Из допроса испытуемого от 11.03.97 г.: я не отрезал грудь Н. В этот день мы выпили литр водки, бутылку вина и полбутылки самогона. Совершили половые акты в естественной форме: сначала – С., потом – я. Когда она начала кричать, мы стали бить ее руками и ногами по голове и телу, сколько и кто ударов нанес, я не помню. Затем С., а потом я по 2 раза совершили половой акт в рот. Я совершение половых актов во влагалище и рот не окончил. Мы срезали пучки волос с головы и лобка ножами, зачем – пояснить не могу. Когда она оделась, я порезал на ней блузку ножом, а С. – брюки, зачем – пояснить не могу.
Из заключения СМЭ трупа Нечаевой Г. В., 1980 г. р.: колото-резаная рана шеи слева, две колото-резаных раны груди слева, колото-резаная рана спины слева, колото-резаная рана живота, резаная рана левой молочной железы с ее полной ампутацией, резаная рана шеи по передней поверхности и правого плечевого сустава, множественные ссадины и кровоподтеки в разных областях. Повреждения в виде кровоподтеков в лобковой области и внутренней боковой поверхности правого бедра в верхней трети характерны для совершения насильственных половых актов с потерпевшей. Сперматозоиды не обнаружены.
Из показаний потерпевшей Ш., 1977 г. р.: 07.05.97 г. в 21.25 испытуемый медленно приблизился ко мне и обхватил меня рукой и стал тащить во двор бани, закрыл ладонью рот. Я схватилась руками за столб, испытуемый, схватив меня сзади за волосы, ударил меня головой о столб, и я упала. Оба стали меня избивать ногами по лицу и телу. Испытуемый сказал: «Пойдем за баню и поговорим», но я отказалась, после чего он опять потащил меня, другой – ударил кулаком по лицу. Били лежащую ногами, С. отошел и выломал палку из забора. М. сзади поднял за волосы на колени и стал говорить П., чтобы тот бил ногой по лицу, С. бил палкой по голове, М. говорил, чтобы тот бил по почкам. Затем по почкам били оба. Когда вели дальше, С. сказал: «Одну убили и тебя убьем». Ведя по улице, несколько раз избивали меня. М. спросил: «Ты переспишь с нами двумя?». С. сказал, что если я буду орать, он выколет мне глаз палкой. М. говорил, что если я пересплю с ним одним, то меня никто не тронет. Когда С. предложил перетащить меня через забор, М. не соглашался, говорил, что если он заступится за меня, то я не напишу на него заявление за изнасилование. Когда я кричала, слышала, как какая-то женщина кричала на М., последний повалил меня, а С. пошел к женщине. М. начал душить меня, я, скинув его, перевернулась на живот, он бил меня по голове. С. сказал ему, чтобы он бросал меня и они побежали, однако М. продолжал бить меня по голове. Потом они убежали, и я пошла к женщине, но, услышав хруст снега сзади, обернулась и увидела, что М. или С. забрал мою шапку и куртку, испугалась, что они вернулись, и зашла в дом.
Из показаний испытуемого от 08.03.97 г.: 07.03.97 г. С. предложил ограбить кого-нибудь. Когда мы избивали мою знакомую Ш., я ударил ее головой о столб, сел на нее сверху, а С. бил ее палкой по голове. Когда она потеряла сознание, то мы вдвоем стали бить ее ногами, чтобы она точно не пришла в себя и не вспомнила нас. Когда она лежала без сознания, С. предложил мне изнасиловать ее. (В других показания – денег у нее не было, и я предложил ее изнасиловать, С. согласился.) Я согласился, но в это время вышел мужчина, и мы убежали. Угрожали убийством, избивали. Когда появилась женщина и стала кричать, то С. стал бить ее ногами и говорить, чтобы она замолчала.
Из допроса обвиняемого С., 1980 г. р., от 16.03.97 г.: Н. не насиловал, а совершил с ней 1 половой акт с ее согласия. Не раздевал и в квартире ей ударов не наносил. Вел по улице ее один М., умысла на убийство у меня не было, я думал, что мы собираемся ее отпустить. В яме я нанес ей один удар рукояткой ножа по голове. Ударов лезвием я не наносил и грудь ей не отчленял. О совершении насильственных половых актов с Ш. я не договаривался и не бил ее. Всего я нанес ей два удара рукой на улице. М. под угрозой ножа повел Н. в свою квартиру. Видел, как М. совершает половой акт с Н., после чего предложил ей совершить со мной оральный половой акт, она согласилась, я его окончил. Затем я вышел, а когда вернулся, то увидел, что М. бьет ее ногами. Он сказал, что она чем-то больна, и она сказала, что врачи ей запретили заниматься сексом. М. отрезал ножом клок волос с ее головы и бросил их здесь же в комнате, а также порезал блузку ножом. М. вел Н., затем столкнул ее в яму и там ударил рукояткой ножа по левому виску. Я также ударил ее рукояткой ножа в область лба, так как он сказал, что ее нужно оглушить. Потом я вылез из ямы, а он продолжал наносить ей удары ножом, сказав, что за изнасилование дадут больше, чем за убийство. Когда по училищу стали ходить слухи об убийстве, я узнал, что у жертвы отрезали грудь. Я спросил у М., зачем он это сделал, он сказал, что грудь не отрезал, а только надрезал. Зачем он это сделал, он не объяснил. В случае с Ш. он сказал ей, что если она отдастся нам обоим, он ее отпустит. Били штакетиной оба. М. предложил ей совершить с нами половой акт, и она согласилась.
Со слов испытуемого: не помнит, что отрезал грудь Н., признает, что отрезал волосы с лобка и головы жертвы, изрезал ножом блузку, зачем – объяснить не может. Когда наносил удары ножом Н., то испытывал «какое-то успокоение». После убийства дома спал спокойно (после принятия большой дозы алкоголя), на следующий день встал с сомнением, приснилось ему или он на самом деле сделал это, и только после встречи с С. полностью поверил в случившееся. Не помнит полностью свои эмоциональные переживания во время деликтов, иногда была злость, иногда – сексуальное возбуждение.
Распределение лиц, совершивших изнасилования и насильственные действия сексуального характера, в зависимости от способа реализации криминального поведения представлено на рисунке 23.
Рис. 23. Распределение лиц, совершивших преступления по ст. 131 и 132 УК РФ, по способу реализации сексуального насилия
4.3. Психологические особенности личности преступника
Психологические характеристики лица, совершившего сексуальное насилие, находятся в значительной зависимости от патологических расстройств влечений. Особенностями полового самосознания лиц с парафилией являются: выраженность фемининной составляющей полоролевой идентичности, зависимость от социального окружения, отсутствие эмоциональной и смысловой интериоризации мужской половой роли. Учитывая свойственные для лиц с парафилиями трансформированность образа Я, переживание его нестабильности, механизмом изнасилования в этом случае может являться стабилизация образа Я. Основным механизмом криминального поведения выступают недостаточная включенность полоролевых стереотипов в регуляцию поведения, отсутствие ценностных установок в отношении сексуального поведения.
Половое самосознание у лиц без парафилии также характеризуется фемининным типом полоролевой идентичности (на границе с недифференцированным), отсутствием когнитивной и смысловой интериоризации мужской половой роли, при сохранности эмоциональной, регуляцией поведения мужским полоролевым стереотипом. Сфера сексуальных предпочтений характеризуется относительной безконфликтностью. Сексуальные предпочтения согласуются с представлениями о женской половой роли, что свидетельствует о предпочтении женщины в качестве сексуального партнера. Для данных лиц на эмоциональном уровне также характерны ассоциации понятий «секс» – «женщина». Основной механизм криминальной активности заключается в недостаточной когнитивной освоенности соответствующих норм поведения или их искажении при различных психопатологических процессах.
4.4. Состояние острого алкогольного опьянения на момент совершения сексуального насилия и его комплексная экспертная и правовая оценка
Состояние алкогольного, наркотического и токсикоманического опьянения на момент совершения преступления в соответствии со ст. 23 УК РФ (Уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения) относится к общей характеристике лиц, подлежащих уголовной ответственности (глава 4 УК). Состояние алкогольного опьянения не относится к обстоятельствам, отягчающим наказание (ст. 63 УК), в отличие от ст. 35 УК РСФСР, однако, как и ранее, простое алкогольное, наркотическое или вызванное другими одурманивающими средствами опьянение не входят в медицинский критерий невменяемости (ст. 21 УК).
Однако не вызывает сомнения тот факт, что «лица, находящиеся в состоянии алкогольного опьянения, не в полной мере обладают возможностью оценивать противоправность своего поведения и руководствоваться этой оценкой».[493] В состоянии острого алкогольного опьянения, в первую очередь, нарушаются процессы в эмоционально-волевой сфере, выраженность которых варьирует в широких пределах, а реализация в поведении зависит от особенностей личности, ее воспитания, привычек, морально-нравственных установок, усвоенных социальных норм. Поэтому сами по себе эмоционально-волевые нарушения не являются юридическим критерием невменяемости. Однако в большинстве случаев состояние острой алкогольной интоксикации развивается у лиц, имеющих аномалии психической деятельности, когда происходит взаимное влияние нарушений психики на протекание состояния опьянения и влияние алкоголя как провоцирующего фактора имеющихся нарушений. Речь идет о влиянии психического расстройства на возможность лица в момент совершения преступления в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими и о применении в данном случае нормы ограниченной вменяемости, предусмотренной ч. 1 ст. 22 УК, а в некоторых случаях и о полном лишении преступника способности осознавать значение своих действий и руководить ими (ч. 1 ст. 21 УК). Данные состояния получили в судебной психиатрии наименование острой алкогольной интоксикации с атипичной клинической картиной.[494]