Съёмки сегодня проходили на огороженной киноплощадке у причала. Повсюду с занятым видом сновали люди. Оператор проверял камеру, кто-то настраивал освещение, устанавливая дополнительные лампы и инструктируя мужчину с удочкой для микрофона, где ему встать, чтобы не отбрасывать тени. Симпатичная хрупкая темноволосая девочка, пощипывая бровь, читала сценарий, беззвучно шевеля губами. Она показалась мне смутно знакомой. Где же я мог её видеть?
Шари ткнула меня в бок:
– Как думаешь, это исполнительница главной роли?
– Вполне возможно, – я пожал плечами.
Мы растерянно стояли в этой кутерьме, пока рядом с нами не остановился прыщавый полный молодой человек с приветливыми серыми глазами. От него за милю разило фруктовым шампунем, а телефон, казалось, намертво прилип к его уху.
– Привет, а вы кто? – спросил он. – Я Донни, первый помощник режиссёра.
– Я… – начала Шари, но тут молодой человек щёлкнул пальцами:
– А, ты, наверное, девочка, которая могла бы заменить нашу вторую главную исполнительницу! Пойдём со мной. Так не повезло – вообще-то у нас уже была кандидатура на роль лучшей подруги главной героини Ханны. Но она неудачно упала с лошади. Поэтому мы сначала сняли сцены, в которых играет только главная исполнительница.
Строча как из пулемёта, он лавировал с нами в толчее. И тут мы обнаружили других главных исполнителей – трёх дельфинов! Ими занимался накачанный мужчина с широкой волосатой грудью как у Кинг-Конга и в плавках в зелёно-бело-красную полоску. Ростом он был даже меньше Шари. Рядом с ним стояло ведро с рыбой. Он целиком сосредоточился на дельфинах, которые с выжидательным видом плескались перед ним в воде.
– Это Франческо, наш дрессировщик, – представил его Донни, и тренер обворожительно улыбнулся Шари и Блю. Меня он проигнорировал.
Шари его едва заметила – она смотрела на своих собратьев. Когда мы проходили мимо, она вытянула губы и издала высокий протяжный свист – у меня бы так ни за что не получилось. Дельфины тут же позабыли о тренере и, удивлённо глядя на Шари, попытались подплыть к ней.
– Эй, не отвлекайтесь! Вас ждёт работа, – отчитал их Франческо. – А вы проваливайте – моим животным надо сосредоточиться.
Просто воплощение вежливости. Мы пошли дальше. Я был несказанно рад, что, увидев сородичей, Шари не начала превращаться. Теперь у неё значительно больше опыта, чтобы не допускать подобных казусов.
– Что ты им сказала? – шепнул я ей.
– Да просто поздоровалась и представилась, – пробормотала Шари, – как принято при встрече.
– Губами свистеть неудобно: твой отличительный свист был едва узнаваем, – заметила Блю.
Донни подвёл нас к двум женщинам – сразу видно, что они здесь главные. Одна – крашеная блондинка в неформальной одежде, бейсболке и сандалиях – представилась режиссёром Черил Данмор. Короткая стрижка и угловатое лицо придавали её облику мужские черты. Но, приглядевшись внимательнее, я заметил её полные губы и большие густо подведённые голубые глаза.
– Ты Шари, да? Девочка, которую наш продюсер видел по телевизору? – спросила она мою подругу. – Я тебе сразу скажу: он легко увлекается всем подряд и так же легко об этом забывает. У тебя есть актёрский опыт?
Шари сначала покраснела, потом побледнела:
– Увы, нет.
– Жаль. Некогда нанимать тебе преподавателя.
– Простите, я…
– Черил, четыре девочки, которых выбрала я, тоже только что прибыли, – перебила её вторая женщина в элегантной длинной юбке с разрезом и с забранными наверх красновато-фиолетовыми волосами, в которые были воткнуты деревянные палочки – вроде тех, что используют для еды. Критически оглядев Шари с головы до ног, она поставила галочку в каком-то списке на планшете с зажимом и протянула моей подруге несколько печатных листов:
– Вот краткое содержание фильма и твои реплики для пробной сцены. Прочитай, пожалуйста, всё и выучи свой текст, хорошо?
– А это, кстати, Элоиза – она занимается кастингом, – сообщил нам Донни.
Я почувствовал, что режиссёр начинает терять терпение – наверное, времени у них в обрез.
– А теперь, ребята, отойдите в сторонку: мы приступаем к съёмкам. – Она отвернулась, тут же о нас позабыв.
Донни и ответственная за кастинг тоже удалились. Донни хотя бы улыбнулся на прощание и пожелал Шари удачи.
Мы трое, вздохнув, переглянулись. Пройти отбор будет явно нелегко.
Боязнь сцены и зелёные зубы
Я наблюдал, как режиссёр подошла к юной актрисе, играющей главную роль:
– Давай быстренько обсудим сцену, Кора.
И тут я вспомнил, откуда знаю эту девочку! Не она ли приходила к нам на день открытых дверей и очень интересовалась акулами, а болотные ученики столкнули её к нам в лагуну? Тогда она произвела на меня приятное впечатление. Может, потом удастся с ней поговорить.
Мы с любопытством склонились над распечатками, которые дали Шари.
Девочка Ханна всё чаще слышит, как родители ссорятся, и боится, что они разведутся. Хотя лучшая подруга Бонни пытается её отговорить, Ханна решает сбежать из дома. Во время бури она падает с невысокого моста в воду и встречает дельфина, который помогает ей добраться до берега. Знакомство с ним вселяет в неё мужество и надежду, она даёт дельфину имя Шторми и играет с ним. Но потом выясняется, что Шторми уплыл из дельфинария и его хотят поймать. Девочки пытаются этому помешать, чтобы дельфин и дальше жил на воле. У них получается, но Ханна больше не может с ним видеться (хотя у неё сердце разрывается), потому что сотрудники дельфинария за ней следят.
Родители находят её в слезах, понимают, какой тяжёлой была ситуация для Ханны, и мирятся с ней. Ханна и Бонни потом участвуют в проекте оказания помощи раненым дельфинам и лечат их. Однажды там объявляется Шторми (живой и невредимый): он искал подругу – и нашёл её.
– А кто играет Шторми? – спросила Блю, поглядывая на дельфинов, исполняющих команды тренера.
Я пожал плечами:
– Наверное, все трое по очереди.
– Как же так, – недоумевала Шари, – ведь они совсем не похожи!
– Ты, может, и сумеешь их различить, – улыбнулся я, – а для меня они все на одну морду.
– Мотор! – скомандовала режиссёр Черил, и оператор с камерой на плече снял, как темноволосая девочка сбежала вниз к воде и поздоровалась с одним из дельфинов: видимо, сейчас была его очередь сниматься. Второй мужчина с микрофоном на удочке бежал рядом, стараясь записать звук.
Ханна, героиня фильма, вероятно вспомнив о семейных проблемах, разрыдалась. Точнее, попыталась.
– Стоп! – сказала режиссёр. – Кора, помочь тебе заплакать?
– Пожалуй, да, – кивнула темноволосая девочка, и подоспевшая сотрудница обработала ей глаза чем-то похожим на карандаш.
Потом сцену сняли ещё раз. Теперь слёзы лились ручьём. Но тут в кадр случайно попала удочка с микрофоном. Значит, всё по новой. Лишь после четвёртого дубля режиссёр осталась довольна. Отрадно видеть, что даже у профессионалов не всё получается с первой попытки.
Потом объявили перерыв, чтобы подготовить всё к следующей сцене. Кора с любопытством посмотрела на нас:
– Привет! А вы кто? Я видела, что вы разговаривали с Черил…
– Мы из школы «Голубой риф», – объяснил я.
– Я пришла попробоваться на роль Бонни, – улыбнулась Коре Шари.
– О, «Голубой риф»! – оживилась Кора. – Я там была на дне открытых дверей! Меня задирали какие-то наглые типы, но вообще у вас там очень круто.
– А ты часто снималась в кино? – поинтересовалась Блю.
– В одном фильме я сыграла дочь главного героя, в другом – школьницу. – Кора вытерла глаза. – Фу, терпеть не могу этот ментоловый карандаш, но сегодня без него никак. Я пыталась думать о кошке, которая умерла три недели назад, но это не помогло.
Я с любопытством посмотрел на неё:
– Почему? Если бы у меня была кошка…
Кора криво усмехнулась:
– Просто я очень рада возможности поработать с дельфинами. Жаль, Франческо запретил мне с ними играть, чтобы не отвлекать их.
– Как запретил?! – Нашей девочке-дельфину только дай пошалить.
Кастинг-менеджер на высоких каблуках засеменила к нам:
– Шари, хорошо, что ты познакомилась с Корой, – но ты выучила свои реплики?
– Да, я прочла их разок – обычно этого хватает, – пожала плечами Шари.
Кора и ответственная за кастинг Элоиза изумлённо уставились на неё.
– Да что ты? – Элоиза, похоже, не очень-то ей поверила.
– Мне бы такой талант! – простонала Кора. – А то приходится приступать к зубрёжке за месяц до съёмок.
Потом начался кастинг, и нам стало не до шуток. Есть ли у Шари шанс? Я вчера погуглил – оказывается, на подобные кастинги подают заявки тысячи подростков. Обычно их просят прислать видео с самопрезентацией, и предварительный отбор проходят всего несколько десятков человек. Сегодня условия намного лучше.
Мы с интересом наблюдали, как первая девочка – тоже стройная блондинка, как и Шари, – играет с Корой перед режиссёром и кастинг-менеджером сцену. Девочки обсуждали, как помочь Шторми. Кандидатка заметно нервничала и явно испытала облегчение, когда сцена закончилась. Кастинг-менеджер лишь коротко поблагодарила её на прощание – не очень многообещающе.
Потом настала очередь второй девочки. Я озабоченно посматривал на Шари. Она выглядела очень бледной и скованной. Всё-таки страх «бубличных» выступлений, как она выражалась раньше, никуда не делся.
– У неё хорошо получается – я так не смогу, – шепнула она мне на ухо. – А вдруг они заметят, что я не человек? Или им не понравятся мои дурацкие волосы? У той девочки нос намного длиннее – красивее, чем у меня…
– У тебя прекрасный нос – нечего переживать, – прошипел я ей.
Блю протянула Шари стебельки трав, собранных Джаспером, и моя подруга начала с отсутствующим видом их жевать.
– Шари Сиборн, прошу! – позвала режиссёр Черил, и Шари попыталась улыбнуться. Мы с Блю застыли. Наша подруга красива как всегда… Вот только зубы у неё позеленели от травы!