Английский этолог Д. Моррис при изучении групповых форм сексуального поведения приматов пришел к выводу, что в большинстве случаев оно мотивировано не сексуальными потребностями, а статусом члена группы. Он писал: «…секс ради статуса является важным атрибутом социальной жизни обезьян, в том числе человекообразных. Благодаря ритуальным действиям лидеров и подчиненных удается избежать кровопролития… Если слабый самец чувствует угрозу со стороны сильного, он может защитить себя, избрав манеру поведения самки. Он демонстрирует роль подчиненного, принимая женские сексуальные позы и привлекая доминирующего самца своим задом. Последний подтверждает свой статус, обращаясь с этим самцом как с подчиненной самкой».[486] Особое значение такое поведение приобретает в группах, находящихся в условиях социальной изоляции, местах лишения свободы. М. Н. Гернет в связи с этим отмечал: «Половой вопрос… становится той осью, вокруг которой идет тюремная жизнь; он властно захватывает все помыслы и желания заключенных, и они отдаются ему без борьбы, без раскаяния, с легким сердцем, с радостью».[487]
О. В. Старков, рассматривая проблему «половых эксцессов осужденных», связывает ее с отклонениями от сексуальной нормы, чаще всего связанными с психическими аномалиями, а внутреннюю причину половых эксцессов осужденных он видит в «аномально-сексуальной мотивации».[488] Такое понимание проблемы девиантных и криминальных форм сексуального поведения как связанной либо с «аномальным» субъектом, либо с «аномальной» мотивацией, является довольно распространенным. Однако, с нашей точки зрения, оно не всегда отражает реальные мотивы преступлений и, как следствие, отсутствие методов профилактики или их неэффективность, наглядными примерами которого является сегодняшнее положение в местах лишения свободы. Для обоснования данной позиции, кроме изложенной выше точки зрения этологов и зоологов, следует отметить, что мотивация сама по себе редко является аномальной, патологической, т. е. рассматривается в психиатрии и сексологии как расстройство влечений. При этом формы ее реализации (поведение) носят выраженный патологический характер – импульсивные, компульсивные и обсцессивные формы.[489]
Признание такого сексуального поведения как следствия аномального субъекта соответственно предполагает проведение комплекса профилактических мероприятий, где приоритет должен отдаваться медицинским и психологическим мерам, которые будут малоэффективны. Признание ведущей роли социодинамических факторов и сексуального поведения как проявления доминирования-подчинения в группе требует совершенно иного подхода с приоритетом социальных аспектов, комплекса мероприятий, направленных на работу с группой.
Группирование со сверстниками во многом определяется возрастными особенностями личности. А. Е. Личко считал реакцию группирования со сверстниками специфической реакцией подросткового возраста, где использование термина «реакция» подчеркивает биологическую природу механизмов.[490] Спор о проблеме соотношения биологического и социального в поведении человека актуален и в настоящее время. В период марксистско-ленинской идеологии приоритет в изучении поведения, в том числе криминального, отдавался социальным сторонам. Как отмечает В. Р. Дольник, «признание двойственной, биосоциальной природы человека долгое время оставалось формальным, ибо биологические, инстинктивные основы поведения человека были неизученными. Только в последние несколько десятилетий этологи стали заполнять этот пробел».[491] Особую значимость биологически детерминированные формы поведения приобретают не только в групповом криминальном поведении, но и у лиц с психическими аномалиями.
Кластерное распределение групп в зависимости от количества входящих в нее лиц и от их участия в совершении преступлений по ст. 131 и 132 УК приведено на рисунке 18.
Рис. 18. Кластерное распределение групп по численности
Следует отметить, что не только вовлеченность в криминальное поведение при групповом совершении преступления, но и проявление насилия, агрессии, жестокости носят уже индивидуализированный характер, что должно отражаться в уголовно-правовой квалификации деяния каждого члена группы и дифференцированном характере уголовной ответственности.
Для иллюстрации группового сексуального насилия и различий в поведении его участников приведем пример.
Уголовное дело № 2-23 Орловского областного суда от 2000 г. в отношении Филюшина А. А. (1979 г. р. – 20 лет на момент совершения преступления); Филюшина С. А. (1981 г. р. – 18 лет); Черепова Р. В. (1978 г.р. – 21 год) и Черникова А. Н. (1981 г. р. – 18 лет). Из материалов дела известно, что Филюшин А. А. и Черепов Р. В. 25 мая 1999 г, около 19 часов 30 мин., находясь в состоянии алкогольного опьянения и заметив, что находящаяся с ними несовершеннолетняя Ширшова О. П. (1982 г. р. – 17 лет) находится в состоянии сильного алкогольного опьянения и активного сопротивления оказать не может, достоверно зная, что она несовершеннолетняя, вступили в предварительный сговор с целью изнасилования Ширшовой. Предварительно в компании знакомых (учились в одной школе) они распивали с потерпевшей спиртные напитки и совместно проводили время. Действуя согласованно, они схватили Ширшову за руки и, преодолевая сопротивление, потащили в расположенную рядом лесополосу, где ее раздели и Филюшин А. А., преодолевая сопротивление, изнасиловал ее. Черепов находился при этом рядом и лишал потерпевшую возможности сопротивляться. На крик потерпевшей пришел Черников, которому Филюшин А. А. предложил совершить половой акт с последней, но тот отказался, и Филюшин А. А. прогнал его. Далее, преодолевая сопротивление, Ширшову в присутствии Филюшина А. А. изнасиловал Черепов. После этого они позвали Филюшина С. А. и предложили совершить половой акт с потерпевшей, на что он согласился, спустил брюки и трусы, лег на Ширшову, но из-за физиологических причин совершить половой акт не смог. После совершения изнасилования, когда компания покинула поляну, где распивала спиртное, Черников вернулся на место, где находилась потерпевшая, и предложил ей добровольно совершить половой акт, от которого она отказалась. Черников повалил Ширшову на землю и стал ее насильственно раздевать, но потерпевшая активно сопротивлялась, громко кричала. Черников с целью преодоления сопротивления нанес ей более 4 ударов кулаком в лицо, причинив телесные повреждения в области лобного бугра, век правого глаза, спинки носа, скуловых областей, после чего Ширшова сопротивление прекратила. Раздев ее, он лег сверху и изнасиловал, в ходе совершения полового акта Ширшова вновь стала сопротивляться. Черников, предвидя возможность наступления смерти в результате своих действий и сознательно допуская возможность ее наступления, с целью подавления сопротивления схватил потерпевшую руками за шею и стал сдавливать ее руками, в результате чего причинил телесные повреждения в виде множественных ссадин с кровоизлиянием в подлежащие ткани шеи, перелома подъязычной кости, множественных кровоизлияний внутренних органов вследствие механической асфиксии, чем причинил тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, от которых наступила смерть потерпевшей. Труп потерпевшей с целью сокрытия преступления Черников выбросил в колодец недалеко от места совершения преступления. Преступление совершено в лесополосе, во время первого и второго эпизодов в нескольких метрах от места совершения преступления на поляне компания знакомых и бывших одноклассников распивала спиртные напитки. Всего в группе вместе с виновными было 8 человек, из которых две девушки – знакомые потерпевшей. Совер шили групповое изнасилование 3 и соответственно квалифицированы по п. «б», «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ, ч. 3 ст. 30 и п. «б», «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ в отношении Филюшина С. А. Последний эпизод изнасилования и убийства потерпевшей Черниковым к групповым не относится и был квалифицирован по п. «д» ч. 2 ст. 131 по совокупности со п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Соотношение индивидуального и группового компонентов вовлеченности в совершение преступления проявляется в двух противоположно направленных тенденциях – социальной фацилитации, когда присутствие в группе облегчает криминальное поведение индивида, и социальной ингибиции, когда группа препятствует реализации криминальной деятельности.[492] При этом наибольшее значение указанные эффекты имеют в слабоструктурированных, хаотически организованных асоциальных группах.
При групповой криминальной динамике действуют бессознательные механизмы идентификации с группой. У отдельного индивида происходит моральная регрессия к групповой этике, для которой характерны дефицит Я-продуктивности, автономии, зависимость от других, прежде всего от лидера в группе, конформистская позиция.
При анализе групповых форм сексуального насилия выявлены три наиболее значимые криминологические особенности:
1) обратная зависимость участия в групповых сексуальных преступлениях от совершения сексуальных преступлений в прошлом;
2) отсутствие избирательности сексуального объекта от возраста, внешнего вида, состояния алкогольного опьянения;
3) чем моложе преступник, тем чаще он совершает групповые формы сексуального насилия.
Глава 4Признаки субъекта и типология личности преступников, совершивших сексуальное насилие
Возраст, наряду с вменяемостью, выступает как одна из характеристик субъекта преступления в отношении действий, связанных с сексуальным насилием (ст. 131 и 132 УК РФ). В соответствии с ч. 2 ст. 20 УК он определен с 14 лет. Около 15 % лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за сексуальное насилие, являются несовершеннолетними в возрасте 14–18 лет. Возрастное распределение лиц, совершивших преступления, предусмотренные ст. 131 и 132 УК РФ, представлено на рисунке 19.