Иногда люди — особенно если они только начинают практиковать медитацию — говорят, что им скучно наблюдать за своим дыханием. Я пытаюсь пробудить их интерес к нему с помощью этой притчи, но иногда приходится прибегать и к более радикальным мерам. Один ученик постоянно приходил ко мне на беседы с одной и той же жалобой: «Мне скучно дышать». В конце концов я спросил его, слышал ли он когда-нибудь о бруклинской йоге. Он сказал, что не слышал. Тогда я велел ему закрыть рот и зажать ноздри пальцами. Он выполнил мои инструкции, посидел так некоторое время и затем жадно глотнул воздух. «Вызвал ли этот вдох у тебя скуку?» — спросил я.
Древние индийцы уделяли дыханию огромное внимание, поскольку очень хорошо понимали, насколько сильно оно влияет на ум и тело. Так возникла целая наука о дыхании. Фактически, все индийские духовные науки включают в себя ту или иную форму пранаямы (это слово обычно переводится как «контроль над дыханием», хотя такой перевод не полностью передает его смысл). Анапанасати — палийское название нашей сутры — состоит из слова ана, что означает входящая жизненная энергия, и апана — выдыхаемый излишек. Вместе получается анапана. Сутра посвящена осознанию этого процесса.
Большинство форм пранаямы — йогического дыхания — подразумевает контроль над вдохом и выдохом. Нечто подобное представляет собой и Анапанасати — буддийская наука о дыхании, однако мы не контролируем дыхание, а позволяем ему совершаться в собственном ритме и полностью отдаемся этому процессу. Вне всяких сомнений, при длительном следовании этой практике — в течение месяцев и лет — качество дыхания улучшается: оно становится более полным, глубоким и спокойным, что положительно сказывается как на физическом, так и на душевном состоянии человека.
Мы суть дыхание. И первое наше задание состоит в том, чтобы это постичь — не понять умом, а осознать благодаря сосредоточению на простейших ощущениях вдоха и выдоха. Даже это первое задание помогает нам обрести чрезвычайно важный навык: мы учимся дышать, как дышится, — иными словами, позволять дыханию следовать своей природе. Мы не стараемся дышать глубоко или поверхностно. Мы просто наблюдаем за процессом.
Это — вызов формировавшейся в течение всей нашей жизни привычке все контролировать и всем управлять. Дело в том, что нас пугает хаос, мы боимся, что, если не будем поддерживать свой мир, он рухнет. В большинстве люди достаточно хорошо умеют контролировать ситуации, с которыми им приходится сталкиваться в жизни, и все же нам хочется делать это еще лучше. Мы склонны управлять дыханием, регулировать его. Это становится особенно явным, когда мы узнаем, что о дыхании написана прекрасная буддийская сутра, что оно представляет собой жизненную силу и может привести нас к просветлению. Эта новость — боевой клич для эго, которое немедленно начинает диктовать дыханию, каким ему быть. Мы где-то слышали, что глубокое дыхание помогает расслабить тело, и потому приходим к выводу, что зрелая медитация подразумевает только глубокое дыхание. В результате — иногда даже незаметно для себя — мы начинаем дышать глубже.
Но это не нужно. Наша задача — уступить дыханию. Мы с первого урока учимся искусству уступать, которое является основой практики дхармы.
После того как нам удастся отпустить дыхание, перестать манипулировать им, мы, возможно, будем готовы сделать то же самое с другими аспектами своего опыта, порождаемого чувствами и умом. Нередко мы контролируем свой ум из страха перед тем, что он способен нам открыть. Но в действительности, только отпустив ум, человек может расслабиться и обрести свободу, которую буддисты иногда называют нашей истинной природой, а дзэн-буддисты — «лицом человека до рождения его родителей». В одном знаменитом дзэнском коане от практикующего требуется, чтобы он показал учителю это лицо. Анапанасати ведет нас к той же цели при помощи осознанного дыхания.
Кому доводилось хотя бы несколько минут сидеть, следя за своим дыханием, тот способен понять, что эта практика открывает путь для проявления фактически всего, что в нас таится. Человек видит свой дикий ум, которым обладаем мы все, и поначалу такое зрелище может ошеломить. Конечно, этот дикий ум был с нами всегда, но медитация выпускает его на волю.
Наша конечная цель — позволить в полную силу проявиться всему, что в нас есть. Это непростая задача, которая требует времени. Пусть проявятся гнев, боль одиночества и отчаяние, и пусть их преобразит свет осознанности. В подобных негативных состояниях сокрыта колоссальная энергия, которой мы лишаем себя, подавляя их (что, к слову, тоже забирает у нас немало сил). Чтобы высвободить и трансформировать энергию негативных переживаний, нужно понемногу позволять им выходить наружу. Иными словами, мы не решаем свои проблемы при помощи практики, но благодаря ей освобождаемся от них.
Дикий ум пугает многих учеников, особенно в начале практики. В буддийской традиции его называют обезьяньим умом, ибо он похож на пьяную обезьяну, шатающуюся по джунглям в поисках самых больших и спелых бананов. Иногда действительно кажется, что наш ум — огромная клетка, полная обезьян. Впрочем, после одного случая, который произошел несколько лет назад, я стал использовать другую метафору.
Щенячий ум
Однажды, будучи в гостях у друга, я наблюдал, как он играет со своим псом: бросал пластмассовую кость, а собака искала ее и приносила обратно хозяину. Мало того, что кость была ненастоящая, она и выглядела неубедительно — представьте себе мясо, нарисованное на пластмассе. Однако пес снова и снова радостно мчался ее отыскивать. Он неустанно гонялся за совершенно несъедобным куском пластика, как будто надеялся рано или поздно им насытиться. И тут я понял — это мой ум, гоняющийся за мыслями. Конечно, ум не думает, что его добычей станет всего лишь пластмассовая кость с нарисованными на ней кусочками мяса. Он полагает, будто преследует нечто необычайно важное для жизни. Но если внимательнее присмотреться к интересующим его вещам, окажется, что они совершенно не съедобны.
А теперь для контраста представьте себе льва. Вы можете вообразить, как отреагировал бы лев — спокойный величественный лев, — если бы ему бросили кость (особенно пластмассовую)? Он просто не обратил бы на нее внимания, но пристально посмотрел бы на вас. Лев сосредоточен на источнике. Именно такое отношение должны культивировать в себе мы — глубочайшее спокойствие, сосредоточенность на цели, — вместо того чтобы гоняться за каждой костью, которую нам бросят. Нужно развивать в себе львиный ум.
Несколько лет назад со мной произошел случай, который смутил меня и в то же время напомнил, насколько сильны привычки ума. Было около 11:30 утра. Я устроил себе одиночный ритрит и медитировал в своей комнате в Обществе Медитации Постижения. В какой-то момент мой ум преисполнился необычайного покоя, радости и блаженства. Возникло чувство: «Вот оно. Это — то, о чем я читал на протяжении многих лет и к чему стремился всем сердцем. Полное и всеобъемлющее просветление. Неужели оно уже близко?»
И в этот момент зазвонили к обеду, — у нас есть гонг, который издает очень красивый звук, и кто-нибудь из работников кухни в нужное время проходит с ним по коридору, созывая всех в столовую. Услышав этот звук, я, ни секунды не колеблясь, открыл глаза, встал, покинул комнату и пошел вниз по лестнице, чтобы получить свою порцию риса с овощами. Я спохватился лишь спустя какое-то время. К данной ситуации можно относиться по-разному, но одно очевидно: я предпочел обед просветлению.
В связи с этим мне вспоминается одна история о японском ритуальном театре. Там обезьян наряжают в костюмы и учат их разыгрывать сцены из классических пьес. Получаются замечательные пародии. И вот однажды на сцене шла пьеса, с детства известная едва ли не каждому японцу. Одна обезьяна изображала генерала, а другая — императора, и они ожесточенно спорили о чем-то важном. И тут кто-то из зрителей бросил на сцену банан. Можете догадаться, какой была развязка драмы.
Так же работает и наш ум. Мы можем пребывать в самом возвышенном настроении, размышлять о высших истинах мироздания, но вот звучит звонок к обеду, — нам бросили банан, — и все высокое рассеивается, как дым. «Если возникает малейшая приязнь или неприязнь, — говорил Догэн, — ум приходит в растерянность».
Поэтому наша практика направлена на то, чтобы перейти от щенячьего ума к неколебимому львиному сознанию. В тайской традиции существует притча о разных жилищах — камышовой хижине, бамбуковой хижине и каменном доме. Когда вокруг бушует непогода, — воет ветер и идет проливной дождь, — защитить вас может лишь прочный дом. Человек, только начинающий свою медитативную практику, еще не развивший в себе внутреннее спокойствие, подобен бездомному. Ему негде укрыться от непогоды.
Начинающие нередко спрашивают, в какой именно части тела следует отслеживать дыхание. Я читал многие буддийские писания, разговаривал с разными авторитетами, и нигде не нашел однозначного ответа на этот вопрос. Однако некоторые учители дают своим последователям вполне определенные инструкции. Одни велят следить за дыханием в брюшной полости, другие — в ноздрях, третьи — в груди. Насколько я понимаю, правы все. На самом деле это вопрос личного предпочтения.
За годы преподавания я пришел к выводу, что человек, практикующий медитацию, должен следить за дыханием в той части своего тела, где дыхание ощущается наиболее ярко, чтобы проще было удерживать внимание. Это не обязательно будет одно и то же место во время каждого сеанса. Однако не следует постоянно перескакивать от одного места к другому, потакая своему неугомонному уму. Сосредоточьте внимание на ноздрях, груди или животе и в течение некоторого времени удерживайте его там. Когда медитация станет для вас привычным делом, можно будет уже не удерживать свое внимание в определенной точке. Вы научитесь следить за каждым вздохом, по мере того как воздух будет проникать в тело и уходить из него.