– Стив явно надо мной прикалывался. – Как вы там? Поспокойнее стало?
Мы рассказали, что рептилии убрались обратно в болота, что́ мы сейчас проходим на уроках и какой фильм снимаем. К моей радости, последнее Стива заинтересовало, и я спросил напрямик:
– Хочешь поучаствовать в съёмках? Нам как раз не хватает тигровой акулы.
– Конечно! Звучит рыбисто. Я к вам скоро наведаюсь.
Я понял, что договориться на конкретный день будет трудно, потому что у него нет ни часов, ни календаря, и, чтобы снять сцену, придётся ждать, когда он объявится. Надеюсь, Финни с Крисом на это согласятся. Стив и правда крупная тигровая акула, заполучить такую для фильма – большая удача. Самый дешёвый спецэффект в мире – никакого компьютера не надо.
– Тебе нравятся творческие занятия, да? – спросил Стив, подплыв ко мне. При виде его разинутой пасти я стал понимать, почему ребята из «Голубого рифа» поначалу меня боялись.
– А ещё он хорошо рисует, – с гордостью сообщила Шари. – Морские обитатели у него выходят как живые.
– Интересно, от кого он это унаследовал? – полюбопытствовал Стив. – В спорте я преуспевал, а на ИЗО у меня получались рисунки только в стиле «точка, точка, запятая».
– Может, от Айрис, – сказал я. В её прошлый визит мне показалось, что она чуть дольше Скотта задержала взгляд на моих рисунках, поэтому я вообразил, будто она разбирается в живописи. – А как ты поживаешь?
– Собираюсь сплавать на Багамы: бухты там просто загляденье, – объявил Стив. – Хотите со мной?
– А когда? – спросила Шари.
Стив рассмеялся:
– Сейчас, конечно – когда же ещё.
– Сейчас? – Я невольно стал плавать быстрее – такое часто случалось, когда я нервничал. – Но… завтра у нас опять занятия в школе, а после уроков мы наверняка будем снимать фильм.
– Да ладно, эта дурацкая школа без вас не развалится. Забейте вы на все эти правила! – Стив ткнул меня в бок.
– Школа не дурацкая, – холодно возразила Шари. – К тому же завтра у нас контрольная по физике.
– Ах да, – вспомнил я. – Я даже к ней уже подготовился.
– Ну вы и зануды, – посетовал Стив и отплыл подальше.
Наверное, за последние годы он немного подзабыл, каково это – быть человеком. Трудно его за это упрекать.
«Просто мы живём по-другому», – хотел сказать я, но он ещё не закончил:
– И не такая уж ваша школа классная: я слышал от знакомого морского оборотня, что кое-кто из ваших ребят перешёл на тёмную сторону. Если ты понимаешь, о чём я.
Он уже второй, кто на это намекает!
– Что именно ты слышал? Кто тебе об этом рассказал? Знаешь какие-нибудь подробности? – Мы с Шари тут же набросились на него с расспросами, но Стив уже собрался уплывать.
– Пока, ребята, буду оттягиваться на Багамах и вас вспоминать, – услышал я напоследок, а потом его силуэт пропал из моего поля зрения.
Мы с Шари, расстроенные, поплыли обратно в Ки-Ларго. Я не стал спрашивать, как ей мой брат. Это наша с ним первая размолвка. Наверное, ссоры между братьями и сёстрами неизбежны. Не знаю – я плохо разбираюсь в семейной жизни. Но всё равно грустно.
– С моим братом Рино тоже непросто, – попыталась утешить меня Шари. – Раньше мы играли в догонялки, катались на волнах и перекидывались водорослями, а теперь он почти всё время тусуется с другими молодыми дельфинами – они радуются, когда встречают ещё какую-нибудь группу, и устраивают разборки.
– Он старше тебя или младше? – спросил я.
– Младше, но ненамного, – ответила Шари. – Стива тоже можно понять: классно делать что захочешь. Никакой школы, никаких обязанностей. Я раньше другой жизни и не знала. Но мне этого было недостаточно. Я больше не хотела жить одним днём.
Жаль, что акулы не умеют улыбаться.
– Знаю. Иначе ты давно бы бросила «Голубой риф» и вернулась к дельфинам. Я тоже ничего не имею против школы – мне нравится узнавать новое.
– Как думаешь, Стив сильно обиделся? – немного помедлив, спросила Шари.
– Трудно сказать, – ответил я. – В ближайшие дни мы это…
– Стой, – прервала меня Шари. – Вокруг очень темно, но мне кажется, там что-то есть.
– Да, и что же? – Я тоже мало что видел: света тонкого месяца и звёзд даже моим акульим глазам не хватало.
– Попробуй сам определить: для моей эхолокации это слишком большое расстояние, – ответила Шари.
Я сосредоточился на сигналах от моих акульих органов чувств. Моё тело ощущало перепады давления… Значит, недалеко от нас быстро плывёт крупное морское животное. Я тут же сказал об этом Шари:
– Там кто-то охотится – может, косатка. Поплыли домой – надо выспаться перед контрольной.
– Нет, подожди, – ответила она и поплыла вперёд, рассекая тёмные воды. – Возможно, это дельфин – я слышала, как он дышит.
– Один-единственный дельфин? – Я давно усвоил, что дельфины плохо переносят одиночество и почти всегда плавают в группе.
– Да, это-то и странно. – Шари поплыла быстрее. – Посмотрю, что там такое.
– Ты хотела сказать: ПОСМОТРИМ, – поправил её я и тоже поднажал, стараясь от неё не отставать. – Может, это Блю или Ной отправились нас искать.
– Нет, они бы попытались нас позвать. – Шари очень быстро плавает – но удастся ли ей догнать другого дельфина? Он тоже ускорился, и вскоре стало понятно, что он хочет оказаться как можно дальше от нас. Может, из-за меня? Все морские обитатели знают, что акулы охотятся по ночам. Поэтому я немного отстал, чтобы не пугать незнакомого дельфина… И вдруг Шари крикнула: – Эй, да это же Блю!
– Что? – растерялся я. – Что она здесь делает? И почему от нас уплывает?
– Хотелось бы мне это знать, – отозвалась Шари.
Тайна Блю
Классические погони происходят иначе. Положительный герой с визгом шин уносится прочь или проворно убегает от негодяев. Или хорошие парни, выжимая предельную скорость из космического корабля, преследуют злодея, который совершил что-то несусветное и вот-вот уйдёт.
Эта погоня тоже не обошлась без визга, но не от шин. Шари свистела во всю мощь – на ультразвуковых частотах, которые я едва мог различить.
– Блю! Постой! Да что с тобой такое?! – Шари звала её и мысленно, но ответа не было.
Если это и правда Блю, она ловко нас избегала, то и дело внезапно меняя курс, и мы начали отставать.
А потом Блю вдруг куда-то пропала.
– Не знаешь, где она? – растерялась Шари. – Только что ведь была здесь…
Я снова прислушался к своим акульим ощущениям. Вода приобрела специфический привкус. Не хотелось бы, чтобы она попала мне в рот. Но, кажется, уже поздно.
– Гм… Я чувствую вкус дельфиньей мочи – но это, наверное, твоя, да?
– Моя. Туалетов-то в море нет. – Шари металась из стороны в сторону в поисках подруги. – Блю! В чём дело, почему ты от нас прячешься?
Темнота едва снова не нарушила наши планы. Мы уже собирались развернуться, но Блю пришлось всплыть подышать, и она себя выдала. Я понял, как ей удалось от нас скрыться: она нырнула почти к самому дну, а потом заплыла в туннель – пещеру между рифами, густо поросшими кораллами.
Но теперь она была в открытой воде, и Шари стремительным манёвром её перехватила. При слабом свете звёзд я разглядел, что это действительно наша подруга. И она что-то несёт. Авоську с какими-то предметами.
– Блю! Остановись! – крикнула Шари. – Почему ты от нас уплыла? И что у тебя там?
Полосатый дельфин виновато дрейфовал перед нами:
– Простите… Правда… Я… я…
– Тебе незачем от нас таиться, – сказал я. – Не волнуйся, мы не обидимся, что бы это ни было.
– Ну ладно, я вам всё расскажу – когда вернёмся в школу, хорошо? – Будь Блю в человеческом обличье, она бы сейчас расплакалась. Наверняка её странное поведение в последнее время связано с этим.
Я с нетерпением ждал, что нам поведает подруга Шари.
Вернувшись в «Голубой риф», мы растолкали Ноя – ведь он с дельфинами в одной компании, – постаравшись не разбудить Линуса, его соседа по комнате. Мы все расселись на прохладном песке в безлюдной пальмовой рощице. Ной зевал, но взгляд у него был не сонный, а растерянный:
– Блю, я что-то недопонял – ты сбежала в море от Шари? Вы что, в прятки играли? – Он говорил тихо, чтобы никто не услышал, что здесь происходит.
– Боюсь, что нет… А вот это Блю несла с собой. – Я бросил в центр круга авоську с какими-то предметами и тоже сел. – Что это такое? Почему ты не хотела, чтобы мы это увидели?
– Что внутри, я не знаю. Мне только велели доставить это в определённое место. – Блю сидела, завернувшись в тонкое пёстрое полотенце, но дрожала она не от прохладного ночного ветерка. Она пыталась подобрать слова, а глаза её наполнились слезами. – Я не хотела этого делать! Но она меня заставила!
Мы потрясённо уставились на неё.
– Кто? – без выражения спросил я.
– Лидия Леннокс. Она сказала, что если я не доставлю тайно вещи для одного из её знакомых, с моими родителями может что-нибудь случиться.
У меня дух перехватило от такого коварства. Значит, я правильно угадал: за этим опять стоит Лидия Леннокс; она организует новые преступления – возможно, вместе с Биттергрином, которого ещё не осудили.
– И как давно ты этим занимаешься? – спросила Шари, сжимая кулон с тремя дельфиньими плавниками.
– Она мне позвонила, когда Ральф нашёл подводную лодку. Эту проклятую лодку! – Блю разрыдалась.
Шари молча обняла подругу и прижала к себе. Ной обнял обеих девочек.
– Чтоб Тангароа утащил эту Леннокс в бездонные глубины! – с тихой яростью прорычал он.
Вот уж правда! Неудивительно, что Блю в последнее время ходила как в воду опущенная и на уроках отвечала невпопад. Я неловко потрепал её по плечу.