Нажав последнюю кнопку, измученная девушка откинулась на спину.
– Что случилось, мисс Клайн?
– Помогите. – Ее губы произносили слова с таким трудом, словно она говорила на иностранном языке. – Пожалуйста, помогите, – выдавила она и провалилась в беспамятство.
Ева проснулась оттого, что мир вокруг нее закачался. Она открыла воспаленные глаза и увидела прямо перед собой лицо Рорка.
– Куда ты меня тащишь?
– Вам нужно поспать, лейтенант. Не за письменным столом, – добавил он, входя в лифт. – А в кровати.
– Я только на минутку закрыла глаза.
– Вот там закроешь по-настоящему.
Собственно говоря, Еве следовало настоять на том, что она пойдет сама. Но это было ужасно приятно. Тем более что можно было повернуть голову и уткнуться носом в его шею.
– Сколько времени?
– Второй час ночи. – Рорк отнес ее в спальню, поднялся на возвышение по ступенькам, сел на край кровати и начал баюкать.
– Ты знаешь, о чем я подумал?
Ева прижалась к нему.
– Наверное, о чем-нибудь хорошем?
Рорк засмеялся и погладил ее по голове.
– Когда я вошел в твой кабинет и увидел, что ты спишь, уронив голову на стол, а лицо у тебя бледное и усталое до последней степени, то подумал, что до годовщины нашей свадьбы осталось всего несколько недель. А я до сих пор еще не могу отвести от тебя глаз.
– Значит, у нас все в порядке?
– Да. – Рорк взялся за цепочку и вытянул наружу подаренный им бриллиантовый кулон, который Ева носила под рубашкой. – Ты сердилась на меня за этот подарок, но надеваешь его чаще, чем другие украшения. За исключением обручального кольца.
– Когда ты дарил его, то сказал, что любишь меня. И это меня напугало. Наверно, я ношу этот кулон, потому что больше не сержусь. Но иногда все равно боюсь.
Рорк безошибочно нащупал на ее шее отметину, оставленную ножом, и легонько погладил.
– Любовь – вещь опасная.
Ева повернула голову.
– Тогда почему мы не боимся друг друга?
Ее губ коснулось дыхание мужа, и тут зазвонил стоявший на тумбочке телефон.
– О, черт! – Она поползла по кровати и взяла трубку.
Ева вылетела из лифта и зашагала по коридору реанимационного отделения, в котором стояла мертвая тишина. Она ненавидела больницы еще больше, чем морги. Выложив значок на стойку, она выпалила:
– Кто у вас старший? Мне нужно увидеть Монику Клайн!
– Сейчас у нее доктор Майклс. Если вы немного подождете…
– Это там?
Не успела сестра пискнуть, как Ева ринулась дальше по коридору – туда, где за толстыми стеклянными дверями располагались реанимационные боксы. Она знала, кого искать. Фельдшер, доставлявший жертву в приемный покой, точно описал Монику Клайн.
За одной из дверей лежала женщина, которой можно было дать лет сто пятьдесят. Она была окружена множеством приборов и мало напоминала человеческое существо. «Пристрелите меня и прекратите мои мучения», – подумала Ева.
Молодой мужчина, лежавший во второй палате, был завернут в тонкую прозрачную ткань.
Бледная и неподвижная Моника находилась в третьей палате и выглядела как мертвая. Хмурый врач считывал показания с экрана монитора. Он посмотрел на Еву с досадой. У Майклса было мрачное лицо с тонкой бородкой и усами цвета паприки.
– Вам нечего здесь делать.
– Лейтенант Даллас, нью-йоркская городская полиция. – Ева предъявила значок. – Она моя.
– Ничего подобного, лейтенант. Она моя.
– Она выкарабкается?
– Не могу сказать. Мы делаем все возможное.
– Послушайте, я не хочу, чтобы это повторилось! Две другие женщины попали не в больницу, а прямиком в морг. Фельдшер сказал мне, что у нее сердечный приступ, низкое кровяное давление и осложнения, вызванные сильнейшей передозировкой. Я хочу знать, сумеет ли она выйти из этого состояния и рассказать мне, чьих рук это дело.
– А я не могу вам ответить. У нее острая сердечная недостаточность. Пока что мы не можем определить, до какой степени поврежден мозг. Внутренние органы работают с трудом. Она без сознания. Организм настолько отравлен наркотиками, что я не понимаю, каким чудом она сумела набрать номер 911.
– Но она это сделала. Значит, справится. – Ева с надеждой посмотрела на Монику. – Наркотики были введены в организм без ее ведома. Вы знаете об этом?
– Подтверждения не было, но я слышал сообщения средств массовой информации о двух убийствах.
– Он опоил ее двумя наркотиками, а потом изнасиловал. Мне нужно, чтобы кто-то провел соответствующий анализ.
– Я попрошу одного из ассистентов заняться этим.
– Кроме того, мне нужен представитель полиции, чтобы осмотреть тело и собрать улики.
– Я знаю порядок, – нетерпеливо ответил Майклс. – Вызывайте своего представителя и собирайте ваши улики. Это не мое дело. Мое дело – сохранить ей жизнь.
– А мое дело – схватить сукина сына, который это сделал. Но ее жизнь дорога мне не меньше, чем вам. Вы лично осматривали ее?
Врач открыл было рот, но выражение лица Евы заставило его молча кивнуть.
– Травмы есть? Синяки, укусы, порезы?
– Нет. Никаких следов сексуального насилия.
– Задний проход?
– Нет. – Он бережно накрыл ладонью руку Моники. – Лейтенант, с кем мы имеем дело?
– Судя по манерам, с донжуаном. А по сути… Вряд ли можно назвать его человеческим существом. Как бы то ни было, вскоре он узнает из средств массовой информации, что не довел дело до конца. Я приставлю к ней охрану. Никаких посетителей. Никто не войдет в эту комнату, за исключением врачей и копов.
– Но ее родные…
– Сначала вы будете извещать меня. Лично, – добавила она. – Мне нужно знать, когда в ее состоянии наступят изменения. Я хотела бы быть рядом с ней в тот момент, когда она придет в себя. И не вешайте мне лапшу на уши, что она не может отвечать на вопросы. Этот парень получил слишком большое удовольствие. Он хотел убить ее, но не вышло, и теперь он не остановится.
– Вы хотели знать, сколько у нее шансов? Меньше пятидесяти процентов.
– Ладно. Готова держать пари. – Она нагнулась над кроватью и медленно, но решительно сказала: – Моника, вы слышите меня? Я ставлю на вас. Если вы сдадитесь, он выиграет. Поэтому не сдавайтесь.
Кивнув Майклсу, Ева вышла из палаты.
ГЛАВА 11
Когда Ева уехала из управления, было уже четыре часа утра и усталость окутывала ее, как влажная простыня, убивающая все ощущения. Не доверяя собственным рефлексам, она включила автопилот. Надеясь, что шутники из управления не сыграли с ним злую шутку.
Если она вместо дома окажется в Хобокене – ну и пусть. В Хобокене тоже есть кровати.
На улицу уже выехали мусороуборочные машины. Они производили монотонное трах-бах, и их бригады двигались как тени, выворачивая содержимое стоявших на тротуарах контейнеров и урн и готовя город к новому дню.
Уборщики в отражающих свет белых комбинезонах, которые делали их похожими на привидения, работали возле поворота на Десятую. От мерзкого шума гидравлических захватов, напоминавшего жужжание бормашины, у нее заболел левый висок.
Когда Ева остановилась у светофора, двое парней посмотрели на нее из-под защитных очков. Один из них схватился за ширинку, улыбнулся и задергал бедрами. Видимо, в его убогом мире это могло сойти за шутку. Во всяком случае, эта пантомима заставила его дружков громко захохотать.
Когда Ева почувствовала, что не может выйти из машины и арестовать их за сексуальные домогательства, она поняла, что ее усталость превысила все допустимые нормы.
Она откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Тем временем датчики заметили, что на светофоре зажегся зеленый, и машина двинулась.
Ева снова представила себе квартиру Моники. На этот раз шампанское. Она узнала этикетку одного из заводов Рорка и вспомнила, что эта бутылка стоит около тысячи долларов. Слишком много за какие-то пузырьки…
На сей раз он принес бокалы в спальню, но все остальное не изменилось.
«Пленники привычек, – сонно подумала Ева. – Соблюдают их по очереди. И, очевидно, подсчитывают набранные очки. Ведь большинство игр – это соперничество, верно? С Моникой ему не удалось достичь цели. Может быть, они попытаются закончить дело? Или просто лягут на дно и будут терпеливо ждать, пока шум не уляжется?..»
Ева заерзала на кожаном сиденье, пытаясь найти более удобную позу.
Утром нужно будет позвонить Майклсу и узнать о состоянии больной. Сменить охрану. Первую вахту она доверила исполнительному Трухарту; этот парень знает свое дело. Потом она проверит данные об «Аллегани» и клинике Форрестера. Свяжется с доктором Теодором Макнамарой. Напомнит Фини, чтобы тот еще раз постарался преодолеть систему защиты счета, номер которого нашел Чарльз. И продолжил изучение компьютера, изъятого в киберкафе.
Пока что ей ничего не удалось узнать про розы. Нужно будет сделать еще один заход с цветами.
Черт побери, придется принять тонизирующее и эти дурацкие анальгетики, иначе голова лопнет!
Ева ненавидела лекарства. Ей казалось, что, принимая их, она расписывается в собственной глупости или слабости.
Теперь лекарства растекались по телу Моники. Заставляли сокращаться сердце, очищали клетки мозга и еще бог знает чего. Если все пойдет хорошо, она очнется. И вспомнит.
Конечно, она будет испугана, ошарашена и сбита с толку. Разум сначала откажется понимать, что произошло с ее телом. У девушки будут провалы в памяти, и на некоторые вопросы она ответить не сможет.
Ева знала, что разум пользуется любой возможностью, стремясь защитить себя от ужаса. Очнуться в больнице, ощущая боль, видя вокруг приборы и незнакомые лица… Разуму остается только спрятаться.
«Как вас зовут?»
Об этом ее уже спрашивали. Так поступают первым делом. Врачи и копы, которые стоят у кровати и хмуро смотрят на жертву сверху вниз.
«Как тебя зовут, малышка?»
От этих слов у Евы гулко забилось сердце, и она обхватила себя руками. Малышка. С малышками всегда случается что-нибудь ужасное.