— Ненавижу Майами. Ноги моей там не будет, — ответила Кэрри. — Если ты еще раз позвонишь и произнесешь слово «Майами», я просто-напросто повешу трубку.
— Какая же ты смешная! — хихикнула Сиси. В Майами Сиси и Кэролайн остановились у каких-то богатых друзей Кэролайн по Техасскому университету. В пятницу вечером они напились, и Сиси на свою голову переспала с одним из техасцев, Декстером.
На следующий день он ее совсем достал — таскался за ней по пятам, все время лез то обниматься, то целоваться, как в медовый месяц.
— Пойдем наверх, ну пожалуйста, — шептал он ей на ухо.
Наверх Сиси не хотелось, и она перестала обращать на него внимание. Декстер разозлился и ушел, хлопнув дверью. Через пару часов он вернулся с девушкой.
— Здрассьте, — произнес он, помахал Сиси рукой и направился с девушкой на второй этаж. Девушка сделала ему минет. Потом они спустились вниз, и Декстер устроил целое представление с прощанием и записыванием номеров.
Сиси это вдруг уязвило, она вылетела из дома вся в слезах и соплях, а тут как раз Кэролайн подкатила к дому в машине, взятой напрокат. Причем тоже в слезах и соплях. Она случайно встретила Сэма, который тоже оказался в Майами. Он предложил ей менаж-а-труа с какой-то блондинистой стриптизершей, и, когда Кэролайн его послала, он швырнул ее на песок — дело было на пляже — и сказал, что встречался с ней исключительно за неимением лучшего, чтобы в глазах друзей не выглядеть белой вороной.
Две недели спустя про Кэролайн написали на шестой странице «Пост» — в колонке светских сплетен. Она пошла на какую-то вечеринку в клубе «Туннель» и, когда охранник отказался ее впускать, принялась на него орать; он попытался усадить ее в такси, она дала ему по морде; он скрутил ей руки и прижал к земле. На следующее утро она потребовала, чтобы редактор издательства, в котором она работала, позвонил в «Туннель» и добился увольнения охранника, а потом позвонила в «Шестую страницу». Когда номер вышел в тираж, она купила двадцать экземпляров.
А потом Сиси выгнали из квартиры, которую она снимала на пару с одной адвокатшей из Филадельфии — старшей сестрой своей школьной подруги. Та сказала:
— Сиси, ты так изменилась. Я за тебя волнуюсь. Ты совсем распустилась, и я ума не приложу, что с этим делать.
Сиси наорала на нее, сказав, что та просто завидует, и переехала к Кэролайн на диван.
Примерно в то же время в колонке светских новостей вышла какая-то гадость про Кэрри. Она изо всех сил старалась выкинуть это из головы, как вдруг ей позвонила возбужденная Сиси.
— С ума сойти, ты же теперь у нас знаменитость! — заверещала она. — Про тебя в газетах писали. Видела?! — И она стала зачитывать всю статью, и это было так ужасно, что Кэрри не выдержала и принялась ее отчитывать:
— Значит так, урок номер раз — если хочешь выжить в этом городе, никогда никому не звони, чтобы сообщить, какую мерзость пишут про них в газетах. Притворись, что слыхом не слышала, видом не видывала. А если тебя спросят — соври, что не читаешь такое дерьмо. Даже если только его и читаешь. Усвоила?..
— Боже, Сиси, — помолчав, добавила она, — да на чьей ты, в конце концов, стороне?
Сиси разрыдалась, а Кэрри повесила трубку, хотя потом ее мучили угрызения совести.
— Хочу тебя познакомить с одним человеком, только не вздумай в него влюбляться, — предупредила Кэролайн Сиси. Естественно, та влюбилась.
Бену было сорок лет. В прошлом ресторатор и устроитель вечеринок, он был дважды женат (собственно говоря, он был женат до сих пор, но его жена переехала обратно во Флориду) и сменил с дюжину лечебниц. Весь Нью-Йорк знал о его похождениях, и при упоминании его имени все только закатывали глаза и переводили разговор на другую тему. И все же, несмотря на свое алкогольно-кокаиновое прошлое, он каким-то чудом умудрился сохранить крупицы былого лоска: очарования, остроумия и красоты, — и на них-то Сиси и купилась. Они провели вместе два потрясающих уик-энда, хотя до секса дело так и не дошло.
А потом они пошли на какую-то вечеринку, и он вдруг исчез, после чего Сиси обнаружила его лапающим шестнадцатилетнюю модель, недавно переехавшую в Нью-Йорк.
— Да как ты смеешь! — завопила она.
— Слушай, брось! — ответил он. — Я же должен воплощать в жизнь свои фантазии! Может, у меня фантазия такая!
И он ухмыльнулся, демонстрируя редкие зубы.
На следующее утро Сиси заявилась без приглашения к нему домой. У него гостила его трехлетняя дочь.
— А у меня для тебя подарок, — произнесла Сиси как ни в чем не бывало. Подарком оказался маленький крольчонок. Она положила его на диван, и он немедленно на него написал — причем не один раз.
Тем временем Кэролайн практически переехала к Сэму. Она по-прежнему снимала квартиру, но каждую ночь проводила у него, и каждый раз там что-нибудь оставляла — обувь, духи, сережки, блузки из химчистки, шесть или семь баночек с кремом.
Так продолжалось три месяца. Накануне Дня святого Валентина он не выдержал.
— Все, с меня хватит! — заявил он. — Выметайся!
Он орал и прерывисто дышал.
— Я не понимаю… — начала Кэролайн.
— А нечего понимать, — ответил Сэм. — Собирай свои вещички и вали отсюда! — Сэм распахнул окно и начал вышвыривать ее вещи.
Кэролайн взвизгнула:
— Я тебе покажу! — И со всей дури врезала ему по затылку.
Он так и подпрыгнул.
— Ты меня ударила!
— Сэм… — спохватилась она.
— Да ты же… Ты же меня ударила! — Он начал пятиться. — Не подходи! — заорал он, осторожно нагнулся и подобрал с пола кота.
— Сэм, — попыталась успокоить его Кэролайн, осторожно приближаясь.
— Я сказал, не подходи! — предупредил он. И, схватив кота под мышки, наставил его растопыренные задние лапы на Кэролайн, как орудие самообороны. — Кому сказал, назад!
— Сэм… Сэм! — Кэролайн покачала головой. — Ты себе не представляешь, до чего все это жалко выглядит.
— Мне так не кажется, — ответил Сэм, поспешно удаляясь в спальню и укачивая в объятиях кота. — Она стерва, правда, Паффи? — приговаривал он, обращаясь к коту. — Самая настоящая стерва.
Кэролайн сделала несколько шагов ему вслед.
— Я не хотела…
— Ты меня ударила, — повторил Сэм плаксивым голосом, словно маленький мальчик. — Никогда больше так не делай. Никогда не бей Сэма.
— Хорошо… — опасливо произнесла Кэролайн.
Кот наконец вырвался из объятий хозяина и бросился прочь.
— Кс-кс-кс, — позвала Кэролайн. — Иди сюда! Хочешь молочка?
Она услышала, как Сэм включил телевизор.
Кэрри давно обещала Сиси и Кэролайн с ними поужинать и однажды решила наконец сдержать обещание — причем пожертвовав на это воскресенье. Свой единственный свободный вечер.
Сиси и Кэролайн сидели, положив ногу на ногу и с умным видом помешивая коктейли. Кэролайн трепалась по мобильному.
— Мне и так из-за своей работы приходится каждый вечер таскаться по этим чертовым клубам, — говорила она. — Сил моих больше нет.
Она захлопнула крышку мобильного и взглянула на Кэрри.
— Придется сегодня пойти в одно место. Это в центре. Говорят, там будет куча моделей. Тебе обязательно нужно пойти, — добавила она тоном, подразумевающим, что это вовсе не обязательно.
— Ладно, так как твои дела? — спросила Кэрри. — Как там Сэм?..
— Нормально, — сдержанно ответила Кэролайн.
Сиси прикурила сигарету и отвела глаза.
— Сэм тут начал повсюду трепать, что знать ее не знает, хотя свидетелей хоть отбавляй, — ну мы и решили его проучить.
— Он как раз стал встречаться с одной девицей, которая уже кучу народа перезаражала, и я ему позвонила и говорю: «Сэм, я тебя умоляю, ты только с ней не спи», — начала Кэролайн.
— И вот встречаем мы их как-то за бранчем…
— Сами с иголочки, а они — чуть ли не в тренировочных. Подходим к ним. Он было попытался стрельнуть у нас сигарет, но я ответила: «Еще чего! Закажи у официанта».
— Мы специально уселись за соседний столик. Они несколько раз пытались с нами заговорить, но Кэролайн все время названивала по мобильному. А потом я его спросила: «Слушай, Сэм, а как там поживает та девушка, про которую мы с тобой говорили?»
— Его чуть кондрашка не хватил. А чтоб уж совсем его доконать, мы начали слать ему записки: «Герпес симплекс 19».
— А что, есть такая болезнь? — спросила Кэрри.
— Нет, — ответила Сиси. — Ты что, совсем не въезжаешь?
— Ага… — задумчиво протянула Кэрри. Она дольше, чем обычно, прикуривала сигарету, а затем сказала: — Слушай, с тобой вообще-то все в порядке?
— Абсолютно, — ответила Сиси. — Для меня главное — карьера. Как, собственно, и для тебя. Ты — мой идол.
Девочки взглянули на часы и обменялись взглядами.
— Ничего, если мы пойдем? — спросила Сиси. — А то в клуб опоздаем.
17
В августе Нью-Йорк преображается. Как в какой-нибудь латиноамериканской республике с вечно пьяным коррумпированным диктатором, стремительной инфляцией, наркокартелями, пыльными дорогами и вечно засоренным водопроводом, где ничего никогда не станет лучше, дождя здесь ждать бесполезно.
У большинства нью-йоркцев в такую жару не выдерживает психика. Низменные мысли и чувства так и прут на поверхность, порождая не менее низменные поступки, в которых столь преуспели нью-йоркцы. Их совершают тайком. Исподтишка. Те, кто создан друг для друга, расстаются. Те, кому не стоит быть вместе, сходятся.
Город плавится от зноя. Тридцатипятиградусная жара день ото дня высасывает из тебя все соки. Все раздражены.
В такую жару никому нельзя доверять, тем более себе самой.
Восемь часов утра. Кэрри лежит в постели Мужчины Своей Мечты. Ей кажется, что все ужасно и вряд ли когда-нибудь станет лучше, И даже не вряд ли, а точно. Она истерически рыдает в подушку.