Рис. 19. Возрастное распределение лиц, совершивших насильственные сексуальные преступления по ст. 131 и 132 УК РФ
Вменяемость как способность субъекта преступления во время совершения общественно опасного деяния в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими и ограниченная вменяемость (ст. 22 УК) определяются медицинским и юридическим критериями и косвенно зависят от возраста субъекта. Эта зависимость представлена на рисунке 20.
Рис. 20. Распределение лиц, совершивших сексуальное насилие, в зависимости от возраста и вменяемости
4.1. Психические нарушения улиц, совершивших сексуальное насилие
Многие исследователи указывали на значительную роль нарушений психической сферы в механизмах изнасилований. В. П. Сербский (1900, 1912) выделял дегенеративную психопатию, одним из видов которой, по его мнению, являлись приступообразные и постоянные половые извращения. V. Student (1983), описывая психопатических личностей, совершающих агрессивные преступления, указывал на свойственную сексуальным преступникам агрессивность в сочетании с эмоциональной холодностью вплоть до анетичности, наряду с повышенной ранимостью в сексуальной сфере. Он предложил свою классификацию, основанную на способе сексуальных отношений, в которой отмечено постепенное усложнение форм взаимодействия – от переписки и телефонных звонков до некросадизма. J. Zverina (1987) на основании данных литературы и собственных клинических наблюдений, приходит к выводу о том, что от 50 до 90 % лиц, совершающих агрессивные сексуальные деяния, являются психопатическими личностями. Отмечается, что среди насильников обычно выявляются бо́льшие показатели психопатии (Harry В., Pierson Т., Kuznetsov А., 1993); они менее эмпатичны и более схожи с другими группами преступников, чем лица, совершившие сексуальное насилие в отношении детей (см. напр., Quinsey, Rice, Harris, 1995; Serin, Malcolm, Khanna, Barbaree, 1994).
Однако психиатры и клинические психологи были подвержены резкой критике за патологизацию насильников. При этом подчеркивалось, что большинство преступников не страдает психическими расстройствами, которые могли бы уменьшить уголовную ответственность (Herman, 1990; Scully, Marolla, 1985), и никакое конкретное расстройство личности не связано с сексуальным правонарушением (Hillbrand, Foster, Hirt, 1990).
Критикуется также такая диагностическая рубрика МКБ-10, как антисоциальное расстройство личности, поскольку создается впечатление, что данный диагноз в значительной степени коррелирует с криминальностью (Widiger, Corbitt, 1993).
Неоднократно подчеркивалась и роль органического поражения головного мозга в возникновении агрессивного сексуального поведения. J. Zverina, J. Pondelickova (1984) обнаружили среди обследованных ими «сексуальных агрессоров» 35,9 % лиц с признаками энцефалопатии. По данным А. В. Арутюняна (1984), лица, у которых обнаруживаются сексуальные перверзии на фоне органического поражения головного мозга, совершают изнасилования в 29,4 % случаев.
Как отмечают отечественные исследователи, 56,4 % лиц, совершивших изнасилования, обнаруживают признаки психических аномалий (Антонян Ю. М., Позднякова С. П., 1991). Структура психических аномалий (из признанных вменяемыми), по данным этих авторов, представляется следующей: органические поражения ЦНС – 56,1 %; психопатии – 27,9, олигофрении – 8,9, алкоголизм – 6, эпилепсия – 1,1, наркомании – 0,1; акцентуированные личности – 11,9 %. Велика роль психических аномалий и в рецидивности изнасилований – 32,2 % (среди здоровых – 15,7), из них у 25,3 % количество жертв колеблется от 2 до 5 (Антонян Ю. М., Позднякова С. П., 1991).
Б. Л. Гульман (1994) также проанализировал структуру психопатий среди лиц, совершивших изнасилования: группа возбудимых составляла 57 %, истероидных – 14; неустойчивых – 11, а также зависимость рецидивности от типа психопатий: у возбудимых – 74 %; неустойчивых – 9, шизоидных – 7; истероидных – 8 %. Групповые изнасилования составляют 33 % от общего числа и чаще отмечаются у психопатов возбудимого круга – 45 %; неустойчивого – 18 %; истероидного – 14 %.
Т. И. Зоренко (1994) обнаружила, что из 118 лиц с агрессивным сексуальным поведением 68,66 % совершили изнасилования, из них у 26,27 % диагностировано органическое поражение ЦНС, 8,48 % страдали психопатиями, а 3,39 % – олигофренией.
Некоторые авторы высказывают мнение о том, что отрицание сексуального девиантного поведения у сексуальных преступников связано с механизмами защиты и чаще отмечается у лиц с расстройствами личности и тревогой (Haywood Т., Grossman L., Hardy D., 1993).
По мнению Prentky и Knight (1991), сексуальная агрессия состоит из инструментального и экспрессивного компонентов: первый направлен только на преодоление сопротивления жертвы для завершения сексуального контакта, второй – на унижение жертвы. При преобладании инструментальной агрессии можно выделить правонарушения с сексуальной (парафильной) мотивацией и те, которые совершаются лицами с выраженными антисоциальными чертами личности, такими как импульсивность и низкая эмоциональная реактивность. При преобладании экспрессивной агрессии выделяются садистические нападения, при которых повреждения наносятся с целью получения сексуального удовлетворения, и насильственные действия, направленные на унижение жертвы несексуальной мотивации (Prentky, Knight, 1991). Однако уровень использования физического насилия или характер повреждений не могут прямо указывать на характер агрессии (Pollard, 1994; Rosenberg, Knight, Prentky, Lee, 1988). Кроме того, насильственное поведение обычно отражает одновременно экспрессивные и инструментальные намерения (Berkowitz L., 1993).
Слабая успешность использования в практике предложенных классификаций, а также потребности криминалистов в создании такой типологии, которая помогала бы в идентификации и розыске преступников, прогнозировании последующих правонарушений, вели ко все большему усложнению типологии с акцентом уже на особенностях поведения правонарушителя. Так, D. Grubin (1992) при анализе насильственных сексуальных действий использует следующие критерии: характер преступления — совершено в группе или в одиночку, серийное или единичное, с убийством или без; тип жертвы — пожилая или молодая; тип преступника — подросток или взрослый, сексуальные преступления в прошлом, степень сексуального влечения, наличие или отсутствие сексуальных девиаций. По данным автора, кластерный анализ показал различия групп по пяти факторам: использование различных предметов при насилии; социальная адаптация; асоциальное поведение; импульсивность преступления; наличие сексуальной агрессии по отношению к партнерам.
§ 4.2. Роль психических нарушений в механизмах криминального поведения
Р. Barker (1972) выделял следующие группы факторов агрессивного поведения:
1) связанные с внутрисемейными условиями, когда родители либо стремятся обучить ребенка определенной модели поведения, либо испытывают к нему неприязнь, что отражается на его социальных установках;
2) биологические факторы: темперамент, неврологический статус и т. п.;
3) социальные факторы – среди них важную роль занимает окружение, в которое попадает ребенок во время игр; фактор обучения, поскольку имеется корреляция между образованием (особенно задержкой обучения чтению) и антисоциальным поведением.
В большинстве случаев перечисленные факторы оказывают влияние и на формирование сексуального агрессивного поведения (Rutter М., 1983; Student V., 1984; Weiss P. et al., 1986).
Особенности развития. С помощью факторного анализа Prentky et al. (1989) выделили четыре значимых параметра развития: недостаточное воспитание и забота, воспитание в детских учреждениях, физическое насилие и пренебрежение, сексуальные отклонения и алкоголизм в семье. Эти факторы оказались связанными как с сексуальной, так и с несексуальной агрессивностью в зрелом возрасте. Недостаточные воспитание и забота, сексуальные девиации в семье связаны с выраженностью сексуальной агрессии, а воспитание в детских учреждениях и физическое насилие – с выраженностью несексуальной агрессии. Вывод о том, что опыт сексуального насилия в детстве и качество ранних межличностных связей важны для понимания сексуального насилия, соответствует и другим объяснительным моделям (Marshall, 1989; Ward, Hudson, Marshall, Siegert, 1995). Однако это касается в основном серийных и агрессивных насильников.
Психодинамические теории. Freud (1905/1953) видел девиантное сексуальное поведение как прямое отражение личностных нарушений, связанное с сохранением элементов инфантильной сексуальности в зрелости. Lanyon (1991) описывал последующих психоаналитических авторов как расширивших и углубивших позицию Фрейда (напр., Fenichel, 1945; Hammer, 1957; Rada, 1978), объяснительные модели которых обычно включают как страх кастрации, так и эдипов комплекс.
В более поздних работах (Cohen, Garofalo, Boucher, Seghorn, 1971; Groth et al., 1977) утверждается, что ощущения сексуальной или межличностной неадекватности и неосознанных гомосексуальных тенденций взаимодействуют с агрессией, направленной на жертву как объект замены матери, приводя к сексуальному нападению. В крайних случаях агрессия так сексуализируется, что при ее запуске «эго» захватывается и управляющие механизмы повреждаются.
Однако эти теории не получили эмпирического подтверждения и не оказали влияния на эффективность лечения и профилактики (Lanyon, 1991).
Поведенческие теории. Ранние поведенческие этиологические модели сексуальной агрессии допускали, что сексуальное возбуждение в присутствии стимулов насильственного секса образуют мотивацию для сексуальных нападений (Abel et al., 1977; Amir, 1971; Freund, Blanchard, 1981; Quinsey et al., 1984). Однако фаллометрические исследования не дали четкого ответа на вопрос о возможности разграничения девиантного сексуального возбуждения (на стимулы насильственного секса) у насильников и нормативного – у других лиц (Hall, Hirschman, 1991; Malamuth, 1986; Marshall, Barbaree, 1990).