Еще одной нормой уголовного права средневекового Китая, которую необходимо выделить отдельно, является ответственность должностных лиц за совращение женщин, находившихся в сфере их административных прав и обязанностей. Естественно, напрашивается прямое сравнение со ст. 133 УК РФ (понуждение к действиям сексуального характера), действие которой в современное время достаточно скромно, так как количество лиц, привлеченных по ней к уголовной ответственности, остается низким, а уровень латентности наиболее высоким среди других сексуальных преступлений. Совращение должностным лицом свободной женщины, не имевшей мужа, увеличивало меру ответственности на одну ступень. Если женщина носила траур по родителям или мужу, а также была монахиней, мера наказания увеличивалась на две ступени. За совращение свободной незамужней женщины чиновник получал два года каторги (ер. санкцию по ст. 133 УК РФ – штраф в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо исправительные работы на срок до двух лет (выделено нами. – Н. И.), либо лишение свободы на срок до одного года), а если женщина имела мужа, то мера наказания равнялась двум с половиной лет каторги. Кроме того, как отмечает Chen Paul Heng-chao (1979), во время правления династии Юань за незаконную половую связь с женой подчиненного чиновник не получал права на откуп от наказания и права на зачет меры наказания рангом, должностью или титулом, что было возможно при совершении чиновником других преступлений.[199]
Если учесть, что в рассматриваемый период истории Китая до монгольского завоевания в уголовном праве отсутствовало наказания за гомосексуализм, лесбиянство и сексуальные действия с животными, то система уголовно-правовой регуляции сексуального поведения синхронична современным системам.
Одним из наиболее тяжких преступлений до XIX в. включительно в Китае остаются кровнородственные (инцестные) сексуальные связи. Кровосмешением (нэй-луань) считалось прелюбодеяние с родственниками до четвертой боковой линии и наложницами деда и отца. Кроме того, в законе оговаривалось, «кто женится на наложнице, оставшейся после деда или отца, или на своей тетке – жене родного брата по отцу, тот присуждается к неотлагаемому отсечению головы; а женившийся на жене после родного брата своего приговаривается к удавлению».[200]
Современное уголовное законодательство Китая рассматривает криминальные формы сексуального и связанного с ним поведения в 4-й главе УК (Преступления против права граждан на жизнь и демократических прав граждан): ст. 236 – изнасилование и развратные действия к лицам женского пола моложе 14 лет, приравниваемые к изнасилованию; ст. 237 – принуждение женщины к совершению унижающих ее достоинство действий и совершение надругательства над ней путем насилия, угроз или иными методами.[201] Кроме того, УК КНР, ст. 358–361, предусмотрена ответственность за преступления, связанные с организацией, принуждением, вовлечением в занятие проституцией, представлением помещения для этой цели и сводничеством, а ст. 363–367 УК КНР – за преступления, связанные с изготовлением, продажей, распространением порнографической продукции.[202]
Таким образом, независимо от факторов культуры и религиозно-философских представлений той или иной цивилизации, для традиционного общества блуд, прелюбодеяние и инцест выступают универсальными запрещенными формами сексуального поведения, в то время как в современных УК такими формами являются сексуальное насилие, проституция и порнография.
Античный мир в большинстве гуманитарных и естественнонаучных исследований выступает как точка исторического отсчета, от которой идет непрерывный прогресс цивилизации западного типа. При этом в идеализированную модель античности как истока науки, искусства, философии и права плохо вписываются особенности сексуального поведения, поэтому в большинстве случаев гуманитарии предпочитали либо обходить их стороной, либо критиковать в рамках морали своего времени, как, например, историки XIX в., либо снисходительно относиться, ссылаясь на давность лет. К таким особенностям сексуального поведения относятся педофильная гомосексуальность и проституция. Эти феномены были широко распространены во всем Древнем мире, но они оставались в тени и не носили институционального характера, как в Древней Греции. Кроме того, они были интегрированы с другими социальными институтами, а именно: педофилия с воспитанием, образованием и воинским искусством, проституция с государственной экономикой и политикой.[203]
Женщина в Афинском государстве лишена гражданских прав, в том числе и заключения брачного договора. Создание семьи и брак было делом, в первую очередь, государственным, так как бездетный афинянин не имел всей полноты политических прав, он не мог быть избран архонтом или стратегом. Поэтому при отсутствии детей муж отсылал жену обратно к родителям. Развод по желанию мужчины осуществлялся незамедлительно, и дети оставались с ним.
Внебрачное сексуальное поведение для мужчин скорее выступает правилом, постоянная наложница при этом даже обладала правом на наследование имущества по завещанию. Кроме наложниц не воспрещалось иметь многочисленных рабынь-любовниц. Демосфен так распределил функции женщин: «Гетеры даны для удовольствия, наложницы для повседневных нужд и жены для законных детей и присматривать за хозяйством».[204]
В разнообразной и богатой событиями общественной жизни женщины участия не принимали, их выход в город происходил для участия в ритуальных шествиях на праздниках, похоронах или свадьбах. Считалось, что женщина может выйти на улицу, когда будут спрашивать, чья она мать, а не жена.[205]
В целом афиняне больше презирали глупость, чем порочность, и в этом отразился основной идеал рациональности. Политическая и экономическая свобода, процветавшая на уровне городов-государств определенного психического склада личности, где на первый план выступал практический ум. Описывая Афинское государство, В. Дюрант отмечал: «Афиняне не могут жить без конкуренции и подстегивают друг друга с помощью почти безжалостного соперничества».[206] Дух индивидуального соперничества отмечался во всех сферах жизнедеятельности – от экономической торговли, процветавшей в силу географии Средиземноморья, до спортивных состязаний. Политическая и экономическая свобода приводит к понятию индивидуальной личности как гражданина и демократии как формы власти. Социальные структуры становятся для свободного гражданина потенциально открытыми и не зависят от институтов родства и брака. Развитие «диалогической» философии ведет к трансформации мифологического, коллективного и архаического сознания, к сознанию рефлексивному, индивидуальному. Указанная особенность сознания определяет культуру Древней Греции и развитие западной цивилизации на всем ее историческом протяжении до настоящего времени. Брак носит рационализированный характер, в его основе – экономические и государственные отношения. Для чувств и эмоций, «эроса», с которыми в первую очередь связывается сексуальность, существует широкая возможность внебрачного сексуального поведения. Поэтому брак вменяется в обязанность в законодательном порядке.
Проституция в Древней Греции оформляется в развитый и дифференцированный социальный институт. «Жрицы любви» имеют различные социальные статусы: pornai – живущие в общедоступных публичных домах и имеющие наиболее низкий социальный статус; флейтистки, или авлетриды, – кроме сексуальных услуг обеспечивали музыку на праздниках (соотносимы с современными «девушками по вызову»), и гетеры. Последние принимали клиентов в своих собственных домах и имели наиболее высокий социальный статус, вращаясь в кругах философов и политических деятелей.[207]
Прелюбодеяние рассматривается греками как запрещенное законом поведение только при условии связи с замужней женщиной и должно караться смертной казнью. Но данная норма, как отмечает В. Дюрант, практически никогда не приводится в исполнение, и наказание ограничивается «поручениями поколотить греховника, иногда довольствуются денежной компенсацией».[208] Такая ситуация в отношении к закону возможна только при условии политеизма, индивидуальной личности и позитивного понимания права; в условиях христианского монотеизма и восточных культур закон соблюдается неукоснительно, он представляет ритуализированный императив, так как является сакральным, божественным откровением (законы Моисея или суры Корана) или законом мироздания (принцип Дао).
Несмотря на то, что большинство западных исследователей сексуального поведения Древней Греции представляют педофилию как широко распространенное и узаконенное явление, это мнение можно считать достаточно спорным. Закон Скантия, относящийся по времени к IV в. до н. э. (поводом к его изданию послужила попытка насильственного мужеложства в отношении сына патриция, Метелла), карал преступников за насильственное покушение на достоинство свободнорожденных граждан. По этому Закону за совершение акта педерастии над свободнорожденным Публицием был осужден римлянин по имени Папирий. Моргус, военный трибун, был осужден за то, что совершил акт мужеложства в отношении офицера легиона. Центурион Корнелий был проведен сквозь строй за то же деяние, совершенное им в отношении гражданина своего круга.
Однако, согласно этому же Закону, насиловать рабов и илотов не воспрещалось. Участие в мистериях Диониса, сопровождавшихся ритуальным промискуитетом, было закрыто для детей моложе 14 лет. Законодательно было запрещено выпускать детей из «школ» после захода солнца и до рассвета. Соответственно сексуальное поведение в отношении детей имело законодательно регламентированный характер.