Приезд герцогини принёс с собой одновременно и хорошие новости, и… не очень. По сути — она ехала ко мне. Визит к сестре — был лишь приличным предлогом. А всё дело в том, что наша Жозефина затеяла большую многоходовую комбинацию, чтобы удачно… женить Поля!
При чём тут я, спросите вы? (Тем более, что меня, как понимаете, на роль удачной партии герцогиня не могла предположить даже в горячечном бреду.) Я тоже не сразу поняла, но обо всём по порядку.
Как нормальная мать, переживая за судьбу детей и младшего сына в том числе, она, видя, что Поль добровольно о женитьбе даже не помышляет, а продолжает носиться вольной птицей по морям и океанам, решила взять устройство его семейного счастья в свои руки. Не такая уж и редкость среди некоторых мамочек.
Так вот, как она поведала Иветт, изучив «рынок невест», наша герцогиня присмотрела для младшенького подходящую, с её точки зрения, кандидатуру. Ерунда, что не шибко, чтобы красавица, да и с характером не всё ладно — барышня оказалась жутко избалованной и капризной. Зато! Она была единственной дочерью герцога Родольфа де Лабонте!
— Это же представляешь, какая удача, Иветт! — возбуждённо рассказывала она. — Эта самая Жеральдин остаётся единственной наследницей титула! Мой Поль тоже будет герцогом.
— Но, Жозефина, может быть предоставить мальчику право самому решать свою судьбу? — совершенно ошалевшая от такой безумной идеи, попыталась робко возразить тётушка.
— Нет! Ждать от него благоразумия можно до конца жизни. Это ты, кстати, совсем его тут разбаловала. А я своего добьюсь! — припечатала мать.
— Боюсь, так ты только рассоришься с сыном. — расстроенно покачала головой сестра, — Поль уже совсем взрослый и вполне самостоятельный молодой человек. Вряд ли он с восторгом примет такую настойчивую «заботу».
— Посмотрим.
— Но каким образом я имею отношение к твоему замыслу? — спросила Иветт.
— Мне нужна не столько твоя помощь, сколько Таис.
— То есть? — развела руками баронесса.
— Мы с мужем (хотя, это, конечно он, а я уже с ним) получили приглашение в королевский дворец на коронацию наследника. Даже вы в своей глуши не можете не знать, что наш король отрёкся от престола в пользу Луи Шарля.
— Безусловно, мы в курсе.
— Так вот, по этому случаю организуется грандиознейший бал. По случаю коронации все готовят достойные подарки. Генрих уже заказал какого-то там жутко дорогого жеребца — я в них ничего не понимаю. А я хочу сделать отдельный подарок от себя. Такой, чтобы получить возможность заявить о достижениях Поля перед их величествами.
— Я всё ещё тебя не понимаю — растерялась Иветт, не находя связи между мной, их величествами, племянником и его женитьбой.
— Да всё просто. Мне нужна колбаса!
— Боже мой. Ты серьёзно?
— Более чем, сестра. Я уже заказала дорогущий ларец. Так вот, мне нужно лично обсудить с Таис, какие сорта следует в него положить. Потому, что случай, сама понимаешь, совершенно особенный. Тут никак нельзя ошибиться.
— И что ты с этим добром планируешь предпринять?
— После того, как герцог преподнесёт свой подарок от нашего дома, я вручу этот ларец лично королеве-матери. И расскажу, что это — достижение моего младшего сына. Что у него уже целый завод, или как он там называется и привлеку монаршее внимание и благосклонность к его персоне. А?! Каково?! Кто после этого сможет повернуть от него нос? Я выведу дело сына на государственный уровень. И герцогиня Жеральдин де Лабонте будет наша! Сама знаешь, уж у меня и связей и настойчивости достанет. И Поль, наконец, забросит свои моря и осядет дома.
— Но, Жозефина, позволь заметить, что этот, как ты выразилась завод не принадлежит единолично нашему Полю.
— Ерунда! Тоже скажешь. И вообще — это не важно. Всё равно он — главный! — не желая ничего слушать, герцогиня решительно отвергла поправку от сестры и попросила пригласить меня для обсуждения состава будущего подарочного набора.
Нет, я, конечно, была несказанно рада такому решительному настрою её светлости продвинуть нашу продукцию выше, чем я могла предположить. Но идея с женитьбой Поля повергла нас с Иветт в культурный шок. Конечно же она рассказала мне о тайных планах Жозефины.
— Бедный мальчик. Он даже пока не ведает, что его здесь ожидает. — сокрушалась баронесса, — Я ведь знаю свою сестру — ей если что втемяшится — ничто не остановит. Думаешь Генрих де Шамбор вполне добровольно взял замуж девушку из баронского рода? — от переживаний и волнений Иветт стала несколько откровеннее обычного, — О-хо-хо! Она на такие вещи всегда больша-а-я мастерица была.
— Ну, «бедному мальчику» тоже палец в рот не клади. Поэтому перестаньте себя изводить. Думаю, при желании, он вполне в состоянии отстоять свою точку зрения. Что уже неоднократно доказывал своим родителям. — максимально уверенно заявила я. (Хотя, по душе заскребли кошки.)
Глава 55
К оговоренной дате заказ герцогини был доставлен во дворец. Вместе с небольшим холодильным коробом, на который она легко раскошелилась с перспективой оставить его потом у себя во дворце. Прагматичная хозяйка быстро уловила преимущества нового приспособления. Опять же, возможность избежать риска перетравить королевскую семью своим подношением — тоже сыграла огромную роль.
До Версаля добирались почти две недели. Всю дорогу Жозефина, не привыкшая к каким-либо неудобствам, бесконечно капризничала, изводя своего благоверного жалобами и нытьём. Я уже молчу про бедных фрейлин и служанок — тем к концу путешествия вообще уже небо с овчинку казалось.
Однако, как только её нога ступила в коридоры королевского дворца — настроение герцогини, не смотря на усталость, снова взлетело до небес. Предметом особой гордости служил ещё и тот факт, что в этот раз семейство де Шамбор не просто пригласили на столь значимое для страны мероприятие, но и выделили гостевые покои в самом дворце.
Жозефина страшно важничала и изнывала от нетерпения скорее перед кем-нибудь похвастать этим обстоятельством. А ещё лучше, если бы нашёлся способ поведать об этом всему миру, но, сами понимаете, вряд ли весь мир интересовали такие подробности.
Свой шанс она в полной мере конечно-же использовала в день коронации Людовика Карла Луи-Шарля — сына Людовика XVI и Марии-Антуанетты.*
— Ах, милая герцогиня, вы сегодня обворожительны! — приклеив на лицо любезнейшую улыбку, наша Жозефина на всех парусах плыла в сторону пышно разодетой Коринн де Ларуш.
Впрочем, сегодня здесь все были наряжены так, словно решили враз нацепить на себя всё самое лучшее из имевшихся одежд и украшений. При этом не очень-то озадачиваясь вопросами вкуса — главное, чтобы, как говорится «дорого-богато».
— А-а… м-м… благодарю, дорогая! — Коринн — пышнотелая шатенка, разодетая в тяжеленный наряд из золочёной парчи, сверкая перстнями всех цветов радуги и длинной нитью драгоценного жемчуга, несколько раз обвивавшей её шею, едва не поперхнулась, завидев Жозефину, но вынуждена была натянуть ответную улыбку. — Не могу скрыть восторга от твоего бального туалета. Особенно от этого прекрасного жемчуга.
На этом моменте Коринн демонстративно погладила свой — значительно превышавший «километражем» изящную нить на шее нашей герцогини. О, боже! Они обе были в жемчуге!
— Где вы нынче остановились? — скрипнув зубом парировала Жозефина и, не дожидаясь ответа, уела собеседницу до конца, — Бедняжка, наверное, это так утомительно в дорогом, тяжёлом наряде добираться до дворца. А у меня такая очаровательная комната в гостевом крыле — просто чудо!
Она совершенно точно знала, что собеседнице — давней «подруге» по светским мероприятиям — места во дворце не досталось.
В подобных пересудах и мелких стычках бежало время, пока ожидали короля и мужчин из Реймсского собора, под сводами которого на протяжении более 1000 лет короновались французские монархи.
Не буду подробно останавливаться на описании самой процедуры, ибо она слишком длительна и монотонна, чтобы представлять какой-то особый интерес.
Торжество официально завершалось только возвращением короля в Париж. Оно считалось первым официальным визитом в город. Глава государства въезжал в столицу через врата у аббатства Сен-Дени.
Двадцатичетырёхлетний король был великолепен. Все разговоры во дворце переключились на него. Это был высокий, красивый молодой мужчина с чуть рыжеватыми, мягко вьющимися волосами и спокойным, уверенным взглядом серых умных глаз. Представляю, каково ему было сохранять лицо во всём этом роскошном и страшно неудобном облачении. Чего стоила одна тяжеленная бордовая мантия с горностаем, расшитая геральдическими лилиями, которую за ним несли четыре человека.
О сильной воле и развитом уме одарённого молодого монарха шептались в каждом уголке огромного сверкающего бального зала.
— Вы знаете, рассказывают, будто сама Мария Тереза признавалась, что он с раннего детства был необыкновенно трудолюбив и обожал выращивать (собственноручно) алые розы, чтобы дарить их любимой маме: «Зачем вы сами возитесь с колючками, садовник сделает всё за вас?» — спрашивали его, — «Только тернистые пути ведут к славе… а эти цветы для мамы… я хочу заслужить её поцелуй» И это в четыре-то года!
— А ещё представляете, наш принц научился читать в неполных пять лет, а к семи годам уже мог вести разговор на итальянском и латыни и знал наизусть басни любимого Лафонтена.
— Он всегда имел добрую и чувствительную душу, и известно, как после посещения детских приютов вместе с патронирующей их Марией-Антуанеттой лично собирал деньги для «этих несчастных детей».
— Францию ждёт великое будущее!
— Ш-ш-ш! Начинается церемония вручения подарков!
Чего только не преподносили новоиспечённому монарху! Помимо драгоценных украшений, породистых жеребцов, наборов специй, тканей и диковинных животных в этом длинном перечне нашлось место неожиданным и экзотичным, а то и вовсе довольно странным дарам. Комплект молотков для поло, вырезанных из красного дерева, несколько боченков меда, страусиное яйцо и расшитую жемчугом и каменьями наволочку. Я невольно вспомнила сказку «Принцесса на горошине» и заранее пожалела бедолагу, которого усадят на такую подушку.