Открытие расширяющих сознание, поражающих воображение, вызывающих галлюцинации и выводящих за пределы сознания свойств этих веществ, по-видимому, восходит к эпохе неолита («нового каменного века»), если не к более ранней эпохе. Наши неолитические предки на Ближнем Востоке хоронили мёртвых головой на восток (что предполагает некую форму поклонения солнцу) и клали в могилы марихуану (что предполагает некое психоделическое или религиозное использование этого растения). Статуэтки в Мексике, датируемые тысячей лет до нашей эры и более ранним периодом, изображают «волшебный гриб» psilocybae mexicana с фигурами божеств, появляющимися из него, что убедительно свидетельствует о том, что использование этого галлюциногена в религиозных целях (что было засвидетельствовано испанскими захватчиками в первой половине 16 века и продолжается по сей день), восходит по меньшей мере к этим временам. Первая пивоварня была построена в Египте в третьем тысячелетии до нашей эры.
Не стоит думать, что у наших предков были какие-либо теоретические научные познания о том, каким образом эти зелья и травы воздействовали на их мозг. Скорее их познания должны были быть строго эмпирическими — как у американских подростков сегодня: «Эй, чел, ты просто пожуй этих ягод и посмотри, что будет!» (Да, существует галлюциногенная ягода — это незрелые ягоды шелковицы — и она известна по всему Среднему Востоку, и, согласно Уильяму Берроузу, очень напоминает действием южноамериканскую галлюциногенную лиану яге).[28]
Само собой разумеется, если вещества могут изменять способ, которым мозг видит, слышит, обоняет и составляет значащие формы из хаоса ощущений, они могут также в корне изменить природу сексуальных переживаний.
Это, несомненно, аспект, которым наши предки (которые были настолько же озабочены, как и мы) в высшей степени заинтересовались по отношению к наркотикам. Вскоре начался поиск зелий Афродиты — веществ, вызывающих неповторимые чувственные удовольствия. И поскольку это было до изобретения христианства, эти эротические причастия чаще отождествлялись с поклонением богам, чем с грехом.
В университете многие из нас сталкивались со стихотворением Джона Донна «Песня», которое начинается так:
Go and catch a falling star,
Get with child by mandrake root,
Tell me where all past years are,
Or who cleft the Devil's foot.
(Поймай падающую звезду, понеси от корня мандрагоры, скажи мне, куда ушли годы или кто раздвоил копыто Дьяволу).
Некоторые читатели могут даже вспомнить примечание ко второй строке, которое поясняет, что в елизаветинские времена существовало поверье насчёт того, что женщина может забеременеть от мандрагоры. На самом деле это был один из более поздних предрассудков, связанных с этим растением. Ранее считалось, что мандрагора — мощный афродизиак, а этим воззрениям предшествовало представление о том, что растение было связано с религиозными видениями и необычными исступлёнными буйствами культов «смерти и воскресения», которые были принесены в Грецию с Ближнего Востока незадолго до платоновских времён (в четвёртом столетии до нашей эры).
В этих культах, подробно описанных в классическом труде по антропологии сэра Джеймса Фрэзера «Золотая ветвь», люди поклонялись ряду богов, которые, по преданиям, умирали, а затем воскресали. В их число входят Дионис, Атгис и Таммуз восточных стран и египетский Осирис. Как и христианство, которое появилось несколько веков спустя, эти культы обещали каждому последователю возможность повторить чудесное деяние божества. Однако, в отличие от христианства, они предлагали своего рода «доказательство» этого утверждения — а именно переживание, которое, по-видимому, убеждало верующего, что он был мёртв и вернулся к жизни, или побывал в месте, где жизнь и смерть были не противоположностями друг друга, но частями одного непрерывного процесса. Это переживание вызывалось с помощью мандрагоры и, иногда, белены и дурмана.
У этих трёх веществ есть два общих свойства: все они из семейства паслёновых, и обо всех них пишут как об афродизиаках.
Вещества, полученные из паслёновых, как и психоделики (но не как истинные вещества, вызывающие наркоз), вызывают возбуждение, а не оцепенение и летаргию; также они вызывают галлюцинации, которые на некоторое время совершенно подавляют реальность — что часто приписывается настоящим психоделикам, но практически никогда не происходит в случае с ними. К примеру, при приёме ЛСД сбивающие с толку ошибки восприятия быстро сменяются и, следовательно, их никогда не воспринимают серьёзно. Ситуация сильно напоминает стихотворение Льюиса Кэрролла:
Не thought he saw a banker's clerk descending from a bus
He looked again and saw it was a hippopotamus
(Он думал, что увидел выходящего из автобуса банковского служащего, посмотрел снова и увидел, что это был гиппопотам).
В случае с мандрагорой то, что привиделось, обычно кажется неизменным и убедительным, даже если это нечто настолько неправдоподобное, как белый медведь в чёрном свитере с высоким воротником, вальяжно рассевшийся в углу комнаты. (Это на самом деле видел Рональд Уэстон, сотрудник рекламного отдела, экспериментировавший с белладонной, ещё одним веществом из семейства паслёновых, написавший о своём опыте для журнала «Fact» — первый номер журнала, 1963 год). Эти вещества также, в отличие от психоделиков, весьма токсичны, и можно легко принять слишком большую дозу и умереть. Таким образом, наши сведения о них гораздо менее обширны, чем сведения о психоделиках; с ними экспериментировало меньше людей, или, как минимум, меньшее количество людей выжило, чтобы рассказать нам о своём опыте.
Это и объясняет наш осторожный комментарий о том, что эти вещества «считаются афродизиаками». Ответственные заключения медиков сегодня гласят, что настоящих афродизиаков не существует. (Вы уж извините). Впрочем, похоже, что на протяжении части времени своего действия эти вещества будто бы обладают практически свойствами настоящего афродизиака.
Дионисийские празднества в Греции, во время которых использовали эти одурманивающие вещества, обладали репутацией весьма непристойных и фривольных. Во время шабашей ведьм в Средние Века, где поклонялись схожему Рогатому Божеству и в больших количествах употреблялись те же вещества (плюс белладонна), обычно происходили оргии — как минимум согласно показаниям, полученным под пыткой инквизиторами. Р. Мастерс в книге «Эрос и зло» (Eros and Evil) пишет о профессоре из Геттингенского университета, который в качестве эксперимента испробовал на себе одно из ведьминых зелий, составленных по рецепту, обнаруженному в средневековом манускрипте, и испытал видение полёта на оргию ведьм. Мастерс также сообщает о женщине, которая использовала эти вещества для лечения астмы. Вследствие случайной передозировки она недвусмысленно приставала к домовладелице, а также пыталась соблазнить гостя.
Общепринятым объяснением такого якобы усиления полового влечения является самовнушение. То есть упомянутые люди знали, какое действие на них должно оказать вещество и, следовательно, бессознательно сами для себя запрограммировали это действие. Что не подтверждает эту теорию, к сожалению, это то, что Р. Мастерс заявляет, что женщина во втором случае не знала о подобных свойствах этого вещества. Скептики от психофармакологии не примут настолько несистематичное «свидетельство» и запросят исследования на нескольких испытуемых с ведением статистики в подконтрольных лабораторных условиях. В ходе подобного эксперимента они должны быть способны проверить, не было ли так, что женщина, как это часто бывает, знала больше, чем показалось врачу.
Как и психоделики, эти наркотики, похоже, очень хорошо усиливают эффект внушения или самовнушения. К примеру, Акрон Дараул в своей книге «История тайных обществ» (History of Secret Societies) рассказывает о беседе с тибетским ламой, который по сути заставил «дух» Дараула спроецироваться за пределы его тела. Дараул, сохранивший образец еды, поданной ему перед беседой, позднее проанализировал её в химической лаборатории и обнаружил в ней некоторое количество мандрагоры, а также скополамин, получаемый из белены, о котором часто пишут как о «сыворотке правды». (На самом деле «откровения» того, кому ввели сыворотку — не истинная правда, а то, что хочет услышать тот, кто задаёт вопросы. Скополамин первоначально использовали некоторые полицейские службы Европы, чтобы выбить показания из подозреваемых в совершении преступления. Если подозреваемый был действительно виновен, его признание было подробным и соответствующим истине. Если он был невиновен, признание было настолько же подробным, но истине не соответствовало).
В благоприятных обстоятельствах, следовательно, некто убеждённый в том, что эти вещества вызовут необузданные сексуальные переживания, с большой вероятностью испытает необузданные сексуальные переживания. В книге «Наркотики и разум» доктор Роберт Де Ропп приводит классический пример из давних деньков ведьмовства:
На данном судебном процессе разбирательствам большой пикантности придало то, что Лизе, на чьих показаниях строился процесс, была шестнадцатилетней дочкой местного пастора.
Лизе сбил с пути истинного её возлюбленный, убедивший её принять участие в тайных ритуалах, проходивших в полночь глубоко в горах Гарц. Участники, собравшись в тайном месте, произнося соответствующие заклинания, приготовили питьё, к которому свободно прикладывались.
Доктор Де Ропп из других подробностей выводит, что питьё и упоминающаяся далее мазь, возможно, включали в себя мандрагору, паслён и/или белладонну).
Вскоре после того, как они выпили его, бешенство обуяло их всех, включая юную Лизе, которая, отбросив все внутренние запреты женской скромности, сорвала с себя одежду, как и прочие присутствовавшие, и была намазана «ведьминской мазью». Затем она участвовала в бешеной сексуальной оргии, сопровождаемой исключительно яркими галлюцинациями, в ходе которой, по её убеждению, каждый чёрт из ада наслаждался её телом, она села верхом на метлу и парила над горами, она видела адские печи и даже чувствовала запах поджаривающихся грешников. Эти галлюцинации были настолько яркими, что она твёрдо была убеждена в их реальности и в последовавшем припадке раскаяния рассказала о них своему отцу. Он, достойная опора церкви, не замедлил передать свою дочь в руки властей, которые тотчас организовали охоту на других участников полуночного празднества и, упиваясь пытками, выбили из них всех признания в их злодеяниях. Затем всех их в торжественной обстановке сожгли на площади, посмотреть на это пришли все горожане.