Настоящий человек вне чинов, он не ставит себя выше других. Он также не ставит себя ни ниже других, ни вровень с другими. Система чинов и рангов попросту отсутствует в его сознании. Она не имеет для него смысла.
Старые дхармы бессмертны
Корейские учителя иногда иллюстрируют идею пустотности «я» при помощи следующей притчи. Предположим, мы узнали, что на некоем тропическом острове живет один человек. Этот человек нам нужен, поэтому мы отправляемся на остров и осматриваем каждую его пядь. Наконец становится ясно, что остров необитаем. В тот же миг мы замечаем, насколько там красиво.
Эта притча раскрывает перед нами глубочайший смысл слова заблуждение. Мы искренне верим в существование неизменного «я», контролирующего ситуацию. Практика не предлагает нам поверить во что-то другое. Она просто рекомендует осмотреть остров и выяснить, есть ли там кто-то.
Бесполезно принимать представление о пустоте как абстрактную идею. Смысл в том, чтобы увидеть это воочию: все непостоянно, все взаимосвязано, ничто не обладает устойчивой сущностью, и каждый из нас является условием существования для всех других. Китайская Хуаянъ-сутра выражает эту мысль так: если мы изымем из Вселенной хотя бы одну пылинку, мир рухнет.
Четырнадцатое наблюдение проистекает из понимания пустоты:
14. Он наставляет себя: «Сосредоточиваясь на угасании, я вдыхаю. Сосредоточиваясь на угасании, я выдыхаю».
Вы можете осуществить это наблюдение только после того, как в достаточной мере разовьете свою способность к сосредоточению, когда ваш ум станет совершенно спокойным и ясным и вы глубоко осознаете непостоянство вещей. Вы уже научились созерцать все три уровня, о которых мы тут говорили: тело, чувства и ум. Везде, куда бы вы ни смотрели, явления возникают и исчезают.
Они не подчиняются нашим желаниям и следуют некоему закону, который не нуждается в одобрении человека. Когда ваш ум обретает неподвижность, вы ясно видите, как явления приходят и уходят. Вы снова и снова убеждаетесь, что все дхармы пусты — но это не означает, что они бесполезны. Просто они не обладают постоянством в привычном нам смысле.
Четырнадцатое наблюдение имеет огромное практическое значение. Здесь угасает наша привязанность к вещам. Когда мы постигаем закон возникновения и исчезновения вещей — не просто понимаем его умом, но насквозь пропитываемся этим знанием, — то начинаем естественным образом отпускать все, за что держались ранее. Нет смысла за что-то цепляться там, где все непрестанно изменяется прямо у тебя на глазах.
Некоторые люди возразят, что в этом отношении практика нереалистична: «Мы связаны взаимоотношениями с другими людьми. У нас семьи, дети. Естественно, в нашей жизни есть привязанности. И мы не хотим от них отказываться». Я предлагаю таким людям подумать о различии между привязанностью и любовью. Привязанность не тождественна любви, хотя их часто путают. И я уверен, что у нас есть возможность избавиться от боли, обусловленной нашими привязанностями.
По мере того как мы наблюдаем действие закона непостоянства, в нас пробуждается разум, который я называю органическим, ибо он предшествует рассудочному мышлению. Мы редко обращаемся к этому разуму, потому что слишком заняты своими мыслями. Но человеческое сознание намного богаче, чем мы привыкли считать. В нем скрыты подлинные сокровища.
Можно включить в четырнадцатое наблюдение телесные ощущения. Вдыхая и выдыхая, вы постепенно успокаиваетесь и замечаете, что ваше тело живет активной жизнью. Тело не стабильно — оно представляет собой энергию, пребывающую в постоянном движении. Иногда состояние этой энергии приятно, иногда — болезненно. Но в любом случае эти состояния возникают и исчезают. Наши привязанности исчезают вместе с ними.
Можно выполнить эту же работу и с чувствами, которые несколько тоньше, чем телесные структуры, но тоже в конце концов исчезают, независимо от того, приятны они, неприятны или нейтральны. Состояния ума наблюдать еще труднее. Кроме того, мы больше привязаны к ним.
Например, люди очень привязаны к своей личной истории, такой, как они ее видят. У каждого есть своя личная история, и мы очень любим ее рассказывать. Если никого рядом нет, мы рассказываем ее себе — целый день. Когда происходит что-то новое, мы немедленно вплетаем это событие в свою историю, превращая его в очередное подтверждение наших старых тезисов.
Но когда вы начинаете воспринимать мысли как структуры и созерцать их — точно так же, как созерцали телесные структуры, — вы видите, что они очень механистичны и цикличны. Мы снова и снова прокручиваем одни и те же старые беседы, придумываем новые, которые никогда не состоятся. В мозгу человека пролегают глубокие колеи, направление которых обусловлено культурой и личной историей индивидуума. Многие такие колеи берут начало в поучениях наших родителей и учителей.
Тем не менее мы страшно гордимся своими мыслями и предоставляем им значительную власть над своей жизнью. Не будет преувеличением сказать, что люди поклоняются мышлению. Буддийское, христианское, мусульманское, научное — все эти разновидности мышления оказывают на нас огромное воздействие. Мы, фактически, рабы мыслей.
Но ведь они — всего лишь мысли. Они возникают и исчезают и не более реальны, чем услышанный нами звук или боль в колене. Стоит вам это осознать — и ваша привязанность к мыслям начинает угасать. Вы знаете, когда мысли необходимы и полезны, и во всех остальных случаях не обращаетесь к ним. Это не значит, что мы приуменьшаем значение многих чудес, сотворенных при помощи силы мысли. Просто мы ставим мысль на подобающее ей место.
Прежде чем перейти к четырнадцатому наблюдению, вы долго созерцали ум и видели, как одни и те же мысли возникают снова и снова. Вам надоело клевать на эту наживку. Это все равно что в пятый раз смотреть «Унесенные ветром» — или в двенадцатый, если кому-то пяти раз мало. Первые одиннадцать раз вы были в экстазе, а на двенадцатый уже нет. Фильм больше вас не трогает. То же самое происходит с фильмом в вашем уме, если вы начинаете смотреть его достаточно внимательно.
Все продукты ума: страх, ненависть, любовь, зависть, жадность, сострадание, тревога, нежность — приходят и уходят. Если мы привязываемся к этим состояниям, нам хочется, чтобы одни из них длились подольше, а другие заканчивались побыстрее. Но, познакомившись с законом непостоянства, мы понимаем, что такие желания тщетны. Невозможно ухватиться за водопад. Созерцание этой истины подобно созерцанию природных явлений природы и доставляет не меньшее удовольствие.
В этом сила самадхи — того живительного покоя, который дается с практикой. Ваш ум становится чувствительнее. Войдя в самадхи, вы как будто впервые смотрите на то, что видели миллион раз.
На ранних этапах практики вы в той или иной степени осмысливаете увиденное и ограничиваете его рамками тех или иных концепций. Чтобы научиться видеть по-настоящему глубоко, требуются годы практики, в продолжение которых концепции всплывают миллион раз. Однако это не проблема. Понемногу процесс наблюдения становится все чище, и наконец вы видите вещи такими, каковы они есть, не приплетая к ним никакие истории. При этом ваши привязанности ослабевают. Для этого не нужно прилагать специальных усилий, все происходит само собой.
Мой наставник Аджан Чаа, видя, что люди Запада очень торопятся поскорее отпустить привязанности, советовал им умерить пыл. Он понимал, что человек не может отпустить привязанность, если он не пронаблюдал ее. «Узнав противника, — говорил Аджан Чаа, — ты приближаешься к победе».
Итак, тринадцатое наблюдение совершенно естественно перетекает в четырнадцатое. Когда вы осознаете непостоянство вещей, ваша привязанность к ним угасает, — так дерево отпускает созревший плод. Иногда созревание происходит очень быстро, иногда же на это требуются годы. Но, так или иначе, страдания понемногу ослабевают.
Прекращение страданий
Последние четыре наблюдения мы с вами анализируем как замедленный фильм. В реальной же практике, если вы медитировали достаточно долго и дошли до последней четверки наблюдений, они могут промелькнуть очень быстро, поскольку представляют собой практически одно и то же. Будда разложил этот опыт на четыре фрагмента, чтобы показать нюансы. Тринадцатое наблюдение тут ключевое. Если достаточно глубоко рассмотреть непостоянство, остальное придет само собой.
Ключевое слово четырнадцатого наблюдения — «угасание» (на пали — вирага), иногда его переводят как «обретение бесстрастия». Подразумевается, что страсть цепляться за вещи, привязываться к ним ослабевает. Подобрать правильное слово при переводе пятнадцатого наблюдения еще труднее. Палийское слово ниродха иногда используется в качестве синонима к слову нирвана; его буквальный перевод — «развязывание». Вы освобождаете ум, развязывая путы жадности, ненависти и заблуждения. Это же слово обозначает гашение огня, что в данном контексте может восприниматься как форма освобождения.
15. Он наставляет себя: «Сосредоточиваясь на прекращении, я вдыхаю. Сосредоточиваясь на прекращении, я выдыхаю».
Фактически, это наблюдение — часть сложного анализа процесса, который начался с тринадцатого наблюдения. Вглядываясь в непостоянство, вы замечаете угасание привязанности к любым формам. В пятнадцатом наблюдении вы видите, что привязанности исчезают вообще. Аджан Буддхадаса называет это затуханием страдания.
В некоторых случаях, когда речь идет о прекращении отдельной привязанности, этот эффект может быть мимолетным и временным. Но и тогда ощущаем вкус освобождения и прикасаемся к нирване.
Подлинное освобождение означает абсолютную свободу от жадности, ненависти и заблуждения. Мы по-прежнему живем в мире, но уже не хватаемся за вещи, не отталкиваем их и не строим из них свое «я». Очевидно, не многие достигают полного освобождения от страданий, обретенного Буддой. Но ощущение их прекращения имеет широчайшую гамму оттенков.