Рис. 41. Факторы, влияющие на криминальное сексуальное поведение индивида
Ни один из таких факторов не является детерминирующим в генезе насильственных форм криминального сексуального поведения, за редким исключением некоторых форм парафильного поведения. Их роль в генезисе проявляется в индивидуальном для личности сочетании с ее психологическими особенностями, психосексуальным развитием и т. д. Поэтому подходы к профилактике данного вида преступности также должны носить системный характер, направлены на учет многообразия факторов криминального поведения. В то же время учет факторов в совершении отдельно рассматриваемого преступления должен принимать индивидуализированный характер. Поэтому в основе исследований преступного поведения лежит, прежде всего, взаимодействие личности преступника с социальной средой, и любое отклоняющиеся девиантное поведение должно рассматриваться как поведение по отношению к социальной среде, его породившей. Медицинские исследования аномальности сексуального поведения дают много информации для криминологического понимания преступного сексуального поведения, но не объясняют его. Проблемы криминальной мотивации, соотношение в ней сознательного и бессознательного, социального и биологического, культурального и личностного остаются в пределах компетенции криминологического анализа. Выявление одного фактора из множества всегда будет вести к односторонности интерпретаций, «научным перекосам», поискам «генов преступности», обоснованию черт «врожденного преступника» и т. д. Как справедливо отмечал В. Н. Кудрявцев, рассматривая причины преступного поведения, «негативные социальные процессы выступают как объективные предпосылки преступного поведения».[682] Системные взгляды на механизмы преступного поведения отражены в работах таких видных отечественных криминологов, как И. И. Карпец, Н. Ф. Кузнецова, В. В. Лунеев, Ю. М. Антонян, В. Е. Эминов, А. И. Долгова, А. И. Алексеев.[683]
Остановимся подробнее на анализе отдельных факторов криминального сексуального поведения и анализа их профилактики. При этом понятие фактора означает, что соответствующее явление имеет значение для преступного поведения, что позволяет сделать первоначальную ориентировку в кругу явлений и процессов, взаимосвязанных между собой, и осуществить переход к изучению функциональных и причинных зависимостей, чтобы установить значение фактора и степень его влияния.[684]
Виктимологические факторы. В отношении возраста и виктимного поведения женщин, подвергшихся сексуальному насилию, изучен достаточно подробно. Так, известно, что 2/3 жертв являлись несовершеннолетними, и их прекриминальное поведение харастеризовалось следующими особенностями. Они первыми шли на знакомство с незнакомыми людьми, часто находились в состоянии алкогольного опьянения или совместно с преступником употребляли спиртное, поведение носило заигрывающий, а часто и сексуально провоцирующий характер, в разговоре не отрицался факт их сексуальной доступности, а иногда они открыто бравировали многочисленными половыми связями. Низкий уровень культуры отражался в использовании многочисленной жаргонной и инвективой лексики. Основа профилактики такого поведения – проведение воспитательной работы в образовательных учреждениях, контроль посещаемости занятий, ограничение свободного времяпрепровождения, целевые установки на социально значимые интересы.
Употребление алкоголя, наркотиков и токсикоманических средств. На первом месте в ряду факторов риска стоит употребление алкоголя, особенно это статистически значимо в отношении групповых форм сексуального насилия. Со стороны потерпевших употребление алкоголя ведет к понижению способности к самозащите, неправильной интерпретации признаков опасности, невозможности эффективно действовать и правильно оценивать сложившуюся ситуацию. В отношении преступника употребление алкоголя снижает способности к самоконтролю поведения, при этом у лиц с психическими аномалиями поведение часто принимает агрессивные формы, изменяется самооценка, к окружающим предъявляются субъективно измененные, повышенные требования. Значительно снижается социальный контроль поведения, начинают преобладать групповые, подражательные формы поведения, исчезает чувство индивидуальной ответственности. Психофармакологический эффект алкоголя снижает социальные нормы, нарушает способности к логическим суждениям и правильной интерпретации поступающей информации.[685] Суждение индивида сменяется суждением группы, происходит регресс индивидуальной морали и ответственности на групповой уровень. Особо следует остановиться на роли алкоголя в совершении определенных типов сексуального насилия как реализации доминирующего поведения, когда на первый план не выступает собственно сексуальная мотивация преступления, а сексуальные действия направлены на принижение, подчинение жертвы.[686]
Перенесенные ранее эпизоды сексуального насилия оказывают влияние как на формирование криминального насильственного поведения, так и играют роль в реализации виктимного поведения. Многочисленные зарубежные исследования (R. Acierno et al.; М. Koss, T. Dinero) свидетельствуют о том, что опыт сексуального насилия, перенесенный в детстве, повышает вероятность стать жертвой в зрелом возрасте.[687] Так, в исследованиях P. Tjaden, J. Zverina обнаружено, что женщины, подвергавшиеся сексуальному насилию до 18 лет, в два раза чаще становились жертвами изнасилования в зрелом возрасте (18,3 и 8,7 %).[688] Другими исследователями показана роль перенесенного сексуального насилия в формировании проблем с сексуальным и психическим здоровьем, которые непосредственно проявляются насилием в семье, проблемами межличностного характера и в интимных взаимоотношениях.[689]
В отношении лиц, совершивших сексуальное насилие, по данным A. Glasser et al., 76 % из них в детстве сами подвергались сексуальному насилию. Таким образом образуется криминальный порочный круг, или цикл “victim-to-victimizer”.[690] D. Tingle et al., исследовав педофилов, приводит цифру в 56 %.[691] Соответственно мерами общесоциальной профилактики данного механизма является своевременное оказание медико-психологической реабилитационной помощи лицам, подвергнувшимся сексуальному насилию. Особый контроль в этом отношении должен осуществляться за закрытыми детскими учреждениями, в отношении детей-сирот, беспризорных детей, в колониях для несовершеннолетних преступников. Основная задача профилактики будет заключаться в возможности разорвать формирующийся порочный круг “victim-to-victimizer”.
Неразборчивость в выборе сексуального партнера и наличие многочисленных половых партнеров связаны, прежде всего, с низкими моральными стандартами данного круга лиц, определенным стилем жизни, который представляется как «свободный», независимый. Данные лица также характеризуются такими психологическими особенностями, как зависимость от мнения окружающих, стремление к времяпрепровождению в асоциальных, часто алкоголизирующихся, компаниях. Ряд исследований показал, что женщины, подвергавшиеся сексуальному насилию в детстве, имеют большее количество сексуальных партнеров в зрелом возрасте, что можно объяснить сложностями поддержания длительных психологических и интимных отношений с партнерами.[692] Мерами социальной профилактики в отношении данного фактора должны являться программы по внедрению и реализации широкой сети психологической и медицинской помощи населению, ее доступности, возможности анонимного обращения, так как проблемы интимных взаимоотношений касаются в первую очередь частной жизни лица. Непосредственно обращаться за медицинской помощью такого рода, когда на лицо заводится медицинская карточка, записываются его жалобы и т. д., в решении подобных вопросов явно неприменимо.
Психологические факторы можно рассматривать как самостоятельное звено в генезе криминального насилия. Следует кратко остановиться на психологических особенностях лиц, совершивших сексуальные преступления. В 81 % случаев улиц данной категории обнаруживаются нарушения половой идентичности, полоролевых стереотипов, сексуального предпочтения и иные отклонения психосексуального развития.[693] Проведенный нами психологический анализ лиц, совершивших насильственные сексуальные преступления, позволил выделить следующие особенности.[694]
Половое самосознание преступников характеризовалось фемининным типом полоролевой идентичности, отсутствием когнитивной и смысловой интериоризации мужской половой роли, преимущественной регуляцией поведения на основе мужского полоролевого стереотипа, наличием базовых внутриличностных конфликтов, которые заключались в переживании собственной несостоятельности, нарушении эмоциональных процессов, повышенной зависимости от социального окружения, нестабильности образа своего Я. Эти данные согласуются с многочисленными результатами как зарубежных, так и отечественных исследователей, занимавшихся психологическими проблемами сексуального преступного поведения (А. А. Ткаченко, Н. В. Дворянчиков, Г. Е. Введенский, 2001; Ю. М. Антонян, А. А. Ткаченко, Б. В. Шостакович, 1999; 3. Старович, 1991; N. Malamuth, 1998; R. Prentky, 1987).[695] N. Malamuth отмечает, что в психологическом плане сексуальное насилие связывается с предпочтениями безличных сексуальных взаимоотношений в противовес эмоциональным, склонностью отстаивать личные интересы и потребности в ущерб интересам других людей, неправильной оценкой поведения женщин в различных социальных ситуациях (искаженная когнитивная оценка поведения женщины) и преобладанием стойких ассоциаций между агрессивностью и сексуальным поведением.