Нашей нынешней домработнице мы платим гораздо больше и обеспечиваем ее всем вплоть до салфеток. У нее прекрасная спальня и своя ванная. Зарплата ее тоже устраивает — она говорит, что мало кто из ее подруг столько получает. Кроме того, раз в две недели к нам приходит женщина для капитальной уборки. Теперь мы можем наслаждаться жизнью, переложив тягостные домашние дела на наемных работников.
Я представила свою версию положения дел в семье. А как смотрит на эту проблему мой муж?
Полагаю, что могу говорить за него, поскольку мы достаточно часто обсуждаем эту тему. Карл уверен, что мужчину ждет настоящая беда, если он попытается заставить жену делать что-то лишь только потому, что ему так хочется. Если он заявит: «Твое место дома возле детей», а жене не хочется маяться в четырех стенах, она может возненавидеть его самого, свой дом и даже детей. Куда умнее, говорит Карл, позволить жене попробовать найти работу, если она к этому стремится, и даже поддерживать ее. Если супруга переоценила себя, она поймет это и вернется к домашнему хозяйству. Если же она останется довольна, то, по мнению Карла, муж все равно окажется в выигрыше. «По мне, лучше работающая жена, которая делает что-то стоящее и приносит домой деньги, — рассуждает он, — чем злюка, которая транжирит мои кровные в бесконечных походах по магазинам».
Может быть и по-другому. Если муж велит жене устроиться на работу, потому что его заработка не хватает на жизнь, она может подумать, что вышла за неудачника. Для человека естественно внутренне противиться любому насилию. Карл всегда говорил мне: «Если хочешь работать — работай. Если хочешь сидеть дома — пожалуйста». Как бы после не сложилась жизнь, жаловаться не станешь — у тебя был выбор.
Я знаю, Карл рад иметь жену, общение с которой доставляет удовольствие другим мужчинам. Недавно мы были на вечеринке, устроенной его сотрудниками, и я оказалась единственной работающей женщиной, кто имел работу. Естественно, я старалась не распространяться об этом. Дамы самым подробным образом обсуждали — конечно организовав кружок на своей части комнаты — нравы и козни клуба детских нянь, потом перешли к проблеме натирки полов и, наконец, затронули детских врачей. Честно говоря, я чувствовала себя девчонкой, испортившей посиделки семейных матрон… Боже, какое счастье — отличаться от этих клуш! Когда мы с Карлом вернулись домой, я на радостях устроила ему бурную ночь, которую он до сих пор не в силах забыть.
Недавно нас пригласили в дом одного видного деятеля из Детройта и его супруги-провинциалки. Я пожалела, что у меня не оказалось диктофона, чтобы записать тот разговор. Женщина без конца хихикала, без конца пила, без конца трещала о своих детях, о частной школе, где они учатся, о своем доме, о своей религии, о своих родственниках. Она выдала весь набор религиозных анекдотов, забавных высказываний своих малышей и смешных историй о домашнем хозяйстве. Эта курица, разумеется, не имела ни малейшего понятия, чем зарабатывает на жизнь ее муж, и абсолютно не интересовалась его деятельностью. Весь следующий день я постоянно вспоминала о ней и пришла вот к какому выводу: полностью посвятить себя домашнему хозяйству и при этом остаться в своем уме могут только две категории женщин — либо совершенно глупые (как жена детройтского чиновника), либо чрезвычайно умные и образованные.
Примитивные женщины просто не справятся с творческой работой, а повышение их интеллектуального уровня невозможно из-за ухода за детьми. Я совсем не хочу унизить таких женщин. Это самая приятная категория домохозяек — отличные кулинары, внимательные и надежные матери, прекрасные портнихи и декораторы жилища. Домашние квочки ничего не знают об окружающем мире и его устройстве, словно он существует не для них. В некотором смысле они так же невинны, находясь под колпаком своего невежества, как и их дети.
Противоположная категория — это поистине блестящие женщины, они постоянно расширяют свой кругозор, читая литературу и изучая все, на что упадет их взгляд, — в этом плане они ничем не отличаются от бизнес-леди. Более того, они, как правило, более сообразительны и более развиты, чем работающие женщины, а иногда превосходят умом и своих мужей. Они смело принимают на себя все беды и не показывают своего плохого настроения, ведут себя с окружающими ровно и спокойно.
Между этими двумя крайностями — огромное число женщин со средними умственными способностями, вроде меня. И гораздо чаще, чем принято думать, они недовольны своим положением домохозяек, хотя тщательно скрывают это, приводя в оправдание массу разумных доводов. Они — вернее, мы — не столь талантливы, чтобы без чьей-либо подачи интересоваться всем новым, несмотря на монотонность и привычность домашнего труда. Чтобы поддерживать себя в форме и реализовать все лучшее, что в нас есть, нужно ходить на работу.
Возможно, мои слова покажутся вам спорными. На самом деле я не против того, чтобы женщины занимались домашним хозяйством, если им это нравится. Однако никто не переубедит меня, что мы, работающие матери, не живем полнокровной и интересной жизнью. Дома я каждую минуту испытываю огромную радость от общения с чудесным мужем и моими дорогими мальчиками — и я твердо убеждена, что главным в жизни женщины должно стать рождение детей — хотя всю домашнюю работу я переложила на плечи помощницы. Моему миру присущ волнующий ритм. На работе я могу познакомиться с интересными и знаменитыми людьми, с которыми иначе я не встретилась бы, там я ощущаю себя частью очень сложного, постоянно растущего и развивающегося общества. Должна признаться, что, если бы не мир работающих людей, я бы, наверное, деградировала до полного разрушения своей личности. У меня ведь нет силы духа поразительно умных женщин, о которых я говорила выше и которые остаются активными без стимулов со стороны начальника и сослуживцев, без постоянно держащего в напряжении чувства ответственности, без получки, без друзей и всего такого. Мне же нужна встряска со стороны, и я ее горячо приветствую.
И ты чувствуешь постоянную занятость
У Кристины жизнь, может быть, не так четко организована, как у Салли, но зато у нее не двое, а семеро детей — две пары близнецов, две девочки и мальчик-подросток. Узнав ее историю, вы согласитесь, что она представляет собой замечательный пример целеустремленной женщины. Крис обслуживает дом из девяти комнат («который они не могут себе позволить, но вынуждены иметь») и ухаживает за девятью людьми, включая себя самое и мужа, ведет женскую страничку одной из пяти крупнейших газет Калифорнии — и все это одна, без прислуги. Вы сейчас, наверное, почувствовали себя бездельницей?
В свои тридцать девять Кристина остается мягкой, доброй и энергичной женщиной. Она очень эмоциональна. «Я могу запереться в ванной и выплакаться там, когда дела идут совсем плохо», — признается она. Ее муж, за которого она вышла семнадцать лет назад, руководит экспортно-импортной конторой. Ее должность представляется довольно высокой (и таковой она является), но Кристина к ней не стремилась и получила работу благодаря случаю. Ниже мы приводим рассказ самой Кристины.
Погружение в работу(Рассказ Кристины)
Старшим близнецам исполнилось восемнадцать месяцев, а у нас уже было трое детей. Я участвовала в издании газет колледжа, а также выполняла работу по связям в одной из организаций, однако штатной должности у меня никогда не было. К тому времени как я вышла замуж и родила пятерых детей, мои литературные опусы состояли в основном из записок к молочнику и писем к маме. Время от времени меня доводили до одури никчемные статьи, публикуемые в женских журналах. Мне показалось, что я справлюсь с этим не хуже, и как-то часа на два засела за писанину. Потом я вспомнила, что мне надо погладить белье, да и дети вот-вот должны были вернуться из школы, так что дело на этом закончилось. В то время я была ответственной за информацию школьного клуба матерей, а также клуба матерей близнецов — да, есть и такой.
Ответственный за информацию — это, конечно, не ведущий федеральной телепрограммы. Мне главным образом приходилось писать объявления о предстоящих собраниях. Тем не менее статья, которую я наспех настрочила, привлекла внимание одной из сотрудниц отдела писем, и она упросила выпускающего редактора пригласить меня на завтрак. Это было совершенно неожиданно, поскольку большинство редакторов мечтало, чтобы активисток из женских клубов сразила эпидемия дифтерии. Но выпускающий редактор и вправду встретилась со мной и предложила должность стрингера — человека, который сам выбирает тему для своих публикаций, получая совсем небольшие гонорары. (Это все равно что писать для своего удовольствия.) Она предупредила, что дальнейшее будет зависеть от результатов моей первой попытки. У меня получился неплохой рассказ, потому что подвернулась отличная тема: спасение жизни больной трехлетней девочки благодаря прямому массажу сердца.
После этого я четыре года проработала стрингером в газете, набрасывая свои материалы дома. Вероятно, такое могло произойти с любой дамой из клуба. Я тогда не собиралась работать в штате. В те годы мне не полагалось ни представительских, ни проездных, а гонорар составлял сущие гроши. Иногда статья, которая давалась мне потом и кровью, приносила «целых» три доллара.
Но во всем этом оказалась и своя польза. Я уже не была только «мужниной женой», и поскольку газете не хватало сотрудников — а в какой газете их хватает? — то мне поручали брать интервью у таких знаменитостей, как Элеонора Рузвельт и Джон Кеннеди. Я постоянно напоминала себе, что есть люди, готовые писать даром, только бы увидеть свою работу напечатанной, я же получала за это какие-то деньги. Было приятно представляться: «Я Кристина Макферсон из «Глоб демократ», посещая коктейли для прессы и подобные мероприятия.
И снова близнецы
Проработав три года, я заметила, что моя довольно прекрасная тонкая талия начала расползаться. Я отправилась к гинекологу, и тот, ощупав меня, воскликнул: «Боже, Крис, похоже, вы уже на четвертом месяце!»