанагорийский пехотный полк в составе 600 нижних чинов, три сотни 1-го Донского казачьего полка; командированные чины полиции – из Петербурга и Москвы 2 пристава, 4 помощника, 24 околоточных и 100 городовых, и из Тамбовской губернии – 6 помощников исправника, 121 конный урядник и 324 пеших стражника, начальник тамбовского губернского жандармского управления с четырьмя жандармскими офицерами и 21 унтер-офицером, 150 стражников охранной агентуры их Петербурга и Москвы и 40 «наблюдательных агентов», добровольная охрана в составе 38 земских начальников, 185 волостных старшин, 594 депутатов от населения губерний и 1000 представителей от хоругвеносных обществ.
Среди монахов пустыни была проведена «чистка». Часть из них выслали на время пребывания царя на отдаленные хутора.
В заключение процитирую выдержки из инструкции охране царя в театре от 17 января 1912 г.:
«При посещении ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ ИМПЕРАТОРСКИХ Театров:
1. В театр назначаются:
а) на места в партере – Вы [Начальник филерского отделения охраны императора. – А.Ш.] или офицер по моему особому назначению и интеллигентный филер КОРНИЛОВ;
б) на места у входов, а где таковых мест нет – в проходах три филера.
в) на балкон – 2 человека;
г) на галерею – 3 человека;
д) у вешалок внизу, в зависимости от числа их, от 3 до 5 человек. Выбор филеров на посты, указанные в п. п. в), г) и д), предоставляется Вашему усмотрению.
2. Назначаемые в театры и особенно в партер филеры должны быть безусловно прилично одеты, т. е. на парадных спектаклях – во фраках, на обыкновенных – в смокингах или сюртуках.
3. Всему наряду, назначенному в театр, надлежит прибывать к началу съезда, дабы успеть просмотреть публику во время самого съезда и познакомиться с агентами Охранной Команды, наряжаемыми в театр.
4. Филерам, назначенным в театр, надлежит преподать следующие указания:
а) главное их назначение – опознание известных им по их предыдущей службе революционных деятелей;
б) во время действия и в антрактах они должны оставаться на своих местах, тщательно наблюдая за теми лицами из публики, действия которых являются подозрительными (нервничает, встал с места, наблюдает за ИМПЕРАТОРСКОЙ ложей, направляется к последней и т. д.) …
д) у вешалок филеры, независимо от опознания известных им революционеров, должны присматриваться, не будет ли кто-либо из публики вынимать чего-либо подозрительного из карманов верхнего платья…
и) что никакие замены их другими филерами, а тем более женами, не допускаются»[56].
Глава 10Будни заграничной агентуры
Впервые регулярное наблюдение за эмигрантами русская полиция начала после подавления Польского восстания 1830–1831 гг., когда тысячи озлобленных шляхтичей бежали за пределы Российской империи.
Деятельность русской политической полиции в Европе облегчалась соглашением, заключенным в 1834 г. между Россией, Австрией и Пруссией, о сотрудничестве в сборе сведений о политических эмигрантах и совместном воздействии на революционную прессу. Русская заграничная агентура не могла обойтись без доброжелательной помощи правительств европейских государств и позже. Так, князь Отто фон Бисмарк обязал руководителя прусской тайной полиции В. Штиберта покровительствовать резидентам Третьего отделения.
После убийства императора Александра II «Священная дружина» попыталась создать свою агентуру за рубежом. Но представители «Священной дружины» зачастую не столько помогали полиции, сколько ей мешали. Они активно занимались провокационной деятельностью, поэтому полиция вела за ними наблюдение. Обе службы только мешали друг другу и дезориентировали правительство.
Принято считать, что история Парижского бюро заграничной агентуры – специального подразделения Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи – началась в 1883 г., когда для организации политического сыска за границей во Францию был направлен надворный советник П.В. Корвин-Круковский.
Петр Васильевич Корвин-Круковский – фигура, безусловно, интересная. Он приходился троюродным братом знаменитой Софье Васильевне Корвин-Круковской (по мужу Ковалевской). Петр Васильевич был ко всему прочему и средней руки драматургом. Он ставил пьесы и печатался под псевдонимом «Пьер Невский». Замечу, что в этом качестве он был больше известен во Франции, нежели в России. Благо с 1875 г. Корвин-Круковский проживал в Париже.