материальной, социальной силой. Нет ни одного социально-экономического процесса, имеющего историческое значение, который не коренился бы в духовной структуре масс и не проявлялся бы в форме поведения этих масс. Не существует "развития производительных сил как такового" — есть только развитие человеческой структуры или торможение этого процесса, мышления и чувств человека на основе экономических и социальных процессов. Экономический процесс, т. е. развитие машин, функционально идентичен с процессом развития психической структуры человека. Этот последний процесс порождает, стимулирует или тормозит экономическое развитие, испытывая, в свою очередь, его влияние. Экономика немыслима без действующей структуры человеческих влечений, точно так же, как и наоборот — человеческие чувства, мысли и действия невозможны без экономических основ и последствий. Однозначность каждой из обеих систем взглядов обосновывается в психологизме ("Одни лишь душевные силы человека творят историю") и экономизме ("Историю творит одна лишь техника"). Следовало бы меньше говорить о диалектике, а постигать живые взаимоотношения между группами людей, природой и машинами. Как функция, они образуют единство, одновременно обусловливая друг друга.
На практике никогда не удастся овладеть современным культурным процессом, не поняв, что ядром психической структуры является структура сексуальная, а культурный процесс в значительной степени есть процесс удовлетворения половых потребностей, происходящий на основе сохранения жизни.
Проблемы малозначащей, убогой и якобы «аполитичной» половой жизни людей следует, в принципе, рассматривать и решать в связи с вопросами функционирования авторитарного общества. Именно в этой малозаметной жизни, а не за дипломатическими завтраками совершается на деле то, что называется большой политикой. Поэтому нельзя более откладывать политизацию так называемой частной жизни людей. Если бы 1800 млн жителей Земли понимали смысл деятельности дипломатов, то все было бы в порядке. Развитие общества и удовлетворение человеческих потребностей не направлялись бы более в соответствии с интересами фабрикантов оружия и повесткой дня разных открытых и тайных совещаний. Но эти 1800 млн людей не смогут сами стать хозяевами своей судьбы до тех пор, пока они не осознают значение собственной скромной личной жизни. Внутренние силы, мешающие им сделать это, — сексуальная мораль и религиозный мистицизм.
Экономический строй последних двухсот лет сильно изменил структуру человеческой личности, и все же это изменение малозначительно для всего человечества по сравнению с негативными последствиями, которые принесло в наш мир подавление естественной жизни, прежде всего сексуальной, начавшееся много тысяч лет назад. Подавление влечений на протяжении тысячелетий создало в массовой психологии почву, состоящую из страха перед властью, послушания, невероятной скромности, с одной стороны, и садистской жестокости — с другой. На этой почве только и может сохраниться частное капиталистическое хозяйство, проявив все свои разрушительные свойства. Но при этом мы не забываем, что именно социальные и экономические процессы далекого прошлого послужили причиной изменений структуры человеческой личности. Следовательно, сегодня речь идет не о существующей двести лет проблеме промышленности, а о насчитывающей уже около шести тысяч лет психической структуре человека, которая до сих пор оказывалась неспособной поставить машины на службу человеку.
При всей грандиозности и революционности открытия закона капиталистической экономики его одного недостаточно для решения проблемы зависимости и самоподчинения человека. Хотя группы людей, те или иные отряды угнетенных классов повсюду борются "за хлеб и свободу", подавляющая масса стоит в стороне и молится или борется за свободу на стороне своих угнетателей. Массы ежечасно, ежедневно переживают неслыханную нужду. То обстоятельство, что они получают лишь хлеб, а не все блага жизни, только усиливает непритязательность масс. Им до сих пор конкретно не объяснили, что же такое на самом деле свобода, чем она может быть или будет. Им не дали ощутимого доказательства возможности всеобщего счастья в жизни. Чтобы завоевать массы на свою сторону, им демонстрировали лишь болезненные, проникнутые чувством вины и убогие развлечения в мелкобуржуазных кабачках и на ярмарочных площадях.
Ядром же счастья в жизни является счастье, вызванное сексуальным удовлетворением. Никто, обладающий политическим весом, не осмелился поставить данное утверждение под сомнение. Сексуальность — частное дело, не имеющее ничего общего с политикой. Таково было и таковым остается общее мнение. Реакционеры думают иначе!
Переводчик книга "Половая зрелость, половое воздержание, брачная мораль" ("La crise sexuelle", Paris, 1934) на французский язык противопоставляет марксизму фрейдо-марксизм и полагает, что именно психоаналитический образ мышления отменяет марксистскую постановку вопроса. "По его (Райха) мнению, сексуальный кризис не является прежде всего результатом противоречия между моралью и капиталистическими отношениями эпохи упадка капитализма, с одной стороны, и новыми социальными отношениями, новой пролетарской моралью — с другой. Он является результатом противоречия между естественными, вечными сексуальными потребностями и капиталистическим общественным строем".
Такого рода возражения всегда поучительны и продуктивны. Размышления над ними обычно ведут к уточнению и расширению первоначальной формулировки.
Критик противопоставляет здесь классовое противоречие противоречию между потребностью и обществом. Тем не менее оба эти противоречия должны быть объяснены одной причиной, и их нельзя только противопоставлять друг другу. Верно, что при рассмотрении проблемы с классовых позиций сексуальный кризис является выражением противоречия между упадком капитализма и революционным подъемом. В то же время правильно, что он — выражение противоречия между сексуальной потребностью и механистическим обществом. Как это совмещается? Да очень просто. Сам критик не нашел решения только потому, что строгое различие между субъективной и объективной сторонами общественного процесса непривычно, хотя и разумеется само собой. Сексуальный кризис объективно представляет собой форму проявления классового противоречия. Но как же представляется это противоречие при субъективном восприятии? Что значит "новая пролетарская мораль"?
Капиталистическая классовая мораль выступает против сексуальности, порождая тем самым противоречия и бедствия. Революционное движение снимает эти противоречия, выступая поначалу с идеологических позиций за удовлетворение половых потребностей, а затем закрепляя эту свою позицию с помощью законодательства и переустройства сексуальной жизни. Следовательно, капитализм совпадает с общественным сексуальным угнетением, с одной стороны, в то время как "революционная мораль" — с удовлетворением половых потребностей, с другой.
Сказав "новая революционная мораль", мы не говорим ничего. Эта новая мораль получает конкретное содержание только благодаря упорядоченному удовлетворению потребностей, причем не в одной лишь половой сфере. Если революционная идеология не осознает, что именно это упорядоченное удовлетворение потребностей и является, наряду с прочим, ее конкретным содержанием, то, хотя эта идеология и провозглашает новую мораль, она остается на деле в плену старых фактов.
Существование этого противоречия со всей очевидностью доказывается на примере советской идеологии и действительности. Новая мораль существует как раз для того, чтобы сделать излишним моральное регулирование и установить саморегулирование общественной жизни. Эта ее направленность ясно видна и воплощается в практику, если, например, речь идет о воровстве. У того, кто не голодает, нет потребности красть, и такой человек не нуждается, следовательно, в морали, препятствующей этим действиям. Такой же основной закон действует и в сфере сексуальности: тот, кто удовлетворен, не совершит изнасилования и не нуждается в морали, не допускающей этого преступления. Место нормативного регулирования половой жизни занимает "сексуально-экономическое регулирование". Ввиду отсутствия ясности относительно законов сексуальности коммунизм пытается сохранить форму буржуазной морали, изменив содержание Например, в Советском Союзе возникает "новая мораль", приходящая на смену старой. Это фактически неверно. Как государство не только изменяет свою форму, но и полностью «отмирает» (Ленин), так и мораль не только должна изменяться. Отмирает и она.
Второе заблуждение критика заключается з представлении о том, что мы предполагаем существование абсолютной сексуальности, оказывающейся в конфликте с современным обществом, например коренной ошибкой психоанализа является восприятие влечений как абсолютной биологической данности. Но ее причина не в специфически диалектической сущности психоанализа, а в механистическом мышлении аналитиков, дополняемом, с другой стороны, как всегда, метафизическими тезисами. Влечения возникают, изменяются и проходят. Сроки биологических изменений так долги, а сроки протекания социальных процессов столь коротки по сравнению с биологическими, что первые впечатляют нас именно как абсолютная данность, а вторые — как нечто текущее, относительное. Для исследования конкретных процессов, ограниченных во времени, достаточно констатации конфликта между имеющимся биологическим влечением и тем, как оно воспринимается в рамках определенного общественного строя. Этого совершенно недостаточно, когда речь идет о законах развития сексуальных процессов с учетом многовековых эпох, на протяжении которых развиваются названные процессы. В данном случае следует ясно отдавать себе отчет в относительности и изменчивости, которыми характеризуется предрасположенность к тому или иному влечению. Если мы должны, например, воспринимать процесс жизни индивидов как первую предпосылку каждого общественного события, то достаточно предположить наличие жизни со всеми потребностями, свойственными живущим. Но сама эта жизнь не абсолютна. Она возникает и проходит в форме смены поколений, оставаясь в то же время неизменной в форме зародышей, сохраняющихся из поколения в поколение.