[127] Социальные роли представляют собой динамические образования, так как при сохранении статуса набор функций в ходе развития и социальной динамики сильно варьирует, поэтому ролевая структура личности может рассматриваться как через функцию санкционирования определенного поведения членам социума, имеющим сходный статус. Санкционирование представляет механизм, посредством которого социальный институт направляет поведение индивида на путь соблюдения норм и поддержание социального статуса.
Третий аспект, отражающий положение индивида в социальной композиции, представлен системой «групповых ожиданий», «от каждой роли ожидается выполнение некоторых функций, и не только простой перечень их, но и качество их выполнения».[128] И таким образом социальный институт контролирует поведение своих членов, происходит институционализация их деятельности, придание системы ценностей в рамках социального института.
Третьим компонентом системной оценки является культура. Чтобы упорядоченно рассматривать калейдоскоп сексуального поведения в различных культурах, они, в первую очередь, должны быть сопоставимы. Возможность такого сопоставления и сохранение объективности и культурального релятивизма позволяют использовать категории модальной логики. К. Гирц писал: «Наиболее эффективным образом культуру можно проанализировать как символическую систему, “с точки зрения ее внутренних категорий” – путем изолирования ее элементов, выявления внутренних взаимоотношений между этими элементами и последующего характеризования системы в целом в соответствии с центральными символами, вокруг которых она организована, с базовыми структурами, внешним выражением которых она является, и с идеологическими принципами, на которых она основана».[129]
Возможные типы поведения могут конструироваться, исходя из соотношений модальных категорий культур и форм социализации.[130]
Соответственно модальные категории необходимого, возможного и вероятного можно рассматривать как категории культуры, которые лежат в основе рациональности и придают институциональный характер. Аксиологическая модальность (категории хорошего, нейтрального или плохого) отражает систему ценностей и имеет санкционированный характер; деонтическая модальность (категории должного, разрешенного или запрещенного) определяет легитимность отдельных типов поведения.
Сравнительное исследование предполагает использование диахронического и синхронического подходов.
Термин диахрония (греч. dia – через, chronos – время)[131] отражает развитие системы во времени, или, точнее, это восстановление закономерностей развития системы в различные временны́е периоды. Синхрония (греч. synchronos – одновременно) – имеет два значения. Во-первых, это совпадение во времени нескольких явлений или процессов[132] или состояние системы в определенный момент времени ее развития, одновременное существование взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов. И второе значение термина синхрония – это нахождение системы в определенном состоянии, не зависимом от временного фактора и/или изменений.
При синхроническом подходе проводится логический и семантический анализ сосуществующих элементов, образующих систему в том виде, в каком она воспринимается коллективным сознанием. Диахронический подход есть исследование в процессе развития системы смены одних элементов другими. Он составляет основу компаративистского ретроспективного анализа или сравнительно-исторической оценки. Следует отметить две особенности синхронического и диахронического анализа применительно к сравнительно-историческому исследованию.
Первая особенность заключается в том, что отдельные элементы системы, выступая в качестве объекта исследования, обладают уникальными свойствами, являются так называемыми плавающими объектами исследования, или куматоидами (греческий термин «куматоид» – волна)[133]. Плавающий объект отражает именно системное качество и характеризуется тем, что может появляться или исчезать, распадаться. Примерами плавающих объектов исследования в исторической ретроспективе относительно многообразия форм сексуального поведения являются, например, ритуальный промискуитет и храмовая проституция в обществах традиционного типа.
Вторая особенность связана со свойствами исторического времени как такового в отличие от времени физического. Последнее линейно, однонаправлено, асимметрично и равномерно. Историческое время носит более сложный характер, разобраться с особенностями которого целесообразно начать с понятия «осевое время», введенного К. Ясперсом.[134] Он писал: «Ось мировой истории следует отнести по-видимому ко времени около 500 лет до н. э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н. э… Появился человек такого типа, который сохранился и по сей день».[135] «Осевое время» разделяет между собой эпохи и смену рациональности, на смену мифу приходит религиозный логос. Это время образования основных мировых религий. Это период, когда начинает формироваться «персоналистическая личность» за счет религиозной и философской рефлексии, «человек в качестве от дельного индивидуума отважился на то чтобы искать опору в самом себе».[136] Эпоха «осевого времени» заканчивается формированием крупнейших мировых империй на фоне полного исчезновения культур древности. К. Ясперс отмечает, что народы, не воспринявшие «осевое время», остаются вне истории, те же народы, которые с ним соприкоснулись, сливаются в общей массе, синхронизируются. На смену устным традициям, склонившимся к упадку нравов, как, например, в Римской империи, приходят «священные писания» и своды законодательств. Циклическое время древних цивилизаций принимает вид линейного исторического процесса. Тогда можно говорить, что само историческое время может принимать синхронический и диахронический характер.
Изучая сложную систему «личность – общество – культура» как состоящую из различных элементов, можно говорить, что ее компоненты могут находиться во множестве различных взаимосвязей и соотношений, которые условно могут быть разделены на синхронические и диахронические.
Рассматривая традиционные типы общества, основанные на ритуалах, обрядах и традициях, необходимо отметить отсутствие в них подразделения времени на синхроническое и диахроническое, что было отмечено в исследованиях В. Н. Топорова. Он писал: «Замыкая собой диахронический и синхронический аспекты космологического бытия, ритуал напоминал о структуре акта творения и последовательности его частей, как бы переживал их заново, но с усилением, и тем самым верифицировал восхождение человека в тот же самый космологический универсум, который был создан “вначале”».[137] Аналогичной точки зрения придерживался другой крупнейший исследователь традиционных культур К. Леви-Стросс. Он полагал, что «миф сразу и диахроничен как историческое повествование о прошлом, и синхроничен как инструмент объяснения настоящего и будущего».[138]
Анализируя разнообразие форм сексуального поведения в различных культурах и типах обществ, существующих в настоящее время, мы получаем диахронический срез этих форм поведения, находящихся в постоянной динамике. Таким образом, синхронический компаративистский анализ можно применять только в сопоставимых по цивилизационному процессу социальных системах, принадлежащих к одной культуре. Множество форм сексуального поведения и форм его социального контроля, рассматриваемых как единая система, постоянно находятся в динамическом процессе. Эта динамика может принимать характер непрерывного, поступательного развития – эволюции или скачкообразных, качественных изменений свойств всей системы – революций. Тогда можно говорить о диахроническом характере эволюционных процессов и революционном – синхроническом. Последний тип динамики в виде революции особенно важен при рассмотрении сексуального поведения, так как произошедшая на Западе сексуальная революция середины прошлого века имеет огромные, в том числе и правовые, последствия для современности. Любые революционные изменения упрощают иерархическую социальную организацию в той сфере, в которой они происходят. Сексуальная революция стерла грани гендерного различия, «синхронизировала» полоролевое поведение. На ее волне возникли движения феминизма, получили легитимность гей-браки, возникли многочисленные организации сексуальных меньшинств, декриминализованы практически любые формы консенсусного сексуального поведения.
Подводя итог изложенному, в методологическом аспекте системных исследований относительно временноуго, хронологического фактора можно отметить следующие особенности. До «осевого времени» К. Ясперса, общества традиционного типа находятся в изолированном синхроничном состоянии, каждое – в «своем» мифологическом времени, имеющем циклический характер. «Осевое время» – время их синхронизации между собой, образование общего для вступивших в него цивилизаций времени, которое принимает линейный, исторический и диахронический характер. Итог такой синхроничности – создание великих империй древности, мировых религиозных систем и, что, на наш взгляд, самое главное, создание нового типа человека, переход от коллективного индивида к социальной, статусно-ролевой, персоналистической личности. Параллельно с созданием персоналистической личности происходит смена социальных институтов контроля поведения, основанных на ритуалах, табу и мифологических схемах, на социальные институты, формирующие самоконтроль поведения на основе идеологических схем, среди последних философские, религиозные и правовые институты играют главенствующую роль.