Кевин КванСекс и тщеславие
Посвящается Капри, острову, который подпитывает мою душу, и Нью-Йорку, городу, который принял меня, вырастил и изменил навсегда
От: Изабель Цю
Кому: lucietangchurchill@gmail.com
Тема: Дольче вита
Люси!
Я та-а-а-ак счастлива, что ты приедешь ко мне на свадьбу на Капри!!! Ты в курсе, что из всех гостей, если не считать родню, я дольше всех знаю именно тебя? Поверить не могу, что мы дружим с тех пор, как мне стукнуло тринадцать, а тебе семь. Ты единственная малышка, которую я нянчила. Хотя вряд ли меня можно назвать нормальной нянькой, тебе же приходилось без конца пересматривать «Город пришельцев» и слушать мое нытье о парнях, в которых я втюрилась. (Помнишь Николая? На днях наткнулась на него в «Эревоне». Он в Лос-Анджелесе, работает на кинопродюсера Лоуренса Бендера, подбирает натуру для съемок и вообще не похож на себя!)
Короче, получив одобрение от гадалки, к которой шастает моя мамочка, мы выбрали благоприятный день в июле, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, а на Капри, где Дольфи проводил каждое лето в юности и где его семья пустила корни, в то время будет просто волшебно! Для меня очень важно, что ты приедешь. Разумеется, я помню твою двоюродную сестренку Шарлотту и буду рада ее видеть. Жду не дождусь, когда мы соберемся на острове и вы познакомитесь с моими друзьями!
Моя каллиграф отстает от графика, потому что гостей просто уйма, но официальные приглашения будут готовы до конца месяца. Ждите!
Чмоки!
Кому: Люси Тан-Черчилль + 1
Пятая авеню, 999, кв. 12B
Нью-Йорк, 10028
Мистер и миссис Кристофер Цю имеют счастье пригласить Вас на свадьбу их дочери Изабель и господина Адольфо Микеланджело де Векки, сына графа Андреа де Векки и графини Лаудомии де Векки.
Бракосочетание пройдет на вилле Лисис в субботу 20 июля 2013 года в пять часов, а торжество — на вилле Йовис[1] (Капри, Италия).
Просьба известить о своем присутствии Изабель Цю
Наймс-роуд, 875
Лос-Анджелес, Калифорния, 90077
Путь освещали высокие мерцающие факелы, но Шарлотте Барклай казалось, что она упала по дороге раз эдак тысячу. Она знала, что нарушила главное правило, которого придерживался любой опытный редактор журнала: в поездке одеваться разумно, а не легкомысленно. Глядя на рваный подол вечернего платья и проклиная свое решение надеть туфли на шпильке, позаимствованные в последнюю минуту у Оливии Лависток, она чувствовала себя так, будто бродила по лесу уже несколько часов кряду, хотя прошло всего минут пятнадцать, и, когда наконец вдалеке появилась вилла и высокие ионические колонны ярко вспыхнули на фоне темной тягучей ночи, Шарлотта выдохнула с облегчением.
Пригладив непослушные белокурые волосы — стрижке боб она не изменяла со времен учебы в Школе мисс Портер, — Шарлотта поднялась по щербатым мраморным ступеням, вышла на террасу с видом на Неаполитанский залив и снова растерялась. Изящная веранда, пустовавшая всего час назад, в мгновение ока превратилась в банкетный зал, где накрыли роскошный фуршет, а приглашенные из бального зала гости паслись, словно благородные газели, рядом с длинными столами, уставленными восхитительными яствами.
Шарлотта нервно огляделась, чувствуя себя так, словно каждая из этих проклятых итальянских принцессок и графинек пристально следила за каждым ее движением. Как так получилось, что самая изысканная свадьба из всех, что ей доводилось видеть, моментально превратилась в кошмар наяву? Тут ее взгляд выхватил из толпы Одена Биба, навалившего себе в тарелку гору равиоли с лобстером, и она на мгновение испытала желание кинуться к нему за помощью. Нет, не тот человек. Он не поймет. Сестры Ортис поднимались по лестнице. Точно не они…
Заметив Оливию, сидевшую за одним из высоких столиков у стены, Шарлотта наконец почувствовала, как напряжение в плечах ослабевает. Оливия подскажет, что предпринять. Она крутая, снимает авангардные фильмы. Оливия — англичанка, но не похожа на других здешних англичан. Живет в Лос-Анджелесе, училась в Париже, так что наверняка повидала всякого дерьма. Оливия поможет ей выбраться из этой немыслимой передряги.
Шарлотта решительной походкой подошла к Оливии и тихонько взяла ее под локоток. Оливия заметила, какой у нее взгляд, но истолковала его превратно:
— Да, можешь назвать меня лицемеркой. Но я всю прошлую неделю наблюдала, как вы пожирали пасту, фокаччу, бискотти и все мыслимые разновидности глютена, — и как думаешь, что должно было произойти? Эта пицца с белым трюфелем и икрой лучше, чем дикий, разнузданный секс с Сэмом Хьюэном в шотландской долине. Так и напиши в своем журнале!
Шарлотта пыталась сказать что-то, но горло пересохло.
— В смысле, напиши про пиццу, а не про разнузданный шотландский секс, — пояснила Оливия, хотя Шарлотта едва ли уловила хоть слово из сказанного; она просто повисла на Оливии, стараясь перевести дух. — Ты в порядке? — спросила та, впервые заметив, какое опрокинутое у Шарлотты лицо.
— Я-то в порядке… а вот Люси… Боже, помоги бедняжке! — выдохнула Шарлотта и потянулась за фужером с просекко.
Она залпом выпила содержимое фужера, а потом привалилась к каменной балюстраде и шумно задышала.
— Что случилось с Люси? Нужно позвать на помощь? — заволновалась Оливия.
— Ей не нужна помощь. С ней все хорошо… Ну вообще-то, не совсем хорошо… Ох, моя бедная Люси! Все пропало! Божечки-кошечки!
Оливия нахмурилась, не понимая, как реагировать на этот всплеск эмоций. Она плохо знала Шарлотту Барклай, но за последнюю неделю они стали просто закадычными подружками, и Оливия даже представить не могла, что эта невозмутимая, уравновешенная женщина лет сорока пяти внезапно потеряет самообладание.
— Шарлотта, сколько бокалов шампанского ты выпила за ужином? — осторожно поинтересовалась Оливия.
Выпрямившись и стряхнув веточки, застрявшие в подоле платья от Оскара де ла Рента, Шарлотта тихонько сказала:
— Оливия, могу я тебе доверять? Могу я рассчитывать на твою помощь?
— Разумеется, милая.
Шарлотта продолжила:
— Ты знаешь, я приехала на эту свадьбу только из уважения к семье Люси. Просто приглашение прислали на два лица, и единственная моя обязанность — присматривать за младшей сестренкой. Но я провалила это задание. Не просто провалила, а с треском; как говорится, эпично! Не надо было нам приезжать на эту свадьбу. Да и вообще на Капри. Господи, да ее мать изойдет сама понимаешь на что, когда узнает. А бабушка просто шкуру с меня сдерет!
Шарлотта спрятала лицо в ладонях, и Оливия поняла, что ее новоиспеченной подруге действительно плохо.
— Узнает что? И где сейчас Люси?
— Я не знаю. И знать не хочу. Понятия не имею, как теперь в глаза ей смотреть.
— Шарлотта, пожалуйста, перестань говорить загадками. Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь, что случилось!
Глядя на нее в упор, Шарлотта произнесла:
— Ты должна пообещать, что никогда никому не расскажешь.
— Обещаю.
— Поклянись. Могилой твоей матери.
— Мама все еще цветет и пахнет, но я клянусь ее жизнью.
Шарлотта выдохнула.
— Когда ты в последний раз видела Люси? — спросила она.
— Мм… точно не помню… на танцполе во время свадебной вечеринки? Она танцевала с Сандро, они мне показались такой милой парой: Сандро с длинными боттичеллиевскими кудрями и Люси в легком платье, танцующая в свете мириад свечей. Это выглядело так великолепно, что мне захотелось заснять момент, чтобы запечатлеть его для будущей сцены своего фильма…
— Да, они танцевали. А после фейерверков я заметила, что Люси куда-то испарилась. Я слышала, что молодежь снова пошла на виллу Йовис, и поднялась к развалинам поискать сестру.
— Ты поперлась снова на холм? В моих туфлях от Вивье? — Оливия машинально опустила взгляд на ноги Шарлотты, гадая, насколько испорчены туфли.
— Меня подвозил парень в гольф-каре. В любом случае, когда я добралась туда, знаешь, что я обнаружила? Тусовка этих мелкозавров курит травку в часовне! Прямо притон наркоманов в Танжере![2]
Оливия закатила глаза:
— Шарлотта, только не говори, будто ты расстроилась из-за того, что Люси покурила. Да молодежь каждый вечер курила у бассейна. Этот парень, семья которого владеет Эквадором, привез чуть ли не чемодан травы, как мне сказали.
— Оливия! Ну ты же не думаешь, что я настолько старомодна?! Я, на минуточку, училась в Смите[3], не забыла? Люси девятнадцать лет, и мне все равно, пусть она даже в хлам накурится. Позволь мне закончить! Я прошла через большой зал, а затем поднялась на сторожевую башню, но Люси нигде не было. Я бродила по забытым богом руинам, освещенным только фонарями, и только успела подумать, что окончательно заблудилась, как нашла выход к тропе, ведущей к утесу, — той самой опасной тропе прямо у скалы Прыжок Тиберия…
— Боже, только не говори, что Люси упала!
— Да ничего подобного. Я подошла к краю, обнаружила ступени, спустилась к маленькому гроту и… — Шарлотта на мгновение замолчала, собираясь с силами, — застукала их…
— Кого — их? Что они делали?
— Оливия, я поверить не могла. Я просто не могла поверить своим глазам! — Шарлотта застонала.
— Дай догадаюсь… Нюхали кокс?
— Не-е-ет! — отвергла версию подруги Шарлотта.
— Приносили в жертву козла?
— Оливия, это… даже словами не передать.
— Ой, да ладно, ну что может быть такого уж ужасного?
Шарлотта яростно помотала головой:
— Я так огорчена! Люси, моя бедная кузина, погубила себя. Она разрушила свою жизнь!
Оливии хотелось схватить ее и тряхнуть за плечи.