ол, причём в другую сторону. И найти бы кого-нибудь типа того доброхота с пистолетом, чтобы хоть объяснил, что вокруг творится.
Лёня встал, крадучись вышел с другой стороны состава и быстро побежал прочь.
Глава 6. Секрет живца
Лёня поспешно и быстро бежал с места происшествия — благо новая одежда и снаряжение позволяли. Мысль «только бы не заметили» сменилась на другую — «я бегу!». Впервые за весь этот жуткий и кошмарный день это была приятная новость. Сердце не колотилось и не пыталось разорвать рёбра, его не кололо, и оно не болело. Это было здорово, настолько, что мрачные мысли на время даже исчезли.
Отбежав на несколько кварталов Лёня решил всё же не рисковать, и пойти быстрым шагом — неизвестно, сколько ещё продлится эта странная сердечная ремиссия. Про себя Лёня даже усмехнулся — жизнь то налаживается — утром познакомился с симпатичной девушкой, в полдень думал умереть, но не умер, после полудня высказал дяде Коле все, что о нём думал, ещё позже выжил, а ещё позже даже смог бегать.
Н-да… В гробу он видал такое налаживается. Так или иначе, но он всё ещё был жив.
«Может это ад?» — мелькнула мысль. — «А поезд давным-давно разбился?»
Лёня тут же отогнал от себя эту абсурдную мысль. Следом пришла более приземлённая и простая — «а куда идти?»
Пейзаж был мягко говоря фантосмагоричным — как будто оторвали часть одного городского пейзажа и пристыковали к другому — взять к примеру дорогу, которая из двухполосной рывком переходила в четырёхполосную, или грунтовка резко переходящая в асфальт.
Впрочем, что называется — какая разница. Вечерело, и Лёня с сомнением посматривал по сторонам — ночевать на улице, полной тварей, которые могут напасть в любой момент не хотелось. Улицы выглядели слишком безлюдно. Промаявшись некоторое время Лёня двинулся к девятиэтажке из красного кирпича, украшенной позолоченными балконами. Домофон не работал. Лёня легко отпер дверь и вошёл внутрь. Первым делом на глаза попало то, что когда-то было консьержем. Теперь это было кучей богоданных костей. Лёня замер, и перехватил поудобнее маленький топорик. Звуков не было. Или зомби очень хорошо таились, или уже ушли в другое место в поисках корма. Возможно к тому же поезду. Так или иначе, Леня, стараясь не шуметь, стал подниматься по лестнице. Подъезд тоже оказался частично измаран в крови. На самом верху оказалась открыта дверь одной из квартир.
Прислушиваясь к каждому шороху Лёня зашёл в неё, и решил закрыть дверь, но передумал — если в квартире есть тварь ему нужно будет быстро убежать. Вместо этого он поставил прислонив на дверь напольную вешалку — в случае чего она загремит. Аккуратно зайдя в неё Лёня аккуратно обошёл её. Пусто. Ещё найти бы какое-нибудь оружие… Облом. Из кухонного оружия нашлись только красивые никелированные ножи. Лёня только вздохнул, оценил ещё раз дорогие ворсистые ковры, дорогую мебель, минибар, кухонный гарнитур. В прошлой жизни он бы тоже не отказался иметь такие вещи… В этой они потеряли всякий смысл. Лёня прошёл на кухню, и аккуратно достал термосы машиниста и мультитул с ложкой. «Пищевой термос» его здорово порадовал — в нём была картошка тушёная с мясом. Горячий чай оказался приятным дополнением к ужину. Настроение улучшилось.
Сзади раздались тихие шаги. И щелчок.
— Эй ты. — раздался голос. — Жрать прекрати. Руки держи на виду, поворачивайся медленно.
Лёня медленно развернулся. Сзади него стоял мужчина. Спутанные грязные волосы под бесформенной вязаной шапкой, глаза с налитыми кровью белками, густая небритая щетина, кожа местами пожелтевшая, обломанные ногти с грязью под ними, безрукавка-разгрузка с топырящимися карманами, грязные джинсы и стоптанные кожаные сапоги. За спиной у него был блочный арбалет и колчан арбалетных болтов, а на Лёню он направил небольшой револьвер.
— Ты кто такой? — спросил он.
Отвечать такому субъекту не хотелось. А хотелось дать по роже, но у того был пистолет, а у Лёни нет. Как он вообще сюда попал? Лёня подчёркнуто спокойно встал и подошёл к окну. Если этот тип не дурак, то стрелять он не будет — пистолет и так сильно грохочет, да тут и стекло за спиной — лопнет и шум привлечёт тварей.
— Ты кто? — ещё раз спросил тип. — Отвечай, когда тебя спрашивают! Оружие, спораны, горох — на стол. Карманы вывернул! Живо!
Лёня не спешил отвечать, отхлебнув ещё чая — в самом деле, чего бояться — его убьет или этот псих, или сердце, которое барахлило почти тридцать лет. Итог один. Но пуля даже лучше.
— А? — спросил Лёня. — А что у тебя во фляге?
— Я тебя не знаю. — вместо этого ответил субъект. — Барахло достань.
— Угу. — кивнул Лёня отпив ещё чая.
— Ты какой-то мутный. — выдал ещё одну умную фразу субъект. — А это не тебя муры искали сегодня?
— Кто такие муры? — спросил Лёня, чая к его сожалению почти не осталось.
— Так… Ты что, не знаешь вообще? — спросил непонятный тип. — Ты откуда вообще?
— С поезда. — пожал плечами Лёня. — Только сегодня приехал.
— Свежак значит. — сплюнул неприятный тип, и чуть отвёл ствол. — Тогда понятно… Как крещён?
— Попом в церкви. — отрезал Лёня, этот клоун стал раздражать его не меньше Николая Викторовича.
Неприятный тип хмыкнул, но пистолет убрал.
— Борзый значит… Может тебя так и крестить?
«А тебя может крысой назвать?» — подумал Лёня.
— Слушай друг, ты про флягу спрашивал… Я просто крещён — Хомяк. — вдруг оживился тип, и глаза его хитро заблестели. — Там живец. Как голова заболит, и мутить начнёшь, примешь его, и всё, отпускает. Если не пить его несколько дней, умрёшь. Я тебе расскажу, как делать. В обмен на что-нибудь интересное, ну там. Где магазины с товарами хорошими, где стволы достать…
Эта резкая смена настроения и заблестевшие глаза Хомяка очень не понравились Лёне.
— Извини. — развёл руками Лёня. — Не знаю, сказал же — на поезде приехал. И бежал с поезда.
— Ладно, так расскажу. — оживился Хомяк.
Минуту Лёня слушал способ изготовления живца. Понятно почему у него такой мерзкий вкус. Потроха из затылков заражённых, как их называл Хомяк, любой спирт и фильтрация. Бррр… И правда дрянь.
— Спасибо Хомяк. — рассеянно сказал Лёня.
— Не за что. — как-то гадливо ухмыльнулся Хомяк. — А теперь ты оставайся, а я пошёл.
С этими словами он подхватил Лёнин рюкзак и спиной двинулся к выходу.
— Эй! Рюкзак положи! — рявкнул Лёня и потянулся к топору на поясе.
— Не шали. — снова навёл на него пистолет. — Новичкам помогать полагается. Я тебе помог — рассказал, как живчик делается. А рюкзак… Должен же ты чем-то за помощь заплатить. Вот и платишь. Шмотками. У нас так принято. Обижать свежаков нельзя, мол Стикс накажет — я вот и не обижаю — ничего не отстрелил, и целым оставил.
Гадко ухмыльнувшись, Хомяк продолжил пятиться в коридор, где щёлкнул дверью и вышел в подъезд. Лёня с яростью сжал рукоять топора. Не обидел — как же! Оставил без вещей среди бродящих заражённых. Помог, как же! В гробу он видал такую помощь. Он рванул в прихожую но тут же замер — такой подонок мог подкараулить его у двери и расстрелять из арбалета. Или подняться выше, а потом выстрелить в спину. Вместо этого он запер дверь и снова обошёл квартиру. Оказалось, что Хомяк прятался в шкафу. Что б его… А ведь там мог прятаться и заражённый. Тогда Лёня был бы уже мертв. Лёня прошёл на кухню и взял чугунную сковородку и казан, и вышел на балкон. Держись Хомяк… Только выйди, и эта посудина прилетит на твою хирожопую голову. Но Хомяк не вышел. Ни через полчаса, ни через час, ни через два.
Лёня плюнул и войдя обратно запер балкон. Этот урод обрёк его на медленную смерть. Поди прячется где-нибудь в пустой квартире. Подумав, что делать Лёня в поисках еды открыл холодильник. Дохнуло смрадом и тухлятиной. Еды тоже не осталось.
Глава 7. Отсроченная смерть
Сон был рваным и беспокойным. Один раз разбудил браслет ТБСКМ, среагировав на понижение пульса и начав сверкать лампочкой. Второй раз он проснулся сам непонятно от чего. Третий раз просто приснился кошмар. Сон ушёл, только когда стало рассветать. Проснувшись, Лёня почувствовал себя совершенно разбитым. Вспомнил ещё раз вчерашний день и снова почувствовал ярость и отчаяние. Кое-как приведя мысли в порядок, он вспомнил вчерашний разговор с Хомяком. Похоже, те кто выжил не отличались высокими моральными нормами… А из полезного удалось узнать, как готовить живец, и что по крайней мере сюда попадают ещё люди, которых называют свежаками, а имён тут вообще нет…
Не густо… Голод и отсутствие этого самого живца давали о себе знать. Во фляге незнакомца оставалось только пара глотков. Скривившись, Лёня выпил остатки. Стало чуть легче. Из оружия остался нож, топор и кортик. Следовало найти хотя бы еду. Аккуратно спускаясь с этажа на этаж Лёня проверял двери каждой квартиры, но открытых не было. Дойдя до пятого этажа, Лёня увидел неподвижно лежащего в неестественной позе Хомяка.
Хомяк и не пошевелился и не издал ни звука. Леня сделал ещё шаг. Под телом была лужа мочи. Хомяк был мертв. Леня присел на корточки рядом. Чтобы это могло быть… Смерть от передозировки, или внезапна остановка сердца…
Рядом лежал вскрытый Ленин рюкзак, надуманная булка хлеба и пустая бутылка минералки, той самой минералки, в которой Леня попросил растворить незнакомца свои сердечные лекарства… Хомяк похоже был не в лучшем состоянии, да ещё и выпил этой водицы, может даже понял, что происходит, даже рубаху на груди порвал… Хотя чаще люди делают это инстинктивно, от невыносимой боли.
Возможно, Хомяк не смог даже закричать, а только корчился от боли. Смерть Хомяка была не из приятных. Странно, но никакого удовлетворения от смерти Хомяка Леня не получил. Скорее только гадливое ощущение, а через пару минут понял, что его потряхивает.
С ознобом пришла вторая мысль — почему он не выбросил эту бутылку? Сам ведь мог так же отравиться.
Посидев немного и придя в себя Леня прикинул, как поступить, и подумав немного снял с трупа кобуру с револьвером, затем самодельный колчан со стрелами, которые почему-то называют болтами. Обыскивать карманы трупа испачканные мочей он побрезговал, поэтому просто одел свой вновь обретенный рюкзак на спину, поверх него повесил "пачку" стрел, а блочный арбалет взял в руки. Пистолет удачно разместился в кобуре на поясе.