— Не внутрь же! — возмущенно рявкнул ее бойфренд.
— Ну прости, — пробормотал его приятель, пряча провинившийся орган в плавки. — Забыл…
Морщась, Алина вытирала ладонью заляпанное спермой лицо. Запах семени уже обильно висел в воздухе.
— Забыл!.. — все еще возмущался ее парень, продолжая не слишком успешные попытки добраться до оргазма. — Она даже мне так не позволяет!
— Плохо трахаешь, значит, — с усмешкой бросил заводила. — Ну скоро ты там, герой-любовник? Кончай уже, и поехали куда-нибудь! Тоже кого-нибудь трахнуть хочу!
Стукнувшись банками друг о друга, будто это был задорный тост, приятели направились на кухню доедать недоеденное. Оставшись в одиночестве, Алинин парень механически, как по инерции, еще с полминуты толкался в нее, замершую в полусонном, полупьяном трансе — уже не стонущую, осоловело уставившуюся в потолок. Уже подсохшие и еще мокрые пятна были повсюду: на ее теле, на скатавшемся в полоску нарядном платье и на диване.
Обведя все это глазами, ее парень скривился и выскользнул из нее, так и не кончив.
— Заляпали мне всю девчонку! — проворчал он.
Осторожно подхватив, чтобы не коснуться испачканных мест, он ловко крутанул ее и перевернул на живот, который уперся в ручку дивана, обеспечивая нужную высоту. Опустившись ногами на пол, а лицом — на влажную, пропахшую сексом обивку, Алина послушно приняла новую позу, выставляя бедра навстречу, позволяя делать с собой все что угодно. Немного подергав уже опавший член, ее парень снова вошел и застучался — очень горячо и быстро, словно выбивая из нее свой долгожданный оргазм. Сочные шлепки наполнили воздух, и следом она снова застонала, ерзая заляпанной спермой грудью по дивану. Под все эти стоны, шлепки и скрипы он наконец добрался до финала и, стремительно вытянув член из нее, стал изливать фонтанчик за фонтанчиком ей на спину — единственное, что тут пока еще было чистым.
Иллюстрация: https://telegra.ph/file/11d28307cbf99844725dc.jpg
— Ну пока, Алин, — сказал он после, застегиваясь. — Целовать не буду, сама понимаешь. До встречи…
А затем он позвал приятелей, и, обогнув ее, все еще лежащую голыми бедрами кверху, все трое ушли. Из прихожей донесся хлопок двери, и этот фееричный праздник официально закончился…
Майя замолчала, и на пару мгновений на моей кухне повисла тишина. Я задумчиво подхватил свою чашку. Чтобы это переварить, нужно было время — Алина Сергеевна, безупречная чистая девушка, какой она мне когда-то казалась, в моем возрасте участвовала в сцене, способной украсить любое студенческое порно. И это она мне читала мораль?.. Я даже не находил слов, чтобы это прокомментировать. Однако больше, чем рассказанное, напрягало то, как Майя это рассказывала: казалось, чем грязнее звучали ее слова, тем ярче сверкали ее глаза. Впервые мне в голову закралась мысль, что фамильяром Лилит она стала совсем не случайно.
— А почему, — наконец заговорил я, — не позвала на помощь?
— Там не нужна была помощь, — Майя пожала плечами. — Она получала удовольствие. Еще бы сосала и сосала, если б члены не кончились… А дальше, — ее голос слегка дрогнул, — случилось самое страшное…
Оставшись одна после ухода гостей, Алина перевернулась на спину и еще некоторое время неподвижно лежала на диване — голая сверху и снизу, с заляпанным платьем, свернувшимся в тугой жгут на талии, вся в сперме сразу из трех членов, вся насквозь пропахшая ими. Наконец, заворочавшись, она медленно встала, брезгливо сбросила с себя испорченное платье и, покачнувшись, снова плюхнулась на испачканный диван. Ноги ее не особо держали — то ли от алкоголя, то ли от того, как ее со всех сторон оттрахали, тело еще не пришло в себя, однако сознание уже неизбежно накрывала вся глубина произошедшего. Массируя, пальцы прижались к вискам. Надо было что-то делать — как минимум отмыться самой, отстирать платье, очистить обивку…
Внезапно в пустоте гостиной раздались отчетливые шаги, и, появившись как из ниоткуда, к дивану подошел мужчина — незнакомый, взрослый, явно старше всех ее гостей, с пугающе пристальным взглядом. Весь в черном, он был одет, словно явился на поминки: черный строгий костюм, черная рубашка и даже галстук черный. Только волосы были белоснежными, будто седыми.
Увидев его, Алина испуганно вскрикнула.
— Не бойся, — сказал незнакомец и легко коснулся пальцем ее лба.
Страх мгновенно исчез с ее лица, и она устало откинулась на спинку дивана, глядя на странного гостя как сквозь полудрему — не спрашивая, кто он и откуда, ничуть не стесняясь своей наготы.
— Ты ведь понимаешь, — вновь заговорил он, — что все, что с тобой происходит, неправильно. Ты можешь быть чище и лучше.
Голос звучал жестко, уверенно и бескомпромиссно, обвиняя каждой фразой без права оправдаться. Оставалось только принять свою вину и раскаяться.
Как в трансе, Алина кивнула.
— Тогда зачем ты это делаешь? — спросил он.
— Чтобы восхищались мной, — странно глухо, словно под гипнозом, отозвалась она, делясь самым сокровенным с человеком, которого видела впервые.
Человеком ли?..
— Это плохой способ, — сказал он, — неправильный и грязный. Каждый человек — это сосуд. И каждый сам решает, чем себя наполнить. Сейчас ты сосуд для людской похоти, а можешь стать для благоговения. Это более правильный выбор…
— От его голоса, от его слов мне вдруг стало страшно, — Майя поежилась даже на моей теплой кухне и еще плотнее закуталась в плед. — Перестав наблюдать, я тихо ушла к себе, надеясь, что меня не заметили, и заперлась. Я крутила телефон в руке, не зная, что делать. Позвонить родителям или в полицию? Но она с ним говорила, как со знакомым… А потом случилось самое жуткое. Ручка моей комнаты дернулась, провернулась и открылась, даже несмотря на запертый замок, и этот незнакомец в черном переступил порог, не сводя с меня глаз. Испугавшись, я забилась в угол…
Ее голос слегка осип. Майя подтянула к себе чашку и сделала большой глоток уже остывшего чая — эти воспоминания явно давались ей с трудом, пугая даже сейчас.
— Он подошел и встал рядом, прямо надо мной. Я зажмурилась, но даже с закрытыми глазами знала, что он на меня смотрит — пристально и холодно. А потом он заговорил тем же тоном, что и с ней. Только мне он не говорил про чище и лучше. Мне он сказал, что я плохая, недостойная, что мне должно быть стыдно!.. Мне он не предлагал выбора. А потом приказал, чтобы я открыла глаза. И они распахнулись — сами!.. Он посмотрел на меня, а я будто начала тонуть… Они все, все ангелы, так умеют!.. А потом… — она уже захлебывалась в словах, говоря все быстрее, — он сказал, что уберет из меня все неправильное. Я еще больше испугалась… А если во мне неправильно все?.. Он что, уберет меня всю? Казалось, он вполне способен… Он потянул руку к моей голове, и в эту секунду в комнате из ниоткуда появились они…
— Они? — не понял я.
— Она, — поправилась Майя. — Самая красивая девушка, которую я когда-либо видела. Идеальнее, чем моя сестра. Лилит… И сказала ему, этому Ангелу Раскаяния, чтобы оставил меня в покое! Потому что мне не в чем раскаиваться и я слишком хороша для него!.. — в ее голосе внезапно появились восторженные нотки. — И что она теперь сама обо мне позаботится! Они спорили, даже ругались, а потом она спросила, хочу ли я увидеться с ней еще. Я согласилась, и тогда он исчез, растворился прямо в воздухе, сказав напоследок, что я буду жалеть. Но я не жалела!.. Она единственная, кто была ко мне добра. С тех пор я ее фамильяр…
Договорив, Майя прижала чашку к губам и торопливо сделала глоток, а я машинально покосился на ее запястье. Из-под свитера, как из расщелины, коварно сверкая зелеными глазами, выглядывала золотая змейка.
— А браслет она дала сразу? — спросил я.
Майя мотнула головой.
— Сначала был оберег. Маленький талисман, чтобы она могла прийти, если меня обидят. А браслет она дала намного позже, когда мне было шестнадцать. И сказала, что с ним любой парень будет моим…
Я постарался не нахмуриться — очень не точная инструкция.
Кухню снова окутала тишина, такая же густая и плотная, как темнота за окном — вечер уже плавно переходил в ночь. Кутаясь в плед, Майя понуро смотрела в пустую чашку, словно сигнализирующую, что разговор подошел к концу. Вероятно, она ждала, что я буду задавать какие-то вопросы, что-то уточнять, а я просто сидел рядом и молчал. История, которую она рассказала, была больше про ее сестру, чем про нее саму — и я до сих пор не понимал, какое отношение все это имеет ко мне и к тому, что между нами сегодня произошло.
— Может, — наконец заговорил я, — вызвать тебе такс…
— Я не хочу домой, — перебив, Майя вскинула глаза на меня. — Не хочу к ней! Ты не представляешь, что она мне сегодня наговорит! Каких мерзостей!.. — ее пальцы все лихорадочнее вращали чашку, словно придавая ей решимости на следующий вопрос. — Можно, я на эту ночь останусь у тебя? В любом уголке, где угодно, хоть без подушки! Лишь бы с ней сегодня не встречаться… Завтра все будет по-другому! — плед с ее плеч рухнул на пол, но она даже не заметила. — Завтра этот чертов Красный бал, у нее куча работы, ей хотя бы будет не до меня… Можно? — Майя затаила дыхание. — Пожалуйста… Мне больше некуда пойти…
Глядя на нее, опять начавшую подрагивать, хотя вроде бы только согрелась, я кивнул. Сегодня днем я и сам не собирался ночевать дома, не желая оставаться один. Ей же повезло еще меньше: одиночество — шикарная альтернатива, по сравнению с компанией ее суперотзывчивой сестры.
— Пойдем, — я поднялся с места.
Отставив чашку, Майя торопливо вскочила за мной.
— Спасибо! Спасибо… Спасибо…
Она повторяла это всю дорогу до моей комнаты. Мне даже стало не по себе — как будто это была такая большая услуга. Места в квартире было полно, и мне это вообще ничего не стоило.
Переступив порог, первым делом я закрыл дверь на лоджию и задернул шторы.
— Устраивайся.
Осматриваясь, Майя робко прошла вглубь и села на самый край моей кровати — аккуратно, словно опасаясь помять накидку.