– Ей это не впервой, – прошептала Нина. – Она привыкла быть разведчицей.
– Ш-ш-ш, – предупредил через плечо Маттиас.
Когда они добрались до офицерских апартаментов, Нина была твёрдо убеждена, что имеет дело с шайкой опытных воришек. Очень может быть. В конце концов, что она о них знает?
«Знаю, что они бы погибли, если бы я им не помогла, – успокоила она саму себя. – Вот что важно».
Во всяком случае, было просто чудесно, когда Перси у каждой двери без колебаний, без лишнего шума подбирал нужный ключ, а Алия, проскользнув вперёд, шла на разведку, всегда начеку, всегда готовая их предупредить. С ними Нина чувствовала себя увереннее.
Но у двери, ведущей в офицерские апартаменты, Маттиас остановил Нину.
– Нет ли здесь другого выхода? – спросил он.
– Другого я не знаю, – ответила она. – А что?
Он показал на такие тоненькие, невзрачные серые провода, бегущие вдоль дверной коробки, что Нина сама никогда бы их не заметила.
– Сигнализация, – пробормотал Маттиас.
В душе Нины бушевала паника. Не возвращаться же, когда они почти у цели? Но как обойти сигнализацию?
17
Нина усиленно заморгала, пытаясь сдержать слёзы.
– Вот и всё, значит, – разочарованно сказала она.
Но другие не обернулись. Они даже не расстроились.
– Сколько там ещё дверей до выхода? – спросил Маттиас.
– Только одна, – ответила Нина. – В кабинет следователя. Потом выйдем через окно. То есть могли бы…
Она опустила голову и чертила носком туфли по грязному полу.
Когда Нина снова подняла глаза, Алия забиралась на плечи Маттиаса. Она покачивалась, подняв руки к проводу сигнализации.
– Осторожнее, – сказал Перси.
– Что ты делаешь? – спросила Нина.
– Перерезаю провод, – ответила Алия. Она полезла в карман юбки и вытащила нож.
– А это не опасно? – спросила Нина.
Она плохо разбиралась в системах безопасности, но бабушка и тёти всегда предостерегали, чтобы она держалась подальше от проводов и розеток.
– Опасно, – ответила Алия. – Но я знаю, что делаю.
На осторожность было что-то не похоже. Она будто пилила провод, оставляя зазубренный грубый конец и снимая пластиковое покрытие с довольно длинного участка. Кусочки серой обмотки летели на пол.
– Это сразу заметят, – сказала Нина.
– Заметят, когда погаснут мониторы, – ответил Перси. – Но так больше похоже на то, что провод жевали мыши, а не на подготовку побега заключённых.
– Ключ подобрали? – сквозь стиснутые зубы спросила Алия.
– Ключ готов, – ответил Перси, приближаясь к двери, и обернулся к Нине. – Как только она сделает последний разрез, сразу бежим. Ясно?
Нина кивнула и встала за ним.
Алия в последний раз полоснула ножом по проводу и приглушённо охнула от боли. Перси вставил ключ в замочную скважину и повернул. Алия спрыгнула с плеч Маттиаса и бросилась в дверной проём вместе с Ниной. Перси уже штурмовал дверь в кабинет следователя.
– Сегодня везёт по-крупному, – выдохнул он. – Открыто.
Нина вбежала в кабинет и подняла раму, открывая окно. Всё четверо ринулись наружу.
Ветви кустов царапали Нине руки и цеплялись за платье, но она бежала или скатывалась с холма. Мешок с едой бил по ногам. Краем глаза она заметила, что Маттиас задержался, опуская за собой окно.
– Пошли! – шепнул Перси Нине на ухо. – Бежим к деревьям.
То и дело падая, Нина слепо мчалась за Перси и Алиёй. Дети неслись очень быстро, и она боялась, что в темноте их потеряет. В конце концов она бежала на звуки, ничего не видя. Пока она слышит тяжёлое дыхание детей, с пути не собьётся.
Трава становилась всё гуще и хлестала по ногам. Нет, это была не трава, а густой кустарник. Теперь их окружали деревья.
– Хорошо, – за спиной тихо сказал догнавший её Маттиас. – Давайте передохнём и понаблюдаем.
Нина рвалась бежать дальше, но Перси положил ей руку на плечо, удерживая на месте. Дети присели на корточки, Нина последовала их примеру, оглядываясь на тюрьму.
Теперь, глядя на здание издали, Нина видела, что следователь не обманул: тюрьму окружал высокий забор с колючей проволокой и сторожевыми башнями и территория освещалась яркими прожекторами.
Офицерские апартаменты, через которые они бежали, были просто небольшим одноэтажным придатком с незащищённой стороны. Здание окутывала тьма. Нине пришлось прищуриться, чтобы разглядеть его в сиянии тюрьмы.
– Нас пока не ищут, – пробормотал Маттиас.
– Нет… А там! Глянь! – выдохнул Перси, показывая.
В окне, через которое они вылезли, мелькнул тусклый свет… Фонарик? Потом свет исчез и появился в другом окне офицерской резиденции.
– Наружу никто не выходит, – тихо сказал Маттиас. – Мы их провели.
Нина вздрогнула, думая о том, что могло произойти, оставь Матиас окно открытым и перережь Алия провод чисто, не придавая ему сходство с работой грызунов.
– Что бы мы сделали, если бы нас разыскивали? – спросила Нина.
– Спрятались бы, – как бы между прочим ответил Перси. – Это мы умеем.
– Да вы много чего умеете, – удивлённо заметила Нина. – Я…
Ей хотелось их поблагодарить, признать, что без них она сбежать бы не смогла. Но все трое уже встали, готовые двигаться дальше.
– Луна восходит с той стороны, значит, там восток, – сказал Перси. – В каком направлении то место, о котором ты рассказывала?
Нина огляделась: залитый сиянием луны луг, тюрьма в свете слепящих прожекторов, тёмный лес. Паника, грозившая охватить её весь вечер, наконец затопила с головой.
– Не знаю! – простонала она. – Я не знаю, как туда добраться!
18
Дети ничуть не удивились. Нина застыдилась собственного невежества ещё больше, поняв, что другого от неё и не ожидали, принимая за бестолковую дурочку.
– Расслабься, – не особо вежливо сказал Маттиас. – Надо подумать.
И выжидающе взглянул на Перси.
– Ты считаешь безопасным место близ школы, где жила, верно? – спросил Перси.
Нина кивнула.
– И демографический надзор привёз тебя в тюрьму из школы, верно?
Нина снова кивнула.
– Когда они тебя сюда привезли, в какое время дня?
С минуту Нина боялась, что не ответит на вопрос, но быстро пришла в себя, и у неё перед глазами промелькнули чередой ужасные картины.
– Утром, – сообщила она. – Меня арестовали за завтраком.
Она до сих пор чувствовала запах овсянки, видела три одинокие изюминки, прячущиеся среди овсяной крупы. От воспоминаний её чуть не стошнило.
– Ладно. Уже хорошо, – похвалил её Перси, словно разговаривал с малышкой, моложе Алии. – Теперь постарайся вспомнить. Когда они везли тебя сюда, с какой стороны светило солнце?
– Солнце?
Нина подумала, что не расслышала вопрос, потом, что вряд ли сможет ответить. Когда её арестовала демографическая полиция, она до смерти перепугалась… кто же в здравом уме в такой момент обращает внимание на солнце? Тут она вспомнила плеск воды на окно машины, стекающие по стеклу капли.
– Солнца не было, – торжествующе ответила она. – Лил дождь.
Перси и Маттиас обменялись взглядами. Нина смутно подозревала, что радоваться особенно нечему.
– Это важно? Почему? – спросила она.
– Если бы мы знали, с какой стороны машины было солнце, – объяснил Маттиас, – то поняли бы, в каком направлении вы ехали. Утром солнце восходит на востоке. А если солнце не выходило, то непонятно, откуда вы ехали.
– Ясно, – кивнула Нина.
Несмотря на плохую видимость, она отчётливо чувствовала, что Маттиас говорит сквозь стиснутые зубы. Но разве справедливо ожидать от неё знаний о небе и солнце? Она так мало видела их в жизни. Откуда у Перси и Маттиаса такие познания?
– Подумай хорошенько, – терпеливо попросил Перси. – Может, в то утро какая-то часть неба была ярче остального?
Это походило на детективные сериалы тёти Листры. Детективы всегда говорили нечто подобное: «Знаю, как это тяжело, мадам, но очень важно вспомнить, точно ли вы слышали, как мистер Икс до полуночи вышел из комнаты?» Но в сериалах тёти Листры свидетели всегда были уверены в себе: «Да, я слышала, как дверь открылась до того, как прошёл поезд, отходящий в полночь, до боя часов». Нина же не смотрела на небо, когда полиция увозила её в тюрьму.
Она смотрела вниз, на наручники, на цепи на ногах. Но если она долго смотрела и увидела дождь…
– Когда мы вышли из школы, было темно, – медленно сообщила Нина. – Но потом… Потом на небе появилось какое-то свечение, сквозь дождь, его было видно через моё окно.
– Восход, – буркнул Маттиас.
– Солнце восходит? – спросила Нина.
Она никогда не задумывалась, как светило появлялось на небе. На картинках и по телевизору оно просто находилось на небе, над головой.
Перси не обратил внимания на её вопрос и задал свой:
– С какой стороны ты сидела в машине?
– Слева. На заднем сиденье, – ответила Нина.
– Если восток слева… то вы ехали на юг, – объявил Перси.
– Как скажешь, – согласилась Нина.
– Вероятнее всего, её школа находится сразу за магистралью номер один, – сообщил Маттиас. – Это к северу от города. Рискнём пройти вдоль шоссе?
– Не рискнём, так точно заблудимся, – возразил Перси.
Нина заметила, что они даже не притворялись и не спрашивали её мнения. По крайней мере оба мальчика мельком глянули на Алию, которая как раз успела кивнуть в знак согласия.
Нина сказала себе, что ей всё равно. Просто надеялась, что не ошиблась насчёт восхода солнца.
19
Они бесконечно долго брели по лесу.
Нина так устала, что перестала обращать внимание на то, куда идёт, что другие говорят, и тому подобное. Главное – заставить себя поднимать ноги, одну за другой, ставя каждую чуть дальше вперёд. Она вспомнила, как говорила себе, что дети будут только тормозить побег – шутка не удалась. Тормозила она сама. Это на неё они оглядывались, её нетерпеливо ждали.
Наконец Алия вернулась к Нине и, взяв её за руку, сказала: