Я нервно расхаживал взад и вперед, пока не услышал в трубке голос Дерека.
— Если не отправишься прямо сейчас, будешь потом жалеть. Время уходит, приятель.
Черт. А ведь он прав.
— Да, нужно лететь.
— Вот это правильно. Пора уже поставить точку в этом деле.
Все шесть часов, что я летел до Нью-Йорка, я размышлял о том, что скажу Наталье, когда увижу ее. Но в голове было пусто. Если результат теста окажется отрицательным, я планировал сделать все возможное, чтобы вернуть Наталью. Однако появление Гаррета смешало карты. Что ни говори, а Наталья заслужила лучшего, чем ее бывший муженек.
В подъезд я вошел благодаря какому-то жильцу, который как раз выходил из дома. Это значило, что Наталья не узнает о моем появлении, пока я не постучу в дверь. Я в очередной раз нажал на кнопку лифта, с нетерпением поглядывая на мелькающие над дверью цифры. Лоб у меня взмок от пота, хотя в подъезде было прохладно.
Что, если на стук выйдет Гаррет?
Хуже того: что, если я помешаю им?
У дверей квартиры я на минуту замер, чтобы собраться с духом. Было уже одиннадцать вечера, и я понятия не имел, как буду объясняться. Превосходный план. Вздохнув поглубже, я поднял руку и постучал.
Я знал, что рискую. Как знал и то, что появиться без звонка после трех недель молчания — не лучшая идея.
Но главное, что я люблю эту женщину.
И когда дверь наконец-то открылась, мне показалось, что сердце готово выпрыгнуть у меня из груди.
Дверь открылась, и я оказался лицом к лицу с Гарретом в одних трусах.
Глава 38
Хантер
— Я хочу поговорить с Натальей.
Руки у меня непроизвольно сжались в кулаки, но усилием воли я так и не пустил их в ход.
Гаррет окинул меня оценивающим взглядом. Шагнув вперед, он прикрыл за собой дверь и скрестил руки на голой груди.
— Нам сейчас не до посторонних, — заявил он. — Кем бы ты ни приходился Наталье в мое отсутствие, теперь ты для нее никто, приятель.
Выбор у меня был небольшой. Или прорваться в квартиру мимо этого типа и настоять, чтобы Наталья поговорила со мной, или убраться отсюда ни с чем.
Мне очень не хотелось устраивать сцену, но я не мог уйти, не поговорив с Натальей.
К счастью, Гаррет недооценил мою решимость. Отпихнув его плечом, я оказался в квартире и принялся звать Наталью. Впрочем, этот тип не собирался сдаваться.
— Убирайся вон. Кем бы ты ни был, моя жена не желает тебя видеть.
— Бывшая жена, — повернулся я к нему. — И мне бы хотелось услышать это от самой Натальи.
Дальше по коридору скрипнула дверь. Мы оба взглянули в ту сторону. Я ожидал увидеть Наталью, но это была Иззи. При виде меня лицо ее просияло.
— Хантер! Что ты тут делаешь?
— Мне нужно поговорить с Натальей. Прости, если разбудил тебя.
Иззи небрежно махнула рукой.
— Я не спала.
— Наталья у себя? Не могла бы ты сказать ей, что я здесь?
Иззи нахмурилась.
— Разве папа тебе не сказал? Эту неделю Наталья будет жить у своей матери.
Я искоса взглянул на Гаррета.
— Нет, об этом он не упоминал.
Иззи была смышленой девочкой. Со вздохом покачав головой, она принялась объяснять.
— Папа хотел провести эту неделю со мной. Он сказал, что будет спать на диване. Но Наталья все-таки решила уехать, потому что знала, что он снова попытается ее охмурить.
— Изабелла, — предостерегающе произнес ее отец.
— Но это правда!
Я с трудом сдержал улыбку.
— Спасибо, Иззи. И до встречи. Скоро увидимся.
— В самом деле? — хихикнула она.
Было еще темно, когда я устроился на ступеньках дома.
Густо-синее небо понемногу светлело, а потом и вовсе окрасилось в желтые и розовые тона. Я вдруг подумал, что и не помню, когда в последний раз наблюдал рассвет или закат. Если мне все-таки удастся вернуть Наталью, имеет смысл вставать на час раньше, чтобы проводить с ней эти бесценные шестьдесят минут.
Около восьми за моей спиной открылась дверь. Я встал, повернулся и оказался лицом к лицу с Беллой. Она окинула меня испытывающим взглядом.
— Моя дочь страдает.
— Я знаю. Мне очень жаль, что так вышло.
— У тебя другая женщина?
— Нет. У меня никого нет.
И снова этот внимательный взгляд.
— Ты хочешь наладить ваши отношения?
— Не хочу врать тебе, Белла, все очень непросто. Но я надеюсь, что все у нас наладится.
— Знаешь, как итальянские матери делают фрикадельки? — неожиданно спросила она.
Я озадаченно нахмурился.
— Думаю, да.
— Они берут мясо и отправляют его в мясорубку.
Белла покрутила для наглядности рукой.
— Ясно… — сказал я, хотя и не понял, к чему это она.
Белла выпрямилась и повесила на плечо свою сумку.
— Вот так же я поступлю с твоими яйцами, если ты еще раз обидишь мою девочку.
Она повернулась и зашагала вниз по ступенькам. Уже у тротуара она крикнула через плечо:
— Дверь не заперта. Наталья на кухне. И никаких глупостей у меня на диване — я только что поменяла обивку.
Я тихонько рассмеялся, а затем, поглубже вздохнув, открыл дверь и шагнул в дом.
Наталью я нашел на кухне. Она стояла спиной ко мне. В одной руке — телефон, в другой — чашка с кофе. Подождав, пока она поставит чашку, я тихонько окликнул ее:
— Привет.
Наталья едва не подскочила от испуга. Развернувшись, она уставилась на меня так, словно не верила своим глазам.
— Прости, — я сделал шаг вперед. — Не хотел напугать тебя.
— Хантер? Какого дьявола ты тут делаешь?
— Твоя мать впустила меня в дом. Я приехал, чтобы поговорить.
От изумления на лице Натальи не осталось и следа. Она нахмурилась.
— Забавно. Я связывалась с тобой несколько недель назад, но ты не пожелал со мной разговаривать. Не стал даже отвечать на мое сообщение.
— Я знаю. Но мне действительно нужно поговорить с тобой.
— О чем?
Она выглядела рассерженной… и такой прекрасной. Я просто без ума от нее. На губах у меня невольно проступила улыбка. Неудивительно, что Наталья взглянула на меня, как на сумасшедшего.
— Чему это ты улыбаешься?
— Ты просто немыслимо красива.
— Ну ты и псих.
Слова ее прозвучали резко, но выражение лица немного смягчилось.
— Может, и так.
Я сделал еще пару осторожных шажков.
— Я так скучаю по тебе, — наклонившись, я коснулся губами ее губ.
Наталья не оттолкнула меня, и это было хорошим знаком. Я притянул ее к себе поближе, и мы разом забыли обо всем.
Казалось, поцелуй наш длился бесконечно, но, когда он все-таки закончился, лицо Натальи вновь окаменело.
— Я не желаю начинать все заново, Хантер. Ты даже не представляешь, как больно мне было.
— Я знаю. И мне очень жаль. Поверь, я не хотел делать тебе больно. Наоборот, я хотел уберечь тебя от страданий.
Наталья озадаченно взглянула на меня.
— Ты сделал мне больно, потому что хотел уберечь меня от страданий? Ничего не понимаю.
Что ж, настал момент истины.
— Нам нужно сесть и поговорить.
Наталья кивнула.
— Идем в гостиную. Мама ушла к моей сестре посидеть с внуками. Нас никто не потревожит.
Усевшись на диван, я мысленно произнес небольшую молитву… Последний раз я молился на похоронах брата.
Затем я начал рассказывать.
— Когда моей маме было десять, ее мать отправилась в больницу, чтобы ей сделали несложную операцию на колене, и она умерла на операционном столе. Оказывается, у нее были проблемы с сердцем, о которых она не подозревала, и во время анестезии они дали о себе знать.
После этого случая у моей мамы появился страх перед докторами. Позже, когда мы с братом были совсем маленькими, наш отец скончался от травмы головы, полученной в автокатастрофе. Поскольку умер он не на месте аварии, а уже в больнице, мама винила в его смерти докторов. С тех пор она зареклась посещать больницу.
Мне было девять, когда у нее начали проявляться симптомы болезни Паркинсона. Не знаю, когда именно это началось, но к тому времени она уже не могла скрывать их. У нее тряслись руки, и ходила она с трудом. Так как она наотрез отказалась идти в больницу, мой дядя поставил диагноз, исходя из симптомов. Он пытался лечить ее, но мама не принимала лекарства, которые он ей покупал. Кровь сдавать она тоже не хотела. Она умерла дома, когда мне было семнадцать.
Я помолчал немного.
— Тебе уже кое-что известно из этого, но я специально завел разговор с самого начала.
Наталья легонько сжала мою руку.
— Не переживай, я слушаю.
— Схожие симптомы появились у моего брата, когда ему еще не было двадцати. Как и мама, он до последнего не сообщал нам о своих проблемах.
— Я и не знала, что болезнь Паркинсона может развиться так рано.
— Видишь ли, у Джейса не было этой болезни, как не было ее и у мамы.
— Что-то я тебя не понимаю.
Я поглубже вздохнул и взглянул ей прямо в глаза.
— Оба они страдали болезнью Хантингтона. Это генетический недуг. У брата он проявился очень рано и развивался стремительно. Ему еще не было и двадцати пяти, а он уже с трудом переставлял ноги и почти не мог глотать. Не желая больше мучиться, Джейс повесился. Я нашел его тело.
Наталья в ужасе прикрыла рот рукой. Слезы заструились у нее по щекам.
— Какой ужас! Мне так жаль, Хантер.
— Спасибо.
Я отвел взгляд, пытаясь собраться с духом и объяснить ей, почему я практически сбежал от нее. Но Наталья успела понять все сама.
— Ты сказал, что это генетическая болезнь?
Я кивнул.
— Стало быть, она передается по наследству?
— Вероятность того, что ребенок унаследует эту генетическую мутацию, составляет пятьдесят процентов. После смерти брата я решил не делать тест. Не хотел проживать свою жизнь в ожидании симптомов. Но после того как я покинул тебя и вернулся в Калифорнию, до меня дошло, что я вовсе не живу, а существую. И вот на прошлой неделе я все-таки сдал кровь на анализ. Результаты будут готовы в эту пятницу.