Состояние алкогольного опьянения тесно связано с насильственными преступлениями, однако непосредственная связь острой интоксикации алкоголем с криминальной активностью далеко неоднозначна.[495] По данным Б. А. Спасенникова, каждое третье преступление совершается в состоянии алкогольного опьянения.[496] Ряд исследователей на основании проведенных исследований приходят к выводу о том, что острое алкогольное опьянение способствует реализации насилия и коррелирует с тяжестью последствий и жестокостью совершения преступлений.[497] Для рассмотрения проблемы сексуального насилия в состоянии алкогольного опьянения интересна работа L. Zhang et al., (1997) в которой отмечается роль наличия девиантной личностной мотивации, которая реализуется в состоянии алкогольного опьянения.[498] Важность влияния психопатологических факторов на поведение индивида в состоянии алкогольного опьянения отмечена в исследовании D. Murdoch et al. (1990), показавшего, что психопатологические факторы являются в данном случае основными в реализации агрессии и насилия.[499] Низкая роль ситуационных факторов и преобладание внутренних психопатологических механизмов в формировании поведения в состоянии острой алкогольной интоксикации выявлена также в работе В. Bergman (1997).[500]
Таким образом, обзор многочисленных зарубежных исследований последних лет показывает, что острое алкогольное опьянение как фактор криминального поведения не только имеет значение само по себе, но и в первую очередь выполняет роль «связывающего звена» между аномалиями субъекта преступления и его психопатологическими особенностями и собственно криминальным поведением, т. е. выступает как пусковой механизм последнего. В отношении сексуальных преступлений такая связь приобретает первоочередное значение как в силу огромного числа лиц, находившихся в состоянии алкогольного опьянения (около 82 %) в момент совершения преступлений, так и значительных показателей имеющихся у них психических и, прежде всего, психосексуальных аномалий, влияющих на поведение. Соответственно и подход к правовой оценке и наказанию лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения, носит неоднозначный и дискуссионный характер. Для примера приведем УК ФРГ, в котором для лиц, находившихся в момент совершения преступления в состоянии опьянения, действуют два правила.
Во-первых, если лицо сознательно привело себя в состояние невменяемости путем опьянения для совершения преступления, то тогда действует разработанное еще обычным правом правило “actio libera in causa” (изначально свободное действие), т. е. действие, свободное относительно его причины. В этом случае невменяемое состояние не учитывается, и наказание имеет место по совершенному преступлению.
Во-вторых, если лицо оказалось в состоянии опьянения умышленно или неосторожно, но без умысла на совершение преступления, то оно наказывается в соответствии с § 323-а, предусматривающим наказание до 5 лет или штраф за приведение себя в состояние опьянения, что повлекло за собой совершение в этом состоянии преступления, но при этом наказания за совершенное преступление не происходит. Если же преступление совершено в состоянии опьянения, но при наличии вменяемости, то ответственность наступает на общих основаниях. Наказание за преступление по § 323-а в любом случае не может превышать наказание за основное преступление.[501]
В отечественном законодательстве до 1997 г., традиционно со времен Петра I, состояние алкогольного опьянения на момент совершения преступления относилось к обстоятельствам, отягчающим вину за совершенное преступление. Воинский Устав в артикуле 43 указывал: «Когда кто пьян напьется, и в пьянстве своем, чего злого учинит, тогда тот не токмо, чтоб в том извинением прощения получил, но по вине вящего жестокостью наказан имеет быть».[502] Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 1845 г. дифференцированно подходит к оценке состояния опьянения преступника и рассматривает его как отягчающее вину только при условии умышленного приведения себя в опьянение для совершения преступления.[503] Редакция Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. сохраняла дифференцированность подхода. Так, ст. 106 определяла: «За преступления, учиненные в пьянстве, когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление, определяется также высшей мерой наказания, за то преступление в законах изложенного. Когда же, напротив, доказано, что подсудимый не имел сего намерения, то мерой его наказания назначается по другим, сопровождающим преступления обстоятельствам».[504] Таким образом, русское дореволюционное законодательство в отношении ответственности лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения, эволюционировало от его рассмотрения как фактора, отягчающего преступления, до индивидуализации на основании субъективных причин алкогольного опьянения. Такой подход и его эволюция, как справедливо отмечает Б. А. Спасенников, обусловлен целым рядом выделенных им социально-правовых причин, таких как: 1) попытки использовать любой повод для гуманизации и смягчения уголовного наказания; 2) отсутствие должного уровня знаний в судебной психиатрии относительно механизмов опьянения и его влияние на поведение и самоконтроль, и 3) широкое законодательное поле для индивидуализации наказаний.[505]
Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., так же как Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., не решали вопроса об ответственности лиц за совершение преступления в состоянии опьянения. Статья 11 УК РСФСР 1926 г. предусматривала освобождение лиц от уголовной ответственности в состоянии невменяемости, и в примечаниях к указанной статье отмечалось, что действие этой нормы не распространяется на лиц в состоянии алкогольного опьянения.[506] УК РСФСР 1960 г. в ст. 12 отмечал, что лица, совершившие преступления в состоянии опьянения, не освобождаются от уголовной ответственности, а в п. 10 ст. 39 указывал, что совершение преступления лицом, находящимся в состоянии опьянения, с учетом всех обстоятельств дела и характера преступного деяния может быть по усмотрению суда признано как отягчающее обстоятельство.[507] Статья 23 УК РФ (Уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения) говорит, что данное лицо подлежит уголовной ответственности.
Уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии алкогольного опьянения, должна основываться на общих принципах виновности, поэтому заранее определить алкогольное опьянение как отягчающее или смягчающее вину обстоятельство невозможно, нужен индивидуальный подход к каждому преступлению и каждой личности преступника. Еще в начале XX в. В. В. Чехов, рассматривая условия вменяемости при алкогольной интоксикации, писал: «…имеем ли мы вообще право карать человека, за то, что он пьянеет, когда пьет, а пьянея, то есть когда его душевное состояние изменяется под влиянием отравы, совершает преступление».[508] Вопрос о соотношении вменяемости и алкогольного опьянения А. Ф. Кистяковский относил «к разряду наиболее спорных» и выделял в зависимости от его причины три вида опьянения: «а) опьянение недобровольное, произошедшее или совершенно случайно, или вследствие действий постороннего лица; б) опьянение хотя и добровольное, но такое, в которое субъект привел себя без всякой мысли и без всякого отношения к тому преступлению, которое в этом состоянии было совершено; в) опьянение намеренное, в которое субъект привел себя с той целью, чтобы заглушить совесть или почерпнуть бодрость в таком состоянии на совершение преступления».[509]
Г. В. Назаренко, рассматривая уголовную ответственность лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения, предлагает единообразный подход к ст. 23 УК, основанный на трех положениях.
1. Лицо, совершившее преступление в состоянии любой степени опьянения, вызванного употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности на общих основаниях.
2. Лицо, совершившее общественно опасное деяние в состоянии патологического опьянения, исключающего возможность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими (вариант – контролировать их), уголовной ответственности не подлежит.
3. Совершение преступления в состоянии опьянения является основанием для установления нуждаемости лица в принудительном лечении от алкоголизма и наркомании наряду с отбыванием наказания.[510]
С приведенной единой схемой нельзя полностью согласиться, так как в п. 1 критерием опьянения выступает его степень, т. е. количественная мера, но не учитываются качественные атипичные психопатологические особенности алкогольного опьянения, его провоцирующего влияния на имеющиеся психические аномалии субъекта преступления. Кроме того, в п. 3 основанием «нуждаемости» применения принудительных мер медицинского характера является не состояние опьянения на момент совершения преступления, а установление факта, что лицо страдает хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией и не имеет противопоказаний для проведения соответствующего принудительного лечения или проведение последнего должно быть четко регламентировано.