Другой подход к правовой оценке состояния острого алкогольного опьянения на момент совершения преступления основан не на субъективных предпосылках добровольности или неосторожности возникновения опьянения, а на объективных клинических проявлениях картины алкогольного опьянения и ее комплексной судебной наркологической и психиатрической оценке способности лица в полной мере осознавать фактический характер и общественную значимость совершаемых им действий и способности руководить ими. Подобный подход характерен для современного уголовного права РФ, но возможность его применения рассматривалась еще H. С. Таганцевым. Он ввел градацию по степени острого алкогольного опьянения на полное и неполное – «к опьянению полному нужно отнести не только наступление полной бессознательности и сна, но и ту стадию, когда опьяневший утрачивает способность распознавать (здесь и ниже выделено нами. – Н. И.) зависимость и причинную связь явлений, когда под влиянием ненормального состояния органов чувств сфера его представлений получает субъективную окраску, и рассудок утрачивает способность управлять действиями. Такое психическое состояние, несомненно, устраняет вменяемость. Опьянение неполное будет обнимать все предшествующие первичные стадии; причем вменяемость, несомненно, существует при возбужденном состоянии, вызванном алкогольным опьянением, определяющим ответственность, объем которой можно дифференцировать. Установление степени опьянения и притом именно в момент учинения преступного деяния может быть, конечно, сделано только ввиду обстоятельств каждого отдельного дела, и в этом отношении может иногда встретиться весьма большое затруднение, особенно тогда, когда опьянение прогрессирует и притом без нового принятия спиртных напитков».[511] Как видно из приведенной цитаты, основными критериями, положенными в качестве оценки состояния опьянения, являются способность распознавать окружающие явления и способность управлять действиями, что в современной интерпретации соответствует способности осознавать фактическое значение и общественную опасность (интеллектуальный компонент юридического критерия) и способности руководить своими действиями (волевой компонент юридического критерия). Кроме того, интересно описание «прогрессирующего опьянения» без дополнительного принятия спиртных напитков. Отмеченная особенность характерна именно для атипичных форм алкогольного опьянения подлежащих экспертной оценке по ст. 22 УК. При экспертизе алкогольное опьянение само по себе не оценивается на предмет отнесенности к медицинскому критерию невменяемости, за исключением состояния патологического опьянения и психотических форм алкогольного опьянения, однозначно относимых к ст. 21 УК. Предмет медицинского критерия применения ст. 22 УК (ограниченная вменяемость) в отношении лиц, совершивших преступление в алкогольном опьянении, составляют психические аномалии, имевшие место у лица до криминального события, а алкогольное опьянение выступает «промежуточным звеном», с «многообразными расстройствами аффективной сферы, восприятия, самосознания, мышления»[512], составляющих психологический (юридический) критерий ограниченной вменяемости.
Как с криминологической, так и экспертной точек зрения наиболее важными являются выявление атипичных форм острого алкогольного опьянения и выяснение их роли в реализации сексуального насилия. Для этой цели на основе изучения экспертных психиатрических данных, специальной литературы по данной проблеме и собственных исследований предлагается следующий алгоритм дифференциального подхода к оценке острого алкогольного опьянения на момент совершения преступлений (см. рис. 24). Криминологический анализ влияния острой алкогольной интоксикации на насильственное поведение проводился на основании предложенного алгоритма.
Рис. 24. Алгоритм диагностики состояния острого алкогольного опьянения на момент инкриминируемого деяния
Выделение четырех атипичных форм алкогольного опьянения основано на дифференцированном клинико-психопатологическом подходе к рассмотрению опьянения и предполагает градацию от менее патологических форм к более патологически выраженным, где осью, вокруг которой выстраивается анализ, выступает нарушение личности.[513] Таким образом, в процессе экспертного исследования оцениваются не только конкретные психофизиологические особенности субъекта, но и нарушения, отражающие функционирование личности в целом в конкретной криминальной ситуации.
Специфика и роль состояний алкогольного опьянения при совершении различных сексуальных правонарушений рассматривается разными авторами неоднозначно. Б. Н. Маньковский считал, что алкоголизация при изнасилованиях играет незначительную роль (19 % от общего количества, по его данным).[514] Однако исследования последних лет свидетельствуют об обратном соотношении (Юлдашев В. Л., 1986; Green F., 1988 и др.). Более раннее исследование роли алкогольной интоксикации при изнасилованиях было проведено R. Rada (1975). По его данным, 35 % насильников страдали алкоголизмом, 50 % – находились в состоянии опьянения на момент совершения преступления, из них 4 % – находились в состоянии тяжелого опьянения; сочетания с приемом наркотиков и лекарственных средств редки. В литературе приводились противоречивые данные. Так, М. Н. Красильникова и соавт. (1986) отмечают, что 86,3 % сексуальных преступлений совершаются в состоянии алкогольного опьянения, а по данным Р. Weiss et al. (1988), – 37 %. R. Langevin et al. (1988) отмечали, что треть сексуальных правонарушителей страдают хроническим алкоголизмом. J. Wortis (1990) считал, что большая часть преступлений, независимо от их структуры, совершается в состоянии алкогольного опьянения. 53 % пациентов английской больницы со строгим наблюдением, совершивших изнасилования, сообщали об употреблении алкоголя перед правонарушением (McMurran М., Bellfield Н., 1993). Т. И Зоренко (1994) отмечала, что из обследованных ею сексуальных преступников у 5,09 % обнаруживались признаки хронического алкоголизма, однако на момент противоправного деяния состояние алкогольного опьянения имело место у 56,25 % испытуемых.[515] В последних исследованиях роль алкогольного опьянения также признается значительной. Так, указывается, что приблизительно половина из всех сексуальных нападений совершена мужчинами в состоянии алкогольного опьянения (Crowell, Burgess, 1996). При сексуальных нападениях в состоянии алкогольного опьянения насильник и жертва в большинстве случаев незнакомы или случайно знакомы, и происходит это чаще на вечеринках или в барах (Abbey et al., 1996).[516]
Механизмы воздействия алкогольной интоксикации на сексуальное поведение. Описан эксперимент, когда добровольцы употребляли напиток, не содержащий алкоголя, но им сообщалось, что это спиртосодержащая жидкость. Обследуемые отмечали возникновение сексуального возбуждения не только в ответ на эротические, но и на насильственные и «насильственно-эротические» визуальные стимулы (George W., Marlatt G., 1986). И. Г. Гринберг говорил об активирующем влиянии алкоголя на поведенческие реакции.[517] Кроме того, в лабораторных исследованиях было показано, что у мужчин в состоянии алкогольного опьянения выше вероятность оценки ситуации как угрожающей, соответственно, возрастает вероятность агрессии, которая может быть остановлена с большим трудом. Соответственно, если мужчина в таком состоянии чувствует, что женщина якобы уже согласна на секс, он может воспринять любое сопротивление как угрозу и реагировать агрессией (Taylor S., Chermack S., 1993).[518]
Abbey et al. (1994, 1996) разработали модель объяснения роли алкоголя в сексуальных нападениях, совершенных знакомыми. Модель постулирует две временные точки в течение взаимодействия между виновником и жертвой, приложение действия алкоголя в которых увеличивает вероятность сексуального нападения. Первая точка – в течение ранних этапов взаимодействия, когда человек оценивает вероятность того, что женщина хочет иметь секс с ним. Эта оценка является длительным процессом, в течение которого человек оценивает потенциальное сексуальное значение женщины по вербальным и невербальным признакам. Алкоголь может содействовать ошибочному восприятию женщины таким образом, что эти признаки воспринимаются как поощрительные более, чем она думает, вследствие воздействия алкоголя на когнитивную сферу. Вторая точка – принуждение женщины к сексу против ее желания. У некоторых мужчин и без алкоголя появляется желание принудить женщину к сексу, если они почувствовали, что с ними кокетничали или поддразнивали. Когнитивный дефицит, связанный с алкоголем, тем не менее, может повысить вероятность агрессивного поведения, поскольку в этом случае затрудняется выбор неагрессивных решений, ведущих к получению сексуального удовлетворения. Таким образом, в состоянии опьянения субъект может более легко сфокусироваться на непосредственном сексуальном удовлетворении и/или гневе, а не на его социальном значении или будущем сожалении о нем, страдании жертвы или возможности, что он будет наказан за свои действия.
Соответственно можно говорить о двух механизмах воздействия алкоголя на межличностную коммуникацию: 1) через нарушения невербальной коммуникации, когда поведение женщины интерпретируется как сексуальная заинтересованность – модель «миопии» (Abbey et al., 1996); 2) через когнитивный дефицит в состоянии опьянения, проявляющийся в нарушениях абстрагирования, планирования, облегчении агрессии – модель «ожиданий» (Taylor S., Chermack S., 1993).[519]