Может показаться странным, что судорога толпы болельщиков на американском футболе, когда игрок пересекает линию гола, может в более слабой форме повторять знаменитое переживание доктора Бекка, когда он, не принимая никаких наркотиков и не практикуя страстные молитвы, йогу или другие методы самопрограммирования, совсем неожиданно обнаружил себя однажды «окутанным облаком цвета пламени», а затем осознал, что «пламя было внутри меня». (Кундалини?) Как он писал потом, пламя полностью поглотило его обычный разум, и он «не только лишь уверовал, но увидел, что вселенная состоит не из мёртвой материи, но напротив, является живой Личностью; я осознал для себя жизнь вечную». (Это психоделический опыт без участия наркотиков, цитата из которого приводилась в конце первой главы).
Во всех этих случаях, повторимся, происходит просто «переживание единения» на разных уровнях единения неизменно более высокой ступени. Или, говоря проще, привычка думать о «себе» и «собственном опыте» как отдельно существующих вещах временно забывается под напором шума доктора Лилли (то есть необработанной «информации» или чистой энергии). Но эта привычка выстраивать дихотомию «моих ощущений» и «меня» настолько укоренилась, что мы не можем ничего из этого понять, пока не доберёмся до сильного пикового переживания единения вроде того, что было у доктора Бекка — или же намеренно приобретём привычку внимательно подмечать после каждого небольшого переживания единения, что именно мы на самом деле делали и чувствовали во время спазма, когда умышленное и неумышленное стали одним и тем же.
Как отмечает профессор Гордон, то, что мы все нуждаемся в таких пиковых переживаниях и постоянно желаем их, объясняет многие варианты поведения, совершенно необъяснимые другим образом:
вору постоянно грозят позор и тюрьма, но пиковое переживание, испытываемое им, так сильно, что он становится рецидивистом. Людей всегда удивляет то, сколько работы, размышлений и воображения бывает положено на некоторые преступления, плоды которых можно было бы предугадать — в лучшем случае скромные плоды. Преступление совершается не ради добычи или прибыли, а ради единения, испытываемого преступником, когда он вовлечён в процесс совершения преступления до конца, абсолютно сосредоточен и воссоединён с самим собой.
Жан Жене, француз-грабитель, ставший писателем — один из немногих профессиональных преступников, проанализировавших себя достаточно подробно, чтобы подтвердить предположение Гордона. В «Богоматери цветов» Жене предельно ясно даёт понять, что по-настоящему его побуждает совершать ограбления момент проникновения в магазин со взломом, а полученные деньги — всего лишь рационализация. Подобным образом романист Гай Эндор предположил, что если бы не существовало профессии фокусника, Гарри Гудини, возможно, стал бы преступником, чтобы попадать под замок и испытывать пиковые переживания, освобождаясь от оков.
Профессор Гордон также отмечает, что сексуальные или скатологические побочные эффекты в случае многих преступлений являются частью единения:
Многие преступники… мочатся, испражняются, мастурбируют или испытывают оргазм на месте преступления после его совершения. Иногда испражнение является непреднамеренным, непроизвольным, импульсивным — результатом общего спада напряжённости как телесной, так и умственной, а иногда оно является преднамеренным или умышленно вызванным действием, но в любом случае оно порождено той огромной напряжённостью, от которой ищется избавление.
Гордон заключает, что современная «реабилитация» также бесполезна в деле избавления людей от преступных наклонностей, как и традиционное «наказание», и что наилучший подход — это обучение преступников другим способам достичь единения. Он также отмечает важность этого для нашей темы, секса и наркотиков:
Употреблявшие мефедрин или «скорость» люди рассказывали о ни с чем не сравнимых переживаниях при оргазме — вот поэтому употребляющие этот наркотик принимают его снова и снова, хоть и знают о его вредных свойствах.
Каждый половой акт это переживание единения — что, возможно, объясняет тот факт, что Гордон разработал эту теорию на основе изучения самого простого (и самого презираемого в нашем обществе) из половых актов, мастурбации. Секс под такими наркотиками, как амфетамин и кокаин, перемещает единение на более высокий, обладающий большим охватом уровень. Секс под каннабисом перемещает его ещё выше, а секс под психоделиками переносит человека в области, до сих пор исследованные лишь великими мистиками, такими как Христос, Будда и Уолт Уитмен. Это главная причина распостранения наркокультуры и объяснение того, почему вопреки предостережениям реакционеров особенно не повысилась популярность выключающих секс наркотиков типа героина и морфия, при том, что наркотики-возбудители повсюду вербуют новых сторонников.
Таким образом, не случайно то, что этот всплеск интереса к наркотикам-возбудителям случился в то же десятилетие, что и возрождение так называемой «третьей силы» в психологии, и широчайшее внимание к групповой динамике, сеансам групповой терапии, тренировкам восприимчивости, институту Эсален, гештальт-психологии и всем прочим попыткам вызвать глубокие переживания единения без наркотиков, включая заимствование таких восточных практик, как хатха- и раджа-йога. То, что государство рассматривает Наркотическую Революцию в отрыве от этого социального контекста и пытается поправить её перегибы, наказывая каждого пойманного за употреблением наркотиков (вне зависимости от того, злоупотреблял ли он веществом и представлял ли опасность для себя и других), не кажется особенно умным шагом. Всё-таки пока что на каждых четырёхсот граждан в данной стране приходится всего один полицейский; по статистике из этих четырёхсот примерно 120 человек употребляют запрещённые наркотики (и примерно 360 человек употребляют разрешённые наркотики); с математической точки зрения принуждение их всех невозможно. За исключением героинозависимых, или злоупотребляющих амфетаминами и кокаином, или очень редко встречающихся психующих любителей кислоты, большинство из этих людей — подавляющее большинство — никогда не привлечёт к себе внимание полиции вообще. (Доктор Стэнли Иоллес, при том, что занимает должность в правительственном Бюро по наркотикам и опасным лекарствам, признал, что у любого курильщика анаши шанс оказаться арестованным — несколько тысяч к одному). Следовательно, реальное проведение в жизнь этих законов заставит нас пойти по пути по-настоящему тоталитарного государства. До того, как конфликт между наркокультурой и Вашингтоном разрастётся сильнее, нам надо задаться вопросом, хотим ли мы на самом деле жить в полицейском государстве.
Немцы как-то раз согласились на полицейское государство, чтобы оно защищало их от надуманного сионистско-коммунистическо-капиталистического заговора; Италия пошла за Цезарем из опилок, который говорил итальянцам, что «государство — это шествие Бога в мире»; русские позволили Центральному Комитету, а потом одному Сталину, захватить всю власть, понадеявшись на избавление от козней заговорщиков — капиталистов и троцкистов. Последствия во всех этих случаях стоило бы внимательно изучить тем, кто хочет ещё сильнее увеличить наше и так уже раздувшееся сверхправительство в Вашингтоне. Даже сейчас существующее антинаркотическое законодательство всё чаще используется как ширма для нападок на несогласных с политикой режима. Как отметил Уильям Берроуз:
Контроль за наркотиками — это неубедительный и становящийся всё более неубедительным предлог увеличивать численность полицейских и записывать несогласных в преступники. Под предлогом то, что ищут наркотики, представители власти имеют право обыскивать любого человека или помещение в любой момент, а полиция постоянно продвигает принятие новых антинаркотических законов и более жёсткое наказание… Стандартные практики принуждения молодых людей к тому, чтобы стать информаторами, с угрозами тюремным сроком в случае отказа от сотрудничества, или поощрения нарушений антинаркотического законодательства со стороны работающих под прикрытием агентов для того, чтобы набрать количество арестов, грозят уничтожить общепринятые правила приличия и американский образ жизни, которым можно было бы оправданно гордиться.
Баба Рам Дасс добавляет к этому:
Я также считаю, что подобные действия неразумны, потому что они лишь усиливают среди человеческих существ паранойю. Отсутствие уважения к частной жизни и достоинству человека в нашем обществе — знак того, в какое нездоровое время мы живём.
Доктор Джоэл Форт также заявляет в связи с этим:
Кое в чём мы действительно движемся к оруэлловскому миру романа «1984», а то, как действует наркополиция, не отличить от действий коммунистов и других тоталитарных обществ… Вот теперь есть и инициатива сделать так, чтобы наркополиции не требовалось предъявлять ордер на обыск перед тем, как вломиться в дом. Цель никоим образом не оправдывает средства.
Я могу только повторить, что мы должны долго и крепко подумать о новейшей истории Германии, Италии и России и решить, насколько мы хотим для себя такой жизни, перед тем, как поощрять наших законотворцев ещё сильнее разжигать «войну против наркотиков». Зубного врача чуть не застрелили в прошлом году в Беркли, когда местные полицейские вломились к нему в дом без предупреждения, без полицейской формы; потом оказалось, что они ошиблись адресом, а подозреваемый травокур жил в соседнем доме. Плачевные последствия фашизма заключаются в том, что он никогда не останавливается, уничтожив предполагаемого врага, но сметает всё на своём пути.
Пока Баба Рам Дасс ещё был доктором Ричардом Альпертом, он провёл интересный эксперимент, касавшийся ЛСД и гомосексуальности. Подопытным был молодой человек, в подростковом возрасте имевший несколько гетеросексуальных опытов, но с того времени вступавший только в гомосексуальные связи.