— У нас все хорошо? — хриплым голосом спросил Хантер. — Потому что если ты продолжишь смотреть на меня таким взглядом, я буду вынужден нагнуть тебя над диваном и дать познакомиться с моим телом изнутри. Но я бы не хотел трахаться в первый раз, если ты еще злишься.
Я обалдело уставилась на него, и Хантер рассмеялся.
— Не пойми меня неправильно. Я хочу безумный трах. Предпочтительно, чтобы мы оба были в ярости. Но только не в первый раз.
— У нас все хорошо, — сглотнула я.
Хантер держался на дистанции, наверное, не хотел терять контроль над собой.
— Ты голодная?
Взяв с него пример, в ответ я выгнула бровь дугой.
Он усмехнулся.
— Собираешься убить меня? Знаю это наверняка.
Он провел руками по лицу.
— Ты ужинала?
Разумеется, я не ужинала, но в данный момент думать о еде совсем не хотелось.
— Совершенно не хочу есть.
— Сейчас закажу что-нибудь.
Пока он говорил, мои глаза невольно следили за полоской светлых волос, идущей от его пупка и исчезающей в полотенце. Направляясь в спальню, Хантер пробормотал себе под нос: «С тобой очень тяжело делать правильные вещи».
Подхватив с дивана две подушки, Хантер небрежно бросил их на пол.
— Ничего, если мы поедим здесь?
— Отлично. Мне нравится.
Хантер включил фоном музыку и открыл бутылку вина, а я тем временем распаковала заказанную китайскую еду. Мне пришлось по душе, что в первый раз он сам приготовил ужин и накрыл его на кухне, а сейчас вручил палочки для еды и контейнер. Было что-то интимное в том, чтобы есть вместе за кофейным столиком. Я заказала курицу с кешью, а он яичную лапшу чоу-мейн с креветками. Время от времени он протягивал мне свой контейнер, мы обменивались едой и улыбками.
Перестав буквально и фигурально убегать от Хантера, я начала от души наслаждаться его обществом.
— Как прошла поездка?
— Насыщенно. Клиент менял мнение раз сорок, пока не остановился на моем изначальном предложении.
Я сверкнула дерзкой ухмылкой.
— Звучит знакомо — должно быть, ты практикуешь этот подход на людях.
Хантер усмехнулся.
— Как прошла твоя неделя? Визит к бывшему прошел нормально?
Я отставила контейнер с едой в сторону.
— Он никогда не проходит нормально.
— Что случилось?
— Беру девочку навестить отца, потому что забочусь о ней. А Гаррет использует Иззи, чтобы поговорить со мной, и пытается выкачать из нее информацию. Она начала прозревать насчет того, кто он такой.
— Вот отстой. Похоже, он не ценит, что потерял.
— Ага. В этот раз он по-настоящему ранил ее. По пути домой Иззи практически сказала, что хочет жить со мной после того, как ее отец вернется.
— И как тебе это?
— Честно говоря, пока девочка сама не завела разговор, я об этом даже не думала. До недавнего времени она общалась, в основном молча ненавидя меня, в своей комнате. Но когда Иззи выложила вот это, я поняла, что больше не представляю свою жизнь без нее. Может, мы с Гарретом как-то уладим это дело.
Я пожала плечами.
— В большинстве разведенных пар опеку сохраняет мать, а отец навещает детей на выходных. У нас с Иззи разные ДНК, но я отношусь к ней как к собственной дочери.
Хантер как-то странно посмотрел на меня.
— Что такое? — поинтересовалась я.
— Ты потрясающая мать.
Мое сердце сжалось от умиления. Потрясающая мать. Никто никогда не говорил мне таких слов.
— Благодарю. Я уже говорила тебе, что не имею представления, как поступать правильно, но всегда пытаюсь в первую очередь думать об Иззи.
Хантер поставил контейнер на стол и допил остатки вина из бокала.
— Иди-ка сюда, мамаша.
И он протянул руку ко мне.
Когда я подала свою руку, Хантер каким-то образом исхитрился подтянуть меня к себе и усадить на колени. Получилось, что я оседлала его.
— Никогда еще не трахал горячую мамочку.
— Какой ты грубый, — невольно улыбнулась я.
Хантер переплел наши пальцы, лицо его стало серьезным, и он пристально заглянул мне в глаза.
— Так у нас все в порядке?
— Да, — выдохнула я.
— Твои глаза говорят другое.
— Что ты имеешь в виду?
— Они говорят, что ты, с одной стороны, хочешь меня, с другой — что хочешь сбежать. С тобой не бывает ничего стабильного. Детьми мы с моим братом, Дереком и всеми соседскими ребятишками играли в «раз-два-три — красный свет — зеленый свет». Один человек был водящим, цель в том, чтобы добраться до него, пока он пел «раз-два-три — красный свет — зеленый свет». Но в какой-то момент он мог выкрикнуть красный свет и обернуться. Тогда все должны тотчас замереть на месте.
Я наморщила лоб.
— Знаю эту игру. Но что в ней общего со мной?
— Ты и есть тот водящий. Я двигаюсь вперед, но чувствую, что в любую минуту ты опять можешь крикнуть красный свет и мне нужно застыть на месте — возможно, даже с полной дисквалификацией.
Хотя его аналогия отдавала дурдомом, основание у нее было. С самого первого дня я держала его в напряжении, включая то красный свет, то зеленый и ища любую возможность для того, чтобы сбежать. Но это внутреннее кипение всегда сводилось к одному и тому же результату.
Взглянув на наши сплетенные руки, я посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты пугаешь меня до чертиков, Хантер. Но, кажется, у меня нет сил сбежать от тебя.
Он выдержал мой взгляд.
— Это не совсем безопасное приключение.
В этот момент я по-настоящему решилась. Да, я была обожжена, но исцелилась. Меня столкнули вниз, но я поднялась. В любом случае не могу сейчас думать о том, как сложится моя жизнь, так почему бы не насладиться этим приключением? Сделав глубокий вдох, я произнесла:
— Раз — два — три — зеленый свет — зеленый свет.
Под нахмуренным лбом Хантера я увидела испытующий взгляд.
— Я выключила красный свет. С этих пор будет гореть один зеленый.
Обхватив мою шею, Хантер притянул меня к себе. Наши губы слились в поцелуе. И этот поцелуй не походил на все предыдущие. Обычно мы начинали сдержанно, потом впивались друг в друга зубами и языками. В этот раз нашу страсть не сдерживало ничего. Мы освободились от всех препятствий на нашем пути.
Наш поцелуй получился медленным, глубоким и более чувственным. Один из тех, которые показывали, каким должен быть настоящий поцелуй. Почувствовав, как член Хантера набухает между моих раздвинутых ног, я во время жаркого лобзания неосознанно начала тереться об него.
Хантер вцепился в мои волосы и простонал:
— Медленней, детка, не так быстро.
— Больше не хочу сдерживаться, — прошептала я и начала действовать еще сильнее.
Будь моя воля, мы бы закончили начатое прямо тут, на полу в гостиной. Но, видимо, у Хантера были другие планы. Он снял меня с коленей и взял на руки.
По пути в спальню он не отрывал от меня глаз.
— Отчаянно хочу быть внутри тебя, но скакать на полу в гостиной — как бы заманчиво это ни было — для самого первого раза не годится. Однако, черт возьми, можешь быть уверена, что в выходные мы займемся и этим. Прямо сейчас я хочу ласкать тебя ртом, чтобы удовлетворить, прежде чем опозорюсь, как подросток, войдя в тебя.
Усадив меня на кровать, Хантер начал раздеваться. Сперва в ход пошла рубашка. Закинув руки за голову, он снял ее одним плавным движением. Сидя на краю кровати, я наблюдала за этим действом и была счастлива. Следом наступила очередь джинсов. Мой взгляд буквально приклеился к его рукам, которые расстегивали пуговицу и молнию. Металлический звук каждого зубчика молнии отдавался вибрацией в моем животе.
Упершись двумя пальцами в бока, он стащил джинсы со своих мощных бедер и отбросил их в сторону. Когда он встал, одетый только в черные боксеры, рот мой сам собой открылся. Краешек огромного члена высовывался из боксеров. Влага, блестевшая на его кончике, практически загипнотизировала меня.
— Дьявол, — застонал Хантер. — Даже не представляешь, как хочу зажать твои волосы в кулак и трахнуть тебя прямо в открытый рот.
Я взглянула на него из-под тени густых ресниц.
— И что же тебя останавливает?
Запрокинув голову словно в молитве, Хантер начал раздевать меня. Когда он снимал сандалии и целовал каждую ножку, мое тело покалывало с головы до ног. Потом Хантер принялся за джинсы. Он стянул их и, прежде чем снять трусики, одобрительно провел пальцем по кружеву.
Когда Хантер снял с меня рубашку и бра, я, завороженная его взглядом, даже не заметила, что лишилась последней одежды. Зрачки моего мужчины потемнели от страсти и расширились, скрывая младенческую синеву его глаз.
Он опустился на колени и сказал хриплым голосом:
— Наталья, ляг. Откройся мне.
Мне всегда было любопытно, почему он называет меня Наталья, а не Нат, как остальные. Но то, как Хантер произнес мое имя сейчас, заставило меня расплыться в блаженстве. Раздвинув мои колени, он начал покрывать нежными поцелуями внутреннюю сторону бедер. Когда он достиг эпицентра, мои ноги дрожали. После такого нежного начала я ожидала почувствовать сладкий поцелуй или тепло его языка внутри себя. Но никакой нежности в том, как Хантер погрузился в меня, не было и в помине.
От неожиданной грубости и ярости, с которой он оказался внутри, моя спина выгнулась дугой. Он собрал языком мою влагу, с силой припал к клитору и зарылся в меня лицом. Казалось, он умирал с голоду, а теперь просто сорвался с катушек, как только почувствовал аромат еды. Страсть внутри меня нарастала с такой же силой и скоростью, как его мужской аппетит.
— Хантер, — задохнулась я.
— Кончай мне на язык, детка.
О, боже мой.
— Хантер… — только и смогла я простонать.
В ответ он погрузил в меня два пальца, не переставая ласкать губами клитор. Несколько раз ему удалось прокачать меня…
— О, боже…
— Какая она у тебя упругая. Не могу дождаться, когда твоя… будет сжимать мой член.
Этого было достаточно. И неважно, что обычно я ненавидела это слово. Желание, звучащее в голосе, делало его настолько сексуальным, что вынести больше не было никакой возможности.