Для криминологического анализа все преступления по ст. 131 и 132 УК были подразделены на три группы: 1) одиночные; 2) групповые и 3) в присутствии «третьих лиц». При этом групповые формы в соответствии с диспозицией п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «б» ч. 2 ст. 132 разделены на следующие виды, совершенные: а) группой лиц; б) группой лиц по предварительному сговору и в) организованной группой лиц. Кроме того, групповые формы в зависимости от того, какие функции выполняли другие участники, разделены на: а) соисполнителей и б) соучастников (лиц, которые не применяли непосредственного насилия или угрозы насилия и сексуальных действий), которые выступали как организаторы, подстрекатели или пособники. Полученные результаты анализа в отношении 414 человек, привлеченных по ст. 131 и 132 УК на территории Орловской области за период с 1997 по 2005 г. включительно, приведены на рисунке 16.
Рис. 16.
На диаграммах видно, что присутствие «третьих лиц», т. е. лиц, находившихся на месте совершения преступления, но в действиях которых не усматривается состава преступления, значительно выше при групповом характере насилия. Наличие такой группы само по себе свидетельствует о росте толерантности к явлениям преступности в целом и к сексуальному насилию в частности. Важность введения понятия «третье лицо» с социально-психологических позиций изучения группового поведения неоднократно отмечалось многими авторами. Так, Г. М. Андреева пишет: «…присутствие в группе третьего лица создает новую позицию – наблюдателя, что добавляет существенно новый момент к возникающей системе взаимоотношений… при этом представляя именно не межличностное, а деятельное начало».[475]
Таким образом, можно говорить об уголовно-правовом понятии группового сексуального насилия в формах соучастия или соисполнительства и криминологической расширенной трактовки понятия группы, куда входят «третьи лица», в действиях которых нет состава преступления. Наибольший интерес с криминологической точки зрения представляет вовлеченность членов группы в криминальную динамику, т. е. почему одни лица совершают насилие, угрозу насилия и сексуальные действия, а другие – нет. Индивид в группе де-индивидуализирован, он представляет собой Homo collectivus. Испанский социобиолог J. Jauregui пишет: «Бывает очень интересно обнаружить, как часто и в каких обстоятельствах человеческие существа думают, чувствуют или действуют не как отдельные, уникальные индивидуальности, а как члены определенных социальных групп: как англичане, марксисты, католики и т. д.».[476]
Исследование процессов «криминальной вовлеченности» членов группы выявляет зависимость от социометрических параметров группы, и в первую очередь, от количества человек в группе. Последний показатель может варьировать в широких пределах. Так, И. Н. Якимов описывал случаи, когда число участников составляло 24, 26 и 62 человека.[477] В среднем численность при уголовно-правовом подходе к понятию группы варьируется от 2 до 8 человек, при криминологическом – от 3 (один как соучастник или соисполнитель и один – «третье лицо») до 12 (см. рис. 17). Выявленной особенностью является то, что при увеличении количества человек в группе более 4–5, остальные члены криминально не вовлечены в совершение преступления, а выступают «третьими лицами». Для описания механизма криминальной вовлеченности представляет интерес деление групп на группы членства и референтные.[478]
Рис. 17. Количественное распределение лиц при групповом сексуальном насилии
Эти две группы теоретически обособлены в функциональном отношении и пересекаются в реальных социальных группах, в то же время индивид может быть не включен в референтную группу, но перенимает ее нормы и ценности, стили поведения, стремится отождествлять себя с ней и т. д. Большую роль в создании образа таких референтных групп, «значимого другого» или моделей для подражания и идентификации играют СМИ, прежде всего телевидение. При разработке понятия референтной группы как «значимого круга общения» Г. Келли выделил две их функции – сравнительную и нормативную, когда собственное поведение индивида использует референтную группу как эталон для сравнения своего поведения или нормативной оценки. Можно говорить, что идентичность отдельного члена группы определяется, в первую очередь, референтной группой, «значимыми другими» и процесс идентификации с данной группой может отличаться бессознательным характером, когда механизм преступления носит характер подражания, о значении которого писал в своих работах еще Г. Тард.[479]
В отечественной психологии исследование неформальных групп велось в основном с позиций деятельностного подхода изучения межличностных отношений.[480] Для характеристики положения индивида в группе используется набор понятий, включающий понятия «статус», «роль» и «групповые ожидания». Последние определяются через «групповые нормы» и «групповые санкции».[481] По статусу для неформальных, организованных групп характерно условное разделение на лидера (формального и неформального), авторитетов, лиц, приближенных к лидеру и составляющих ядро группы, рядовых членов группы, оппозиции и маргиналов, находящихся в наиболее низком статусном положении. Однако такое внутреннее структурирование характерно только для длительно существующих и организованных групп. Большинство же групп, совершающих насильственные сексуальные преступления, – это спонтанные, хаотические группы без внутренней структуры и при отсутствии определенных ролевых позиций участников.
Для неорганизованной группы наиболее характерными признаками выступают: 1) расплывчатое определение роли, которую играют члены группы; 2) ограниченная сплоченность; 3) непостоянство; 4) минимальная согласованность норм поведения; 5) текучесть членов; 6) беспорядочное руководство и 7) ограниченность ожиданий в отношении других членов группы.[482] Роль членов группы представляет собой динамический аспект статуса и рассматривается через призму функций, определенных для данного статуса группой. Однако при сохранении статуса набор функций может изменяться во времени. Особенностями ролевого поведения является закономерность: чем ниже статус индивида в группе, тем более неопределенным набором ролевых функций он характеризуется. Ролевое общение представляет собой одну из форм личностной иерархии деятельности.[483]
Для психологической характеристики индивида в группе используется понятие «групповой статус субъекта», который образуется из многочисленных психологических компонентов, составляющих иерархическую структуру.[484]
Система «групповых ожиданий», или система группового контроля поведения своих членов, предполагает от каждой роли выполнения определенных функций, определенного поведения посредством групповых норм и групповых санкций. Групповые нормы – это «установления, модели, эталоны должного поведения», основанные на разделяемых системах ценностей.[485] «Сбой» в «системе ожиданий» представляет интерес в плане виктимологии, особенно в условиях, когда потерпевшая от сексуального насилия является членом неформальной группы. Здесь возможны два варианта криминального насилия: жертва – новый член группы и не разделяет системы ценностей данной группы в сексуальном поведении, поэтому происходит «сбой в системе ожиданий»; сексуальное насилие связано с ролевым конфликтом и гиперролевым поведением в группе, иерархическим отношением доминирования-подчинения. В последнем случае часто жертвами сексуального насилия становятся лица мужского пола. Типичными примерами в этой области являются иерархия в отношениях заключенных и сексуальные контакты между ними, однако данный материал не входил в проведенное исследование. Поэтому для иллюстрации приведем другой пример сексуального насилия в неорганизованной группе знакомых подростков, связанный с отношениями иерархии доминирования-подчинения.
Обвиняемый по уголовному делу Тарасов С. А., 1988 года рождения (14 лет на момент совершения преступления), совместно с малолетним Малиным А. П. (13 лет) под угрозой применения насилия завели знакомого им ранее по улице Переменна А. А. (10 лет) в подъезд жилого дома и на лестничной площадке между 8-м и 9-м этажами подвергли его избиению. При этом Тарасов заставил потерпевшего обнажить задний проход, угрожая выжечь глаза и демонстрируя зажженную сигарету, ввел ему в задний проход половой член. После этого Малин ввел ему в задний проход палку, а потом половой член. Из показаний потерпевшего Черемсина, к нему подошли знакомые ребята, фамилии которых он не знает, и спросили его, зачем он пристает к девочкам. Он ответил, что ни к кому не пристает, после чего Тарасов и Малин сказали, что если они его изнасилуют, то больше обижать не будут, после чего повели в подъезд. Потерпевший не понимал, что они хотят сделать, и поэтому не сопротивлялся. Приведя на лестничную площадку Тарасов, угрожая, что выжжет глаза зажженной сигаретой, приказал ему снять штаны, после чего нагнул его и ввел половой член в задний проход и насиловал примерно 5—10 минут. Далее Малин, которого потерпевший хорошо знал, и «он и его друзья боялись его и поэтому сразу исполняли его желания», нашел какую-то палку и «потыкал» ей в задний проход, после чего попытался ввести половой член в задний проход, но у него ничего не получилось и он помочился на потерпевшего.
При проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы у Тарасова отмечены установочное поведение, наряду со стремлением к доминированию и лидерству, достигаемыми путем агрессивных и асоциальных форм поведения, гиперролевое поведение. При направленном психологическом исследовании выявлен маскулинный тип половой идентичности, регуляция поведения представлениями о мужской половой роли, когнитивная и смысловая интериоризация мужской половой роли при недостаточной эмоциональной. По данным теста «Рука» ответы отражают директивные и агрессивные установки в процессе межличностных взаимодействий. Отмечен высокий уровень тревожности, склонность к регрессивному поведению. Характерна защита от окружающих в виде агрессии, легкомыслия в выводах, поверхностность в суждениях, зависимость от мнения окружающих.