Парочки, которые еще недавно целовались на диванчиках, теперь уже откровенно трахались, вообще не стесняясь — громко и жарко постанывая, сочно шлепаясь промежностями о промежности. Нагота стала новым дресс-кодом: раздетых гостей вокруг уже было куда больше, чем одетых, да и те спешили скинуть последнее. За те пару минут, что тут находилась Лилит, вечеринка превратилась в настоящую оргию. Многим уже даже не хватало одного партнера, и то тут, то там складывались целые сочетания — гроздья из любовников, пристраивающихся друг к другу всем, чем можно.
Либо два пацана на одну девчонку — и пока один усердно стучался в ее бедра, другой не менее усердно пытался кончить ей в рот, что немного заглушало стоны. Либо две девчонки на одного счастливчика — вроде Марко Поло, по-хозяйски откинувшегося на кушетку, и пока одна, выгибаясь, скакала на нем как бешеная, другая страстно с ним целовалась, готовясь к своей очереди. Он же, разваливавшись как султан в гареме, одной рукой сжимал бедра первой, а другой — тискал грудь второй, что делало его любовниц абсолютно взаимозаменяемыми. Самое смешное, что я их обеих знал — не по именам, видел на лекции. Как они завтра это будут объяснять самим себе?
— Для всех обычных людей это будет причудливый эротический сон, — явно прочитала мои мысли Лилит. — Ты бы стеснялся своего сна? Они уже как будто спят…
Тут можно было поспорить. Я бы не сказал, что люди вокруг напоминали спящих — ну разве что мозгами, тела у них работали очень даже активно. Оргия с каждой секундой набирала обороты. Я словно попал на съемки высокобюджетной порнухи с шикарными декорациями и огромной массовкой, где и сам мог легко пристроиться к любой понравившейся девчонке. Тут не было отказов или отмазок — любая давала сразу и без слов. Можно было все: и двух, и трех, и пятерых разом. От Лилит по залу будто расходились волны секса, снимая все запреты, а я сейчас был в самом эпицентре. Пальцы стиснули ее на уровне инстинктов, скользя по платью, ощупывая каждый ее изгиб. Видя, как все трахаются, тело само просило так же.
— Медальон, — снова заговорила она, — который у тебя, никогда не даст тебе того, чего ты хочешь…
Опомнившись, я поднял руки обратно на ее талию и, перестав смотреть по сторонам, повернул голову к ней.
— Он просто игрушка, плацебо. Никакой реальной магии. Просто показывает, что девушки, которым ты понравился, тебя хотят, — Лилит ласково пробежалась пальчиком по моей щеке. — Он даже нисколько не помогает тебе им понравиться. Ты все делаешь сам, — теперь ее палец игриво провел по моим губам. — Человек должен добиться сам, такая у Би философия… Но чего сам не сможешь, с ней и не добьешься.
Ее бедро легонько стукнулось о мое, где в кармане все еще лежал снятый в туалете медальон. В принципе, в чем-то она была права. По сравнению с магией поцелуев Майи или Марго, обеспечивающих немедленный эффект, мой медальон и правда не был волшебным решением. Не давал мне никаких сверхспособностей, и девчонки передо мной сами ноги не раздвигали. Даже когда он загорался, мне надо было еще хорошенько постараться, чтобы их завоевать.
— Мои же фамильяры получают реальные подарки, — с улыбкой глядя на меня, продолжала Лилит. — И ты уже видел, как они работают. Станешь моим, — она еще настойчивее потерлась о мой пах, — и ни одна не сможет тебе отказать. Любая будет твоей… Достаточно просто коснуться.
Забывшись, словно мою голову направляли невидимые, но очень настойчивые пальчики, я опять завертел ею по сторонам, рассматривая девчонок, которые целовались уже не только с парнями, но и друг с другом, которых трахали и которые трахали сами. Поз вокруг было больше, чем в иллюстрированной Камасутре. Даже круче — по итогам этого бала можно было составить новую Камасутру.
Тут использовали для секса каждую поверхность. Парочки, которым не хватило кушеток, устраивались на столах, заляпывая красные скатерти белым, прислонялись к стенам, оставляя на обоях отпечатки потных тел. Даже на барной стойке, за которой я недавно сидел, теперь вовсю отрывались, горячо двигаясь, сбивая бедрами бокалы, заставляя стулья бешено скрипеть. Самые скромные еще жались в сторонке, пока лишь наблюдая, но это явно ненадолго — скоро застонут и они. Скромные сюда бы в принципе не попали.
— Прямо сегодня, — бархатный голос ловко пробирался мне в голову, — все девушки, которые здесь, пройдут через тебя хороводом… Каждая впустит, каждая позволит взять себя. В любом месте, в любой позе.
Ее пальчики уже откровенно гуляли по моему члену, лаская его через ткань брюк, и он охотно подавался ей навстречу, радуясь Лилит куда больше, чем я.
— И это только начало, — вкрадчиво шептала она, — первый день твоего успеха. Завтра их может быть еще больше… С Би у тебя такого никогда не будет.
Музыку уже не было слышно — ее перебивали скрипы, шлепки и стоны. Удовольствие было всеобщим и абсолютным. Дым под ногами куда-то исчез, словно спустив всех с небес на землю или еще пониже, и теперь пол густо засыпали разноцветные надорванные квадратики презервативов, снятая в спешке одежда и кружевные трусики, слетавшие то с одних ног, то с других так же легко, как осенью опадают листья с деревьев. Меняя позы, диваны и партнеров, здесь жили от оргазма к оргазму, не заботясь больше ни о чем, кроме секса. Такую жизнь она мне обещала. Когда-то я и сам взял медальон Би, думая, что он будет работать так. Но как же я рад, что он работает по-другому.
У всех волшебных даров есть обратная сторона. У чудесных поглаживаний Марко — это одиночество. От его дара девушки легко становятся готовыми, доступными — и одинаковыми, похожими на резиновых кукол. В итоге даже с огромной толпой фанаток, дающих по щелчку, ему не с кем поговорить, и он при любой возможности накидывается с болтовней на меня. Обратной стороной безумного поцелуя Майи были слезы в моей квартире. Ее дар сам собой перечеркивает возможность нормальных человеческих отношений. А поцелуй Марго дает вместо чувств симуляцию, заставляя гоняться оргазм за оргазмом вместо поисков реальной любви. Все это — плата за магию, подаренную демоном, тяжелое бремя за попытку сделать жизнь легче. А Би ничего не требует, кроме усилий и решимости, не делает мою жизнь легче, только добавляет в нее проблем и забот, но, решая их сам, я сам становлюсь сильнее. А все эти магические подарки и правда выбор слабаков.
— Спасибо за предложение, — сказал я, отвернувшись от творящегося вокруг, — но я как-нибудь сам.
— Как-нибудь сам, — возразила Лилит, — вряд ли получится.
Хотя на ее губах играла легкая улыбка, я видел, что она недовольна.
— Ну если самому не получится, то, наверное, мне не так уж и нужно, — я остановился, решив, что этот танец закончен. — А сейчас я, пожалуй, пойду.
Мои руки соскользнули с ее талии, однако она продолжала крепко меня обнимать, притягивая к себе.
— Подожди, не торопись…
— Ты обещала, — напомнил я.
Хватка на моей шее немного ослабла, но Лилит по-прежнему меня удерживала.
— Если хочешь, чтобы я тебя отпустила, — поймав мой взгляд, сказала она, — ты совершаешь одну ошибку.
— И какую? — нахмурился я.
— Когда мне отказывают, меня это заводит…
Стремительно подавшись вперед, она прижалась к моим губам, стискивая меня в объятиях отнюдь не с человеческой силой — не оставляя мне даже шанса прервать этот долгий и весьма горячий поцелуй.
— Развлекайся, — наконец отстранившись, прошептала она. — Будь моим гостем…
Несколько секунд я стоял на месте, рассеянно уставившись на ее яркие сочные губы, не понимая, зачем она меня от них оторвала. Их вкус — этот сладкий яд — по ощущениям пробирался в меня повсюду, отравляя каждую клетку, растекаясь под кожей, вымораживая мозг и разогревая пах до таких температур, что, казалось, я расплавлюсь прямо на месте, если не вставлю свой член хоть в кого-нибудь. Лучше всего бы в саму Лилит. Однако она, крепко обнимавшая меня всего мгновение назад, с лукавой улыбкой растворилась в воздухе, и теперь передо мной была лишь пустота. Надо было срочно искать замену.
Как в тумане, я огляделся по сторонам. Зал нещадно качался перед глазами, а реальность словно приходила квантами. Красные стены. Красные лампы. Скрипы кушетки по соседству. Чье-то блестящее платье, мелькнувшее рядом, которое я не успел схватить. Чьи-то стоны, к которым хотелось присоединиться. Снова красные стены, красные лампы… Тело будто почувствовало волны тепла от другого тела, проходящего мимо. Вытянув руку, я поймал тонкое запястье.
— Паша? — раздался рядом голос.
Пару секунд я вспоминал, мое ли это имя, а потом наконец сумел из плывущей перед глазами красноты выхватить девичье лицо. За один миг я вспомнил и свое имя, и ее, и все, что нас связывало. Вариант, чтобы засунуть свой член, был просто отличным.
— Настя! О, Настенька… — я даже не узнавал свой голос, он звучал так, словно я в одиночку выпил весь бар. — Пойдем кое-что покажу…
Потянув бывшую одноклассницу за руку, я как в бреду потащил ее в сторону туалетов — скорее по инерции, так как трахаться можно было и здесь. Свернув в коридор, я толкнул дверь, в которую совсем недавно заходил с Марго. Однако пустой тогда, теперь этот укромный уголок был осажден дружным гулом стонов, раздававшихся из каждой кабинки. Свободных мест тут не было. И куда теперь? Снова в зал? Мозг яростно скрипел и отказывал.
— Давай прямо здесь! — неожиданно пришла на помощь Настя и воодушевленно похлопала по массивной мраморной мойке, в которую были вделаны несколько изящных раковин.
В голове, ставшей удивительно компактной, способной вместить только одну мысль, сразу пронеслись все позы, в которых ее здесь можно взять. Огромное зеркало на стене приятно заводило: трахая, можно будет видеть ее и спереди, и сзади. Забравшись под подол ее юбки, короткой, но пышной, отлично поднимающейся, будто специально созданной, чтобы под нее было удобно залазить, я подхватил Настю под бедра и посадил прямо между раковинами. Раздвинув ноги, она крепко обхватила ими меня. Ее пальцы торопливо пробежались по пуговицам блузки. Туго натянутая ткань мгновенно разъехалась в стороны, выпуская роскошные пухлые полушария наружу. Я тут же припал к ним губами, но, потянув мою голову вверх, Настя начала целоваться.