К несчастью для Хантера, он позвонил, когда я чувствовала себя обиженной. Даже не стала, как обычно, дожидаться у двери, чтобы полюбоваться на его прощальную проходку по коридору. Вместо этого оставила дверь приоткрытой и отправилась к дивану читать книгу, которой совершенно не интересовалась.
Прежде чем распахнуть дверь, Хантер дважды постучал.
В качестве приветствия помахала рукой, но глаз от книги не оторвала.
Еще до того, как Хантер закрыл за собой дверь, воцарилась неловкость. По крайней мере, так я почувствовала.
Он уселся на край стола и взял в руки мои ступни.
— Как самочувствие у пациента?
— Лучше.
В стиле наглого подростка я все еще не поднимала на него взгляд.
Хантер подождал несколько минут, ровно до того мгновения, пока я не посмотрю, что же это он делает. Потом поймал мой взгляд.
— А вот и она.
Эта улыбка меня еще больше взбесила. Хантер выглядел как обычно, красивым и самодостаточным. А мне хотелось, чтобы в нем проявлялось то, что чувствовала я: хаос и растерянность. Ненавидела этого мужчину за то, что на нем никак не отражалось наше расставание.
— Можем просто сказать друг другу «прощай» и покончить с этим?
В этот вопрос я вложила всю язвительность, на какую только была способна.
По крайней мере, хоть улыбка исчезла с его лица.
— Наталья…
— На самом деле. Мы взрослые люди. Было весело. Сейчас все кончено. Последний минет делать не собираюсь, если ты за этим пришел.
Хантер опустил голову и несколько минут смотрел в пол. Когда наконец его глаза встретились с моим ледяным взглядом, в них плескалась боль.
— Я… я никогда не хотел ранить тебя, Наталья.
Язык заработал прежде, чем я смогла обдумать слова.
— Отлично. Но ты это сделал. Знаешь почему? Потому что это никогда не было просто трахом. Можешь называть это как угодно, но с самого первого дня ты знал об этом. При обычном трахе не посещают семейные ужины, не помогают падчерице отрабатывать боковые удары и не нянчатся с женщиной, когда она больна. Именно поэтому меня сейчас оскорбляет твое притворство.
Хантер провел пятерней по волосам и глубоко вздохнул.
— Ты права. Это всегда было нечто большее, чем просто трах. Но это не отменяет необходимости закончить наши отношения.
Вместе с этими словами прямо в сердце вонзился острый нож. Я судорожно сглотнула.
— Может быть. Но знаешь, что это меняет?
— Что?
— Ты должен объясниться.
Хантер посмотрел мне прямо в глаза.
— Нат, прости. Мне действительно очень жаль.
Я едва удерживала подступивший поток слез. В попытке сохранить хоть немного достоинства, я произнесла:
— Уходи. Пожалуйста.
Чувствовала на себе взгляд Хантера, но не находила сил поднять глаза. В конце концов он встал. Погладил мои волосы, наклонился, поцеловал в лоб и, не говоря ни слова, ушел.
Услышав щелчок захлопнувшейся двери, я разразилась рыданиями. Самое забавное, за всю историю с Гарретом я так ни разу и не заплакала. Мой брак закончился в одно мгновение. После первоначального шока от ареста мужа и выяснения, что он был совсем не тем человеком, за которого себя выдавал, я сразу перешла к гневу, обойдя все остальные стадии.
Несмотря на то что Гаррет разрушил всю мою жизнь, я никогда не теряла надежду. Чувствовала себя разочарованной, глупой, подавленной, испытывала еще миллион разных эмоций, но никогда не теряла уверенность, что заслуживаю большего.
Сейчас я осознала, почему так себя чувствовала — потому что на самом деле был кто-то лучше, тот, кто был создан специально для меня. И вот сейчас этот кто-то вышел из моей двери, унеся с собой последнюю надежду.
Глава 32
Наталья
Неделей позже здоровье окончательно поправилось, чего нельзя было сказать о сердце. В нем царила все та же боль. В глубине души я сожалела о том, как прошло наше с Хантером прощание. Если до конца честно, я была недовольна собой. Мое поведение выглядело незрелым, я злилась на Хантера за то, в чем на самом деле не было его вины. Он с самого начала вел себя честно. В конце концов, именно я цеплялась за призрачную надежду, что он переменит свое мнение. Это было глупо.
Дело в том, что я точно знала, что у Хантера есть чувства ко мне. Просто не понимала, почему он не дает им хода. Поэтому и не смогла по-настоящему закрыться. Остро ощущала, что, двигаясь вперед, оставляю что-то важное позади.
Вчера один папашка, с которым я часто болтала во время баскетбольных матчей Иззи, спросил, мой ли бойфренд тот парень, с которым я появлялась в последнее время на играх. Мне было настолько больно вслух признать исчезновение Хантера из моей жизни, что я даже не поняла, с какой целью меня об этом спрашивают. Затем прозвучал вопрос о моих планах на вечер пятницы, но до меня так и не дошло, что речь идет о свидании.
Бедному парню пришлось объяснить, что он имел в виду, но я его тут же отвергла. Ведь я, черт возьми, совершенно не была готова снова окунуться в жизнь, где существуют свидания.
Так что в пятницу вечером я поглощала «Вишневый Гарсиа» прямо из большой коробки, в то время как моя шестнадцатилетняя дочь собиралась в боулинг с мальчиком. Хоть у кого-то из нашей семьи была личная жизнь.
— Будь дома к десяти. И пусть Якшит проводит тебя до двери и дождется, пока ты не войдешь. А не то, когда я его прикончу, у тебя в тюрьме окажутся двое родителей.
— Можешь не беспокоиться. Теперь, после слов Хантера, Як… — она хихикнула, — скорее, наложит в штаны.
Я рассмеялась и посоветовала Иззи следить за языком. На прощанье девочка обняла меня — нововведение, которое она практиковала в последние дни. Полагаю, она тоже чувствовала себя фигово оттого, что меня бросили. В любом случае, неважно, каким способом я добилась от нее внимания, все равно было приятно.
В ту минуту, когда к горлу начала подступать тошнота от обжорства мороженым, зазвонил телефон. На экране высветилось наше с Анной изображение, где мы прижались щека к щеке в день ее свадьбы. Я положила коробку с мороженым на кофейный столик и закинула на него ноги.
— Слава богу! А то уже собиралась за один раз прикончить полкило мороженого от Бена и Джерри.
— М‑м‑м… «Чанки Манки»?
— Не-а… — я погладила раздувшийся живот. — «Вишневый Гарсиа».
— Отлично. Прибереги немного на тот момент, когда положишь трубку. Пригодится.
Сердце бешено заколотилось в груди. Несколько дней назад мы болтали с Анной, после того как я забронировала билеты на крестины. Подруга упомянула, что не виделась с Хантером с момента его возвращения, но что он собирается прийти к ним на ужин как раз вчера вечером. Очевидно, Анна собиралась рассказать какие-то новости.
— Зачем? Анна, если он привел новую девушку, не думаю, что хочу узнать об этом.
— Он был один. Никакой новой девушки.
Мое состояние значительно улучшилось.
— Собирается привести кого-нибудь на крестины?
— Нет. Я вообще не об этом.
— О чем же? — начала паниковать я.
— Вчера вечером Хантер напился. По-настоящему. Начал рассказывать о смерти брата. И ужасно расстроился. Ты знала, что его брат покончил с собой? Я до вчерашнего дня была не в курсе.
Прежде чем до меня дошел смысл ее слов, на заднем плане раздался вопль.
— Подожди, Нат. Каролина только что проснулась. Извини. Думала, поспит подольше. Перезвоню через пару минуток. Возьму ее и уложу, так что мы сможем продолжить.
— Ой, боже ж ты мой! Не заставляй ждать долго. Поспеши!
— Конечно.
К моменту, когда телефон зазвонил снова, я уже сменила коробку с мороженым на бокал вина, опустошила его и наливала следующий.
— Господи, прошло уже десять минут, а не две.
— Прости. Никак не удавалось ее успокоить.
— Сейчас можешь разговаривать?
— Ага. Она впилась в меня, так что можем тихонько поболтать, пока она сосет грудь. Или перезвоню, когда Каролина закончит.
— Говори.
— Даже не знаю, с чего начать.
— С начала. Расскажи обо всем.
— Хорошо. Итак… с самого начала все было очень странным. Обычно Хантер выпивал кружку или две пива. Но когда Дерек предложил, как обычно, «Стеллу», он сказал, что предпочтет виски с колой. Честно говоря, похоже, в последнее время он прикладывался к бутылке. Знаешь ведь, у него волосы всегда немного растрепаны, такой естественный беспорядок, он сам такой себе придает. Но вчера он выглядел дерьмово: темные круги под глазами, видно, что уже давно не брился, и ощущение, что спал прямо в одежде. Когда Хантер попросил виски, между ним и Дереком возникло такое молчаливое согласие. Мой муж понимающе кивнул, как будто они уже обо всем перетерли раньше.
Я хотела, чтобы Хантер стал бороться за нас после расставания. Но, услышав такое, не испытала никакого облегчения. Наоборот, возникло чувство, словно меня ударили под дых.
— Не знала, что его брат покончил с собой. Хантер говорил, что он болел. Но не понимаю, почему именно сейчас он заговорил об этом. Джейс ведь умер много лет назад? Может, была годовщина его смерти или что-то в этом роде?
— Ничего подобного. Дай мне продолжить, и тогда, может, поймешь, что к чему.
— Хорошо…
— Итак, не прошло и трех минут, как он уговорил первую порцию. Я видела, как Дерек готовил ее: в стакане был один виски и капелька колы. А Хантер выпил и даже не поморщился. После второго стакана пробормотал, что получил повышение по работе.
— Пробормотал про повышение?
— Ну да. Когда поздравила, ведь это грандиозная новость, он сказал, что рядом нет человека, которому он хочет сообщить об этом.
По иронии судьбы два дня назад Иззи назвали лучшим игроком, и моим первым порывом было сообщить об этом Хантеру. Мелочь, но потребовалось целых две секунды, чтобы вспомнить: у меня больше нет причин писать ему.
Но моя первая подсознательная реакция позабавила меня, хотя остаток вечера и был омрачен. Почувствовала грусть, а не радость. Не позволяла себе анализировать, почему это так сильно повлияло на меня. А Хантер как припечатал: жизнь — это человек, которому ты хочешь рассказать о хороших новостях.