– Вы явно недооцениваете мои полномочия, – отозвался полковник. – И переоцениваете свои.
– Но вам придется это еще доказать.
Лохманенко встал и, не оглядываясь, пошел прочь.
– Стойте!
Тот будто не услышал. Он повернул голову в сторону приближающегося грузовика и постепенно ускорял шаг. Поднял руку и махнул водителю.
– Я буду стрелять! – крикнул полковник.
Лохманенко посмотрел на него, как на идиота, и пошел наперерез грузовику, неуклюже махая руками. Грузовик повернул, чтобы объехать неожиданное препятствие, но Лохманенко бросился прямо под колеса. Взвизгнули тормоза, машину чуть повело в сторону, и она остановилась. Из раскрытой дверцы высунулось растерянное лицо солдата.
– Страх забыл, мудило? – властно окрикнул его Лохманенко. – Не видишь, кто идет? А ну пошел вон!..
Не давая водителю опомниться, он схватил его за ворот куртки и резко рванул на себя. Солдат кулем вывалился из кабины.
– Ах ты сука! – прорычал полковник, спрыгнул со ступенек и бросился к машине.
Лохманенко успел занять место в кабине и захлопнуть дверцу. С металлическим кряхтеньем включилась передача, машина тронулась. Лохманенко увидел в правом зеркале развевающиеся полы полковничьей шинели и нажал на газ. Грузовик взревел, как раненый слон, но продолжал катиться все так же неспешно. Полковник вскочил на подножку справа, рванул на себя дверцу. Блокиратор дверцы был утоплен, и полковник выбил стекло рукояткой пистолета.
– Останови машину!
Лохманенко схватился за непривычно высокий рычаг переключения передач, включил вторую скорость. Машина дернулась, едва не стряхнув полковника с подножки, и поехала быстрее. Впереди начинался сектор «А», ближайший к пушке сектор с наземными мишенями, где предполагалось отрабатывать тактику ближнего боя.
Полковник вытянул вверх головку блокиратора, переместился на левый край подножки и распахнул дверцу. Лохманенко, стиснув зубы, навалился грудью на огромное рулевое колесо.
– Жми тормоз, гад!!
В ответ Лохманенко резко вывернул руль влево. Машина покачнулась, наехав колесом на колдобину. Ноги полковника, уже готового вскочить в кабину, соскользнули с подножки, но он удержался, ухватившись за поручень на приборной панели. Грузовик с натужным ревом описал неровную дугу, проехал вперед, влепился правым бортом в старый оржавленный БМП, с нарисованным на борту белым кругом, и протерся вдоль него, обдирая с кузова краску. В металлическом скрежете потонул слабый крик. Грузовик остановился. Лохманенко повернул голову. Правая дверца – вернее то, что от нее осталось, – и часть сиденья были забрызганы кровью. На полу валялся «стечкин». В кабине стоял острый аммиачный запах. Лохманенко глянул вниз, под ноги, и понял, что обмочился. Он выматерился.
Снаружи раздавались звуки, которые могли оказаться чьими-то стонами, могли оказаться галлюцинациями, могли оказаться вообще чем угодно, поскольку солдаты уже наверняка подняты по тревоге и спешат к месту происшествия.
Лохманенко наклонился, поднял пистолет с теплой еще рукояткой и сунул его в карман комбинезона.
Когда он начал сдавать грузовик назад, то услышал, как что-то тяжелое упало на снег.
Войсковые подразделения, обслуживающие секретный полигон, походили на створожившееся молоко: солдаты и сержанты кучковались небольшими группами, курили, негромко переговаривались, слонялись без дела по территории. Офицеров не было видно. На Дениса поглядывали, но без особого интереса. Только один сержант, в сдвинутой на затылок шапке, явно старослужащий, – он долго провожал взглядом бредущего по снегу Дениса, потом крикнул:
– Чего надо?
Денис отвернулся и ничего не ответил. Какое-то время он ждал, что тот догонит его и нападет со спины. Сержант был крепкий, хотя и невысокий, и Денис решил, что вполне сможет перекинуть его через себя и оглушить рукояткой пистолета. Но сержант не стал его догонять.
Офицеры обнаружились около вагончика, украшенного листом фанеры с надписью «Командный пункт». Здесь стояла санитарная машина, а вокруг нее толпилось человек десять в погонах. Денис приблизился к ним. Было на удивление тихо, словно офицеры собрались здесь, чтобы понаблюдать за партией в шахматы.
Из санитарной машины осторожно, сантиметр за сантиметром, выкатывали носилки. На носилках лежало тело в окровавленной, изодранной одежде, левая нога была вывернута под немыслимым углом, словно ее приставили второпях, вместо лица – кусок мяса.
– Он жив? – спросил Денис у ближайшей к нему спины.
Спина обернулась. Капитан с широкоскулым монголоидным лицом смерил Дениса взглядом и буркнул:
– А ты кто такой?
Денис молча протянул ему удостоверение прокуратуры. Капитан долго изучал удостоверение, затем вернул его владельцу.
– Этим делом займется военная прокуратура. Вам здесь нечего делать.
Он отыскал глазами и окликнул одного из старших офицеров:
– Товарищ майор!
– Я ищу Лохманенко Игоря Борисовича, – сказал Денис. – Это он?
Он показал на изуродованное тело на носилках.
– Нет, – бросил капитан, жестом приглашая к себе майора. – Лохманенко уехал.
– Куда?
К ним вперевалку приблизился майор в черном комбинезоне непривычного вида и покроя, на голове вместо ушанки – плотная вязаная шапочка.
– Посторонние, товарищ майор, – словно извиняясь, проговорил капитан.
Майор, даже не взглянув на него, уставился на Дениса, протягивающего ему удостоверение. Лицо его постепенно наливалось кровью. Он схватил удостоверение, швырнул его в снег и толкнул Дениса в плечо.
– Пошел на х… отсюда! Вон!..
От него несло спиртом. Кто-то из офицеров крикнул:
– Эй, потише там!
Следователь отступил на шаг и наклонился, чтобы поднять удостоверение. Майор попытался опрокинуть его ударом ноги, но Денис увернулся.
– Уе…вай отсюда, пока живой! – прохрипел майор.
Денис взял удостоверение и пошел прочь. Вскоре его догнал капитан.
– Погодите, я провожу вас, – сказал он. – С вами все в порядке?.. Да постойте же!
Денис остановился. Голова кружилась, перед глазами плыли красные круги. Он набрал в ладонь снег и вытер им лицо.
– Это вашу машину подбили у западных ворот? – спросил капитан.
– Да, – сказал Денис. – Мою. Я приехал за Лохманенко. Он может быть опасен. У меня ордер на его арест. Он…
Денис вдруг вспомнил, что ордер остался у Курбатова. Ордера нет, сгорел. Но это уже не имело большого значения.
– Куда он уехал? – спросил Денис.
Капитан пожал плечами.
– Это неважно. За ним послали грузовик.
– Он сбежал?
– Да.
– Давно?
Капитан огляделся по сторонам, словно ища сбежавшего.
– Нет. Недавно. Давайте-ка я вас все-таки провожу…
– Куда? – спросил Денис. Его шатало. – Моя машина и мои коллеги – они там, у ваших западных ворот. Все, что от них осталось. А мне нужен Лохманенко. Если можете, проводите меня к нему.
– Не могу. – Капитан покачал головой. – Пойдемте отсюда.
Только сейчас Денис заметил, что они стоят в нескольких метрах от сооружения, очертания которого ему знакомы. Стационарный комплекс управления с круглой башней наверху, похожей на купол обсерватории в миниатюре. Он видел его на том злополучном диске. Он видел его и знает, как им управлять. Он знает, как им управлять, и все это время он жалел, что никогда не сможет им управлять. А сейчас… Два, три, нет – пять метров отдаляют его от комплекса. Каких-то пять метров.
«Это же просто, – подумал он. – Просто, как сочетание клавиш control+shift».
– Так в каком направлении уехал Лохманенко? – спросил он. – Я представляю Тиходонскую городскую прокуратуру и Управление ФСБ по Тиходонскому краю. Лохманенко – государственный преступник и убийца. У вас могут быть большие неприятности за его укрывательство.
– Вон туда! – Капитан перестал колебаться. Слова «ФСБ», «государственный преступник» и «укрывательство» образовывали цепочку, которая пробуждала рефлексы на генетическом уровне.
Смуглое монголоидное лицо не могло побледнеть, но оно посерело. Капитан уже жалел, что влез в разговоры с этим штатским. Как бы не оказаться крайним… Но это следователь, а Лохманенко действительно на глазах у всех раздавил полковника Снегового как муху!
Противоположные чувства разрывали капитана, и он нашел выход:
– Товарищ следователь, постойте здесь минуту, я доложу дежурному. Только не отходите, пожалуйста!
Несколько раз оглянувшись, он побежал обратно, к скоплению людей в форме. Интересно, кому он будет докладывать? Не пьяному ли майору?
Денис быстро прошел к металлической лестнице, ведущей к двери комплекса. Капитан был уже далеко. Денис поднялся по лестнице и потянул в сторону ручку двери.
– Стой, не двигайся!
Внизу какой-то сержант торопливо сдергивал с плеча автомат. Он просто проходил мимо. Так всегда бывает. Шел мимо, шел, смотрел по сторонам, и тут… Бац. Не то время и не то место, товарищ хороший. Зайдите завтра после обеда.
– Руки! – крикнул сержант. – Руки убери!
Дуло автомата смотрело на Дениса. Большой палец правой руки передвинул рычажок предохранителя. Глаза по пять копеек. Денис понял: выстрелит.
Он поднял левую руку.
– Поднимай правую! И – за голову! – скомандовал сержант.
Голос высокий, ломкий, дрожит. Пацан еще. Вот такие дела. Надо отпустить ручку двери, заложить руки за голову, спуститься к сержанту и сказать: «Это недоразумение. Я следователь прокуратуры, у меня ордер на арест государственного преступника». И все, конечно, устаканится. Или надо отпустить ручку двери и дотянуться до пистолета, который в кобуре на поясе…
– Что тут происходит?
Вот их уже двое. Появился майор – тот самый, в черном комбинезоне. Он в тупом недоумении перевел взгляд с сержанта на Дениса, а потом до него дошло.
– Да ёксель-моксель твою…
Рука майора потянулась к кобуре.
Денис резко повернул ручку двери и дернул ее на себя. Он прекрасно понимал, что если дверь окажется запертой, то он труп. Дважды труп. Но дверь поддалась. Когда Денис, метнувшись вперед, спрятался за нее, он услышал, как противно цокнул свинец о сталь. Это называется: гусь прошел лапками по могиле. Все. Теперь можно не бояться.