При этом в юридическом аспекте наиболее важным представляется именно психосексуальное развитие, на которое, собственно, и происходит негативное влияние ненасильственных сексуальных действий в форме полового сношения, мужеложства и лесбиянства (ст. 134 УК) и развратных действий (ст. 135 УК). В «Руководстве по судебной сексологии» специальная глава посвящена экспертизе сексуальной зрелости.[565] Однако указанная экспертиза рассматривается не в плане оценки сексуальной зрелости у пострадавшего(ей) на момент совершения деяния, а в отношении субъекта преступления, для оценки возможности применения ч. 3 ст. 20 УК, когда вследствие отставания в психическом (психосексуальном – применительно к рассматриваемой проблеме) развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния субъект преступления не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими и, соответственно, не подлежит уголовной ответственности.
По официальной статистике, количество лиц в возрасте от 14 до 17 лет, осужденных за изнасилование, составляет в среднем 18 % от общего числа осужденных по указанной статье, за насильственные действия сексуального характера – 25 %, а вот в отношении детей за «добровольные» сексуальные действия с ними ответственность наступает с 18 лет, что, естественно, является серьезным пробелом законодательства. Исходя из возможной оценки вреда и общественной опасности по ст. 134, 135 УК, целесообразно установить общий возраст наступления уголовной ответственности в 16 лет, а при учете индивидуальных особенностей развития, как патологического, так и непатологического характера, сочетать уголовную ответственность либо с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК), либо принудительных мер медицинского характера.
Объективная сторона состава «ненасильственных» преступлений в отношении несовершеннолетних характеризуется отсутствием единства и четкости терминологии для описания действий сексуального характера как в отечественных, так и зарубежных исследованиях. G. Е. Wyatt и S. D. Peters, описывая непосредственные сексуальные контакты взрослого с ребенком, демонстрацию половых органов и прикосновения к телу, обозначили эти действия как сексуальные притязания.[566] Сексуальными посягательствами в отношении детей R. А. Lang и R. R. Frenzei считают вовлечение зависимых детей и подростков в сексуальную активность, сущность которой последние не понимают и принципиально не способны дать согласие.[567] Термин “sexual molestation” обозначает сексуальные покушения, другими обозначениями насильственного и потенциально-насильственного сексуального поведения в отношении детей являются термины: “child abuse”, “child neglect”, “sexual abuse” и “sexual harassment”.[568] Наиболее распространенным является термин “child sexual abuse” (сексуальное взаимоотношение взрослого и ребенка), включающий в себя ряд признаков:
а) неравноправные взаимоотношения;
б) односторонняя власть старшего над младшим, т. е. отношения доминирования – подчинения;
в) ограничение свободы и возможности выбора у ребенка;
г) основным мотивом таких взаимоотношений служат мотивы сексуального удовлетворения со стороны взрослого.[569]
Сексуальное злоупотребление детьми (child sexual abuse) американскими криминологами подразделяется на два вида: 1) сексуальные взаимоотношения взрослого и ребенка внутри семьи – инцест, и 2) внесемейные сексуальные взаимоотношения – педофилия. С криминологической точки зрения, такая систематика представляется довольно удобной, но она нуждается в некоторых терминологических уточнениях. Под инцестом в специализированной литературе по сексологии понимают сексуальные контакты между кровными родственниками, вне зависимости от возраста сексуальных партнеров. Такими родственниками могут выступать родители и дети, братья и сестры. В западной литературе криминологическое использование понятия «инцест» вполне оправданно, так как большинство уголовных кодексов этих государств выделяет кровнородственные сексуальные связи в отдельный состав преступления. В отечественном законодательстве инцест между взрослыми лицами состава преступления не образует.
Другим обстоятельством, ограничивающим возможность применения термина «инцест» как внутрисемейного сексуального посягательства на детей, является тот факт, что большинство подобных преступлений совершается лицами, проживающими вместе с детьми, но не состоящими с ними в кровном родстве (отчим, со житель матери и т. д.), и для подобного рода сексуальных связей чаще используется понятие «параинцест». Однако, несмотря на указанные трудности и противоречия, термин «инцест» довольно широко используется в литературе и является оправданным с позиций криминологических, клинических и сексологических исследований.[570]
На рисунке 29 приводится возрастное распределение жертв сексуальных преступлений в зависимости от степени знакомства с преступником при ненасильственных сексуальных преступлениях.
Рис. 29. Распределение ненасильственных сексуальных преступлений в зависимости от возраста потерпевших и степени их знакомства с преступником
На рисунке 30 представлено процентное распределение ненасильственных сексуальных преступлений в зависимости от отношений жертвы с преступником. Полностью незнакомыми для потерпевшего лицами преступления совершаются только в 37 %, в остальных случаях имеются различные степени родства, совместного проживания или знакомства.
Рис. 30. Процентное распределение ненасильственных сексуальных преступлений в зависимости от степени знакомства преступника и потерпевшего
На приведенном рисунке видно, что в большинстве случаев сексуальные преступления в отношении детей совершаются вне семьи.
Внесемейные сексуальные взаимоотношения взрослого и ребенка в литературе чаще всего определяются термином «педофилия», который также является семантически неоднозначным. В отечественном законодательстве к правовым терминам он не относится, но часто используется в криминологических исследованиях. В клиническом плане в соответствии с международной классификацией болезней (МКБ-10) педофилия относится к нарушениям сексуального влечения (парафилиям), объектом которого являются дети и подростки.[571]
D. Finkelhor условно выделяет три категории действий, составляющих понятие “child sexual abuse”:
1) сексуальную эксплуатацию детей, злоупотребление их беспомощностью для непосредственного удовлетворения собственных сексуальных потребностей взрослого или в коммерческих целях;
2) подавление детской сексуальности, будь то физическое изменение половых органов ребенка или подавление его нормальных сексуальных интересов;
3) эротизацию детей, т. е. создание среды, которая может искусственно стимулировать детскую сексуальность в ущерб другим задачам развития.
Соответственно сравнение и сопоставление данных о распространенности и латентности сексуальных преступлений в отношении детей невозможно проводить без предварительно четко оговоренных условий или нахождения «общего знаменателя» в отношении используемой тем или иным автором терминологии.
Отечественные криминологи и психиатры начала XX в. подразделяли сексуальных преступников в отношении детей и их деяния на три группы: растлители, вступающие в сношения с малолетними без дефлорации и извращений, развратители и гомосексуальные развратители.[572]
Использование в ст. 135 УК РФ термина «развратные действия», на наш взгляд, также является неоправданным, так как сам термин, кроме того, что не имеет четкой логической определенности, не является правовым, относится, прежде всего, к понятиям этического плана, и наряду с понятиями «удовлетворение похоти», «непотребство», «растление», которые также когда-то использовались в уголовно-правовых дефинициях, является анахронизмом. Также понятие «развратные действия» не имеет медицинской экспликации, дифференцирующей норму и патологию, и социальной – проводящей отличия нормы и девиантности. Его употребление вполне оправданно в области морально-этических границ, определяющих пороки и нравы. В комментарии к ст. 135 УК «к развратным действиям относятся направленные на удовлетворение половой страсти или на возбуждение полового инстинкта “иные действия сексуального характера”: мастурбация, удовлетворение половой потребности с лицом другого пола через рот или прямую кишку, с использованием различных суррогатных форм – введение полового члена между молочными железами, сжатыми бедрами партнерши и т. д.».[573] Таким образом, определение понятия «развратные действия» проводится посредством таких понятий, как «удовлетворение половой страсти», «возбуждение полового инстинкта», которые, в свою очередь, также семантически неопределенны и относятся к различным областям. Довольно сложно, например, сказать, чем отличается страсть от инстинкта. В итоге создается еще большая терминологическая путаница, даже на уровне научного анализа, не говоря об их практическом использовании.
Т. В. Кондрашова определяет развратные действия как физические действия сексуального характера, кроме перечисленных в диспозиции ст. 134 УК. Однако с последним определением нельзя согласиться, так как развратные действия могут быть психологического характера, как, например, рассказы непристойного содержания и т. д. При направленности развратных действий на потерпевшего(ею), который в силу возраста, развития или психических отклонений не понимает характера совершаемых в отношении него действий, преступление следует квалифицировать по п. «д» ч. 2 или п. «в» ч. 3 ст. 132 УК.