[530] Указанная поправка принята в то время, когда количество преступников с указанными нарушениями прогрессивно возрастает из года в год. В сравнении с УК РСФСР порядок назначения принудительных мер медицинского характера при психических и наркологических заболеваниях в УК РФ до введения Федерального закона № 162 рассматривается как единый комплекс мероприятий, предусмотренный ст. 97–104 УК РФ. Для лиц, признанных судом вменяемыми, в отношении инкриминируемого деяния могло быть назначено принудительное амбулаторное лечение в местах лишения свободы. Если наказание не было связано с лишением свободы, то амбулаторное принудительное лечение виновный мог проходить в учреждениях здравоохранения (ч. 2 ст. 99 УК до ФЗ № 162 и ч. 1 ст. 104 УК). В соответствии с ч. 5 ст. 73 УК (в ред. ФЗ № 162) суд, назначая условное осуждение, может возложить на условно осужденного обязанность пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании и токсикомании, в то же время при назначении реального наказания такой возможности у суда нет, что является существенным пробелом действующего законодательства. В период действия УК РСФСР принудительное лечение наркологических больных назначалось в двух случаях: а) лица, не являвшиеся преступниками, но уклонявшиеся от добровольного лечения, направлялись в ЛТП; б) лицам, совершившим преступления, наряду с исполнением уголовного наказания, в соответствии со ст. 62 УК РСФСР назначалось принудительное лечение от алкоголизма в местах лишения свободы.
Контроль за прохождением курса лечения в условиях назначения судом недобровольных мер медицинского характера, выработка критериев такого контроля или его отмены возложены на комиссию специалистов-экспертов, которые в соответствии со ст. 307 УК РФ дают подписку о том, что предупреждены об уголовной ответственности за заведомо ложную дачу заключения. В условиях лечения на основании ч. 5 ст. 73 УК РФ контроль за исполнением, обращение в суд с предъявлением о его продлении или прекращении и контроль за поведением условно осужденного осуществляются «уполномоченным на то специализированным органом» в соответствии с ч. 6 ст. 73 УК РФ, органами исполнения наказания в соответствии с ч. 4 ст. 104 УК РФ. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. № 9 неисполнение условно-осужденным возложенных на него судом определенных обязанностей, в частности прохождения лечения, может являться основанием для решения в установленном законом порядке вопроса об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда.[531] Лечение таких лиц может проходить как в амбулаторной, так и стационарной формах, что конкретно законодательством не оговаривается. Амбулаторная психиатрическая (в том числе наркологическая) помощь в соответствии с ч. 1 ст. 26 Закона о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании (в редакции Федерального закона от 10.01.2003 г. № 15-ФЗ) подразделяется на два вида: а) консультативно-лечебная, и б) диспансерное наблюдение.[532] Диспансерное наблюдение устанавливается вне зависимости от согласия лица (ч. 3 ст. 26 указанного Закона) в случаях «хронического и затяжного психического расстройства с тяжелыми стойкими или часто обостряющимися проявлениями» (ч. 4 ст. 26). В соответствии с Международной классификацией болезней десятого пересмотра (МКБ-10) употребление психоактивных веществ (алкоголь, наркотические и токсикоманические вещества), т. е. веществ, вызывающих при злоупотреблении зависимость, относится к разделу F (Психические расстройства и расстройства поведения) рубрики F10-19 (Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ.[533]
Таким образом, условно осужденные лица, страдающие зависимостью от психоактивных веществ, находятся под диспансерным наблюдением, в соответствии с чем по «Инструкции по диспансерному учету наркологических больных» на них заводится медицинская документация двух видов: 1) история болезни амбулаторного больного (форма № 025-5/у-88), и 2) контрольная карта наблюдения за психическим (наркологическим) состоянием (форма № 030-1/у). Указанные лица относятся к первой группе динамического наблюдения, что автоматически включает в их обязанности регулярное, с частотой не реже одного раза в месяц, посещение и обследование у лечащего врача. Прекращение диспансерного наблюдения предусмотрено в двух случаях: а) выздоровление, и б) значительное и стойкое улучшение психического состояния лица (ч. 4 ст. 27 Закона о психиатрической помощи). Вопрос о выздоровлении в случае зависимости лица от психоактивных веществ по причине биологических особенностей действия последних практически не ставится, так как «в силу необратимых биологических сдвигов, происходящих в организме этих больных, употребление даже незначительных доз алкоголя или других психоактивных веществ почти неизбежно ведет к рецидиву заболевания».[534] Критерий «значительного и стойкого улучшения психического состояния» подразделяется на: а) ремиссии, которые характеризуются полным воздержанием от употребления психоактивных веществ, и б) выраженное клиническое улучшение состояния. Ремиссия предполагает полное воздержание от употребления психоактивных веществ в течение более одного года при алкоголизме и шести месяцев при наркомании. Выраженное клиническое улучшение подразумевает эпизодические непродолжительные приемы психоактивных веществ, которые чередуются с длительными периодами воздержания. Указанные критерии применимы только в случае амбулаторного диспансерного лечения условно осужденных лиц, так как недобровольное медицинское лечение в условиях системы исполнения наказания неприменимо. Решение о снятии с диспансерного наблюдения принимается комиссионным освидетельствованием лица, страдающего наркологической зависимостью, и его порядок регламентирован ст. 102 УК (Продление, изменение и прекращение применения принудительных мер медицинского характера).
Соответственно можно говорить о существовании законодательно регламентированных двух форм применения недобровольных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступления и страдающим зависимостью от психоактивных веществ, а именно: 1) обязательных мерах медицинского характера в отношении лиц, условно осужденных в соответствии с ч. 5 ст. 73 УК, и 2) обязательном лечении осужденных лиц в соответствии с ч. 3 ст. 18 УИК. Однако законодательная регламентация применения данных мер нуждается в дальнейшем совершенствовании и разработке эффективных критериев прекращения их применения. Следует отметить, что изменение «принудительного» характера на «недобровольный» внесло значительную путаницу. Если принудительные меры медицинского характера применяются только к лицам, страдающим психическими расстройствами, а недобровольные меры – к лицам, страдающим алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией, как это явствует из смысла законодательных изменений, внесенных Федеральным законом № 162-ФЗ, то такая позиция противоречит клинической реальности, где зависимость от психоактивных веществ относится по МКБ-10 к разделу F (Психические расстройства и расстройства поведения) и делает расплывчатыми критерии как назначения таких мер, так и их отмены.
Глава 5Уголовно-правовая и криминологическая характеристика ненасильственных сексуальных преступлений в отношении детей и подростков
«После определения ребенка как бесполого существа, “пустого сосуда”, его наполнили разного рода цивилизованными представлениями. Одна из идей заключалась в том, что дети по своей сути очень схожи с Адамом, “полны замыслов” и “крайне испорчены с самого рождения”. Наряду с подобным представлением ребенка как “примитивного, нецивилизованного дикаря”, появились соответствующие детям особенности, такие как невинность, непорочность и притягательность, сопутствующие им и по сей день».
«История детства – это кошмар, от которого мы только начинаем пробуждаться».
5.1. Культурально-криминологический аспект ненасильственных сексуальных действий в отношении детей
Чтобы понять сложные исторические и правовые особенности сексуальных взаимоотношений взрослых и детей, необходимо кратко остановиться на культурно-историческом понятии «мир детства», введенном американским антропологом М. Мидом. В зависимости от отношения к понятию «мир детства» М. Мид выделяет три типа культур – постфигуративные, конфигуративные и префигуративные,[535] которые схематично можно представить следующим образом (см. рис. 26).
Рис. 26. Историко-культурологическая типология «мира детства»
В первом типе культур «мир детства» как таковой не выделяется, он характерен для традиционного общества, с низкой продолжительностью жизни, высоким уровнем смертности, общности традиций и ритуалов для всех его членов. Такая ситуация существует вплоть до европейского Средневековья. Как отмечал Ф. Арьес, проблем социологии и психологии детства тогда не было: дети носили ту же одежду, что и взрослые, играли в те же игры.[536]
В 1880 г., говоря о внутрисемейном насилии в отношении детей, лорд Шефтсбери отмечал: «Злоупотребления ужасны, и это не подлежит сомнению, но они носят частный, внутрисемейный, домашний характер, что виновник оказывается за пределами действия закона, и предмет этот, я думаю, не примет к обсуждению никакая Палата Общин».[537] В Великобритании первая хартия о детях была принята в 1887 г. – на 67 лет позднее закона о защите животных. Особенностью отношения к детям в культуре постфигуративного типа является отсутствие восприятия детей как членов общества.