Улыбка у Эжени получилась виноватой, и, словно спеша оправдать покойную подругу, она добавила:
— Я думаю… Луиза как-то упоминала, что у нее родители были очень требовательные, с установкой, что она должна всегда быть во всем лучшей… Они-то, понятно, хотели как лучше, а получилось вот так. У нас еще с первого курса сложился небольшой кружок девчонок, мы вместе тусим, дружим между собой. Так Бернар Мелиссе позавидует, что ей предки машину подарили, Марго из-за внешности, а Амайе потому что она парням нравится — ну и ляпнет что-нибудь неприятное обязательно. Не прямо гадость,но настроение портится. И ладно бы, если бы это разово… если бы Луиза хотя бы иногда язык за зубами удержать могла.
— И из компании ее оттерли?
Эжени задумалась.
— Да ты знаешь… Я бы не сказала, что прям “оттерли”. — Её, кажется, и саму удивил этот вывод, но она продолжила уже вполне уверенно. — Скорее, она сама от нас отошла. Тут еще, знаешь, сыграло роль, что мы то в кафе, то в клуб, а Луиза всё над учебниками сидит. И с деньгами расставаться она не любила: остальных-то у нас родители содержат, а Луизу… Как я поняла, там в семье с деньгами было не очень, и если сначала её родители поддерживали, в дополнение к стипендии, то потом она сама зарабатывать начала, и всё, адью. “Крутись сама”. Ну, так и получилось, что она от компании отошла. Я с ней старалась поддерживать хорошие отношения, потому что конфликтов вокруг себя не люблю, ну и она тоже… старалась сдерживать себя.
— А за что Луиза меня не любила? — Задала я наконец тот вопрос, с которым изначально сюда пришла.
— Потому что ты умная, — невозмутимо ответила Эжени, и сделала еще глоток, с интересом рассматривая меня поверх чашки.
Даже не меня — мою реакцию на свои слова.
А я, если честно, опешила:
— А Луизе-то что? Если забыть о том, что она вообще училась на курс старше, и соперничать мы с ней никак не могли просто физически, то она тоже получила стипендию, успешно выполняла академические проекты… Да она даже подрабатывала также, как я!
Я сидела и пыталась переварить, чему тут было завидовать, а Эжени вздохнула:
— Угу. Только Бернар всё это давалось железной волей и ослиным упрямством. Она ради высоких баллов из библиотеки не вылезала и ночами над учебниками просиживала. Брала упорством там, где понимания не хватало. А про тебя говорят, что ты всё на лету хватаешь, и вообще. Знаешь, сколько раз она на третьем курсе к профессору Жервилю сдавать теорию магии ходила? Восемь раз, пока измором высший балл не взяла.
— Теорию магии профессору Жервилю с первой попытки никто не сдает, — огрызнулась я.
Глупость, конечно, но я чувствовала острую потребность защищаться, как будто была виновата в том… да в чем угодно!
Теорию магии, кстати, я сдала со второй пересдачи. Правда, если бы не взяла высший бал, париться бы не стала: для сохранения статуса стипендиата достаточно — и боги с ним, с профессором Жервилем. Взяла. И вполне понимала недовольство однокурсников, которым пришлось еще не раз и не два навестить гостеприимные стены профессорского кабинета. Но мне бы и в голову пришло, что это может стать поводом для зависти старшекурсницы.
Будь Луиза жива, я бы сказала, что это ее проблемы, не мои. Впрочем, будь Луиза жива, я бы о ее пылких чувствах ко мне, скорее всего, и не узнала бы.
Но Луиза была мертва и теперь это мои проблемы.
Что там еще мне нужно было выяснить о Бернар?
Нужно было, прежде чем идти по ее подружкам и соседкам, составить список вопросов.
Торопливо перелистав в памяти разговоры с капитаном Ламбером, я вспомнила:
— Слушай, деньги! Полиция говорит, что у Луизы на момент смерти должна была быть крупная сумма. Ты не знаешь, откуда эти деньги взялись и куда могли деться?
— Ну, прям таки, “крупная”, — скептически отозвалась Эжени, голосом ощутимо взяв в кавычки слово “крупная”.. — А откуда взялась — так сессия же скоро. Луиза работ набрала.
-
— Мелисса, привет. Меня зовут Кассандра Морель, это я нашла Бернар, и теперь пытаюсь выяснить, кто ее убил, пока в убийстве не обвинили меня. У тебя найдется минутка поговорить?
Растерянный взгляд шатенки с брекетами в ответ, и приглашение проходить.
Очередная студенческая комната — всех и отличий, что угловая, а так один-в-один как у меня или Эжени.
Я учла свою ошибку, сходила к себе за печеньем, ручкой и блокнотом, где записала вопросы, которые следовало задать приятельницам Бернар, и теперь во всеоружии продолжала свою самодеятельность.
— Ты не знаешь, почему Луиза меня не любила?
— Вы, вообще-то, конкурентками были, — рассудительно отозвалась Мелисса. — Ну и лавочку эту вашу, с торговлей работами, из-за тебя прикрыли, а Луиза с этого жила.
— Из-за меня?
На мое изумление Мелисса отозвалась легким недоумением:
— Ну да, если бы тогда гросс Теккера с покупной работой за руку не схватили…
Я покачала головой:
— Стоп-стоп-стоп, ты путаешь причину со следствием, Мелисс. Гросс Теккера схватили за руку как раз потому, что администрация всерьез начала борьбу покупными работами — не наоборот!
Но, если честно, какие дивные новости иногда узнаешь мимоходом — обалдеть просто.
— Ну, не знаю… — Моя уверенность немного поколебала мнение Мелиссы. А потом она отмахнулась, — Да мне все равно, в общем-то, я-то не покупаю и не продаю, а вот Луиза в истерике была. И про то, что этот бизнес к ногтю из-за тебя взяли, я с ее слов говорю. Плюс еще ты смогла выкрутиться, с этим репетиторством, а она нет. Плюс, гросс Теккер ее послал, когда она его переманить к себе попыталась…
Мелисса ненадолго задумалась, а потом убежденно закончила:
— Да тут надо удивляться не тому, что она тебя терпеть не могла, а тому, как она тебе темную не устроила!
Потрясающие новости порой узнаешь от людей о себе. Просто потрясающие. Я-то считала, что живу скучно и неинтересно.
— У Луизы были враги?
— Недоброжелатели. Это — максимум. Она, конечно, не слишком приятная была, и могла гадостей на ровном месте наговорить, но чтобы с кем-то враждовать — не-а. Не припоминаю. А за гадости, сама понимаешь, не убивают. Я уж скорее поверю, что ее действительно убили из-за денег.
Я задумчиво покивала, записывая в блокнот расказанное Мелиссой
-
— Амайя, привет. Меня зовут Кассандра Морель, это я нашла Бернар, и теперь пытаюсь выяснить, кто ее убил, пока в убийстве не обвинили меня. У тебя найдется минутка поговорить?
Формулировка оказалась довольно удачной, сразу объясняя кто я, а также чего и зачем хочу, но к третьему повторению уже навязла в зубах.
Марго, еще одной девушки из компании, про которую рассказала Эжени, на месте не оказалось, а вот Амайя на стук открыла. Окинула меня взглядом, вздохнула:
— Ну, заходи.
Эта комната выглядела чуть уютнее, за счет плотных штор и нарядного покрывала, а в остальном от остальных, посещенных мной сегодня, отличалась мало.
Амайя, перехватив мой взгляд, снова вздохнула и пояснила:
— Очень от окна дует. Сколько раз коменданта просила отремонтировать — только отмахивается. Еще и шутит, что это не из-за окна сквозняк, это у меня в голове ветер.
— Неприятно, конечно… Амайя, скажи, у Бернар были враги?
— Да не было у нее ни врагов, ни друзей, — фыркнула четверокурсница. — Она к местной элите примазаться стремилась, но те ее в свой круг не особо принимали, как она к ним ни подлизывалась. А с простыми смертными Луиза сама дружить не стремилась. Хотя, я думаю, что она дружить вообще не умела, в принципе. Понимала только товарно-денежные отношения.
— А парень у нее был?
Задавать одни и те же вопросы по третьему кругу и получать на них примерно одни и те же ответы уже надоело. Я начинала подозревать, что, хоть учиться мне и нравилось, но быть следователем, кажется, не моё. Но в тюрьму не хотелось просто ужас как, и потому я продолжала.
— Понятия не имею. Думаю, нет. По крайней мере, мы ни о ком не знали. Я так и следователю, этому, который Ламбер, сказала. Бернар в принципе ничего так на мордель была, и вообще, такой типаж, умной стервы, некоторым нравится. Ну, тебе ли не знать, Морель! Но у Бернар запросы были о-го-го, я ж говорю: она рвалась в элиту, и парня искала там же. Если бы у нее получилось, думаю, она бы постаралась максимально быстро забеременеть и женить его на себе. Слушай, Кэсс! — Глаза у Амайи загорелись и она почти подпрыгнула на кровати, развернувшись ко мне. — А что, если так и вышло? Вот представь: она всё же закадрила какого-нибудь мажорчика, залетела, начала шантажировать, а он ее — р-р-раз! И того!
Я кисло поддакнула этой идее:
— Угу, а меня в убийстве Луизы подозревают, потому что я как раз подхожу под твое описание. Типичный мажор.
Я запнулась, обдумывая предположение Амайи: а в самом деле, откуда мне знать, кого еще кроме меня таскают на допросы и о чем на них спрашивают? Следователь-то мне не отчитывается… Но потом все же отказалась от этой идеи:
— Нет, Амайя, если бы Луиза была беременна — полиция бы парней на допросы таскала и потенциального отца искала. Слухи бы уже точно расползлись. Вот про то, что у Луизы были деньги и исчезли, весь университет знает. Кстати, как ты думаешь, куда они могли деться?
Амайя раздраженно отмахнулась. Поджав губы, встала, начала возиться с чайником. Обиделась, что ли, что я раскритиковала ее версию? Ну, извини, у меня, вообще-то, кровный интерес в этом расследовании, а не просто так, сплетни погонять.
А Амайя, заливая воду в чайник, между тем, говорила:
— Да не было никаких денег! Я считаю, что Луиза их заказчикам раздала. — Поставив воду греться, она развернулась ко мне, и продолжила. — Ну, сама посуди: кислород ей с продажей работ перекрыли, заказы выполнить она все равно не смогла бы, декан терр Мулья ей сразу сказал, что ее отчислят, если еще раз попадется. Ну, тогда, когда с гросс Теккером разбирались. Она тогда просто в истерике была… Ну вот что еще ей оставалось делать, подумай? Только возвращать деньги клиентам. Еще, небось, и должна кому-то осталась. Она же их тратила, наверное, не на одну же стипендию она жила, на стипендию так не оденешься, чтобы к мажорам в компанию набиваться.