Уголовно-исправительный кодекс РФ вводит понятие «лечебные исправительные учреждения», предназначенные для категорий осужденных с психическими аномалиями (ч. 8 ст. 74, ч. 1 ст. 18 УИК), среди которых лица с патологией сексуальных влечений встречаются довольно часто, а лица с психической патологией, которая способствует агрессивному и импульсивному формам поведения, составляют основную массу осужденных.
Показания к применению принудительного лечения в отношении лиц, совершивших сексуальные преступления, определяются наличием у лица психических аномалий, способствующих агрессивным и импульсивным формам поведения, аномалий сексуального влечения, так называемого парафильного поведения, реализация которого связана с совершением криминальных действий. Следовательно, экспертиза, рекомендующая суду назначение применения принудительных мер медицинского характера, в отношении лиц, совершивших сексуальные преступления, должна носить комплексный характер, с участием специалиста в области судебной сексологии. Такой же должна быть экспертиза, рекомендующая суду его отмену. Кроме того, целесообразно ввести критерии доверия экспертам, т. е. индивидуальную профессиональную ответственность, которая давала бы право заниматься экспертной деятельностью и учитывала у каждого эксперта количество «ошибок». Сохраняющийся комиссионный принцип проведения экспертных исследований противоречит принципам процессуального законодательства и положениям Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».[736]
А. А. Ткаченко, анализируя отмеченные противоречия, выделяет три наиболее значимых момента:[737]
1) принцип личной ответственности за данное экспертом заключение, в соответствии со ст. 23 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», ст. 201 УПК РФ;
2) принцип независимости и равноправия экспертов, в соответствии со ст. 7, 14 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»;
3) принцип непосредственности, т. е. обязательного проведения экспертом самостоятельного исследования во всем объеме, в соответствии со ст. 22 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».
При производстве комплексных судебных экспертиз и рассмотрении их значения в профилактике криминального поведения, особенно при оценке общественной опасности и рекомендаций по отмене принудительного лечения, целесообразно ввести понятие «межэкспертного» согласия относительно вероятности совершения данным лицом новых преступлений и сроков сделанного прогноза.
Применение принудительных мер медицинского характера осуществляется согласно ст. 97–104 УК. В ч. 1 ст. 104 УК отмечено, что лица, обнаруживающие психические расстройства, не исключающие вменяемости, точно так же как и нуждающиеся в лечении от алкоголизма или наркомании, могут получать только амбулаторное психиатрическое лечение, только по месту отбывания наказания, и лишь в случаях осуждения к иным видам наказания – в учреждениях органов здравоохранения, оказывающих амбулаторную помощь. При этом сроки проведения принудительных мер медицинского характера жестко ограничены сроками назначенного наказания. Законодательно не регламентировано оказание помощи после его завершения, за исключением тех редких случаев, когда пациент уже по своей инициативе может обратиться за продолжением лечения. Отсутствует последующая возможность постановки указанных лиц на специальный учет в психоневрологических учреждениях. Подобный учет мог иметь огромное значение как в оперативно-розыскных мероприятиях, так и по контролю таких лиц в дальнейшем. Так, лица, отбывшие наказания за сексуальные преступления в отношении детей, в последующем устраиваются работать в детские учреждения и школы, что, естественно, недопустимо.
Организация амбулаторного принудительного лечения в местах лишения свободы в отношении лиц с психическими аномалиями и нарушением влечений не регламентирована. В качестве примера для подхода к решению данной проблемы можно рассматривать реализуемый подход к принудительному амбулаторному лечению осужденных от алкоголизма и наркомании, зафиксированный в приказе Минюста РФ от 3 августа 2001 г. № 229 «Инструкция по организации принудительного амбулаторного лечения от алкоголизма и наркомании осужденных, отбывающих наказание в учреждениях уголовно-исполнительной системы Минюста РФ».[738] Указанная инструкция регламентирует: создание в одной исправительной колонии изолированных участков с различными видами режима, что позволяет концентрировать соответствующий контингент осужденных для проведения необходимых лечебных мероприятий; преемственность лечебно-исправительных учреждений с органами здравоохранения по месту жительства осужденного, что особенно важно для тех случаев, когда начатое лечение не закончено и освобождаемый нуждается в его продолжении; оснащение медицинской части исправительных учреждений, осуществляющих принудительное амбулаторное лечение.
В силу специфичности патологии психосексуальной сферы, определяемой ее сложным биопсихосоциогенезом, включающим влияние не только психопатологических, личностных, но и патосексологических факторов, ее лечение, наблюдение и коррекция должны осуществляться специалистами, имеющими особую подготовку в области сексологии и сексопатологии. Единственно возможным, с организационной точки зрения, является объединение таких специалистов в профилированных лечебно-диагностических центрах, созданных в системе уголовно-исправительных учреждений.
Условно, с криминологической точки зрения, все осужденные могут быть подразделены на три группы:
1) лица, у которых криминальное поведение непосредственно связано с расстройством сексуальных влечений, т. е. парафильное и криминальное поведение причинно взаимообусловлены;
2) лица с нарушениями сексуальных влечений, которые играли существенную роль в регуляции поведения в момент совершения преступления, но не связаны с ним причинно-следственными связями;
3) лица с психическими аномалиями, способствующими реализации агрессивных и импульсивных форм поведения, без расстройств сексуального влечения.
Соответственно тактика комбинации исполнения наказания и принудительного лечения в выделенных группах должна существенно различаться.
В первой группе меры медицинского характера являются определяющими, и их использование должно проводиться в полном объеме имеющихся средств, и в первую очередь антиандрогенной терапии, или «химической кастрации», так как в основе механизма совершения преступления лежат патобиологические явления нарушения влечений. К этой группе относятся лица, совершившие серийные, многоэпизодные сексуальные преступления, ранее привлекавшиеся за совершение сексуальных преступлений. Даже при условии их освобождения необходимо продолжение амбулаторного принудительного лечения и наблюдения.
Лица без расстройства сексуального влечения, выделенные в третью группу, криминальное поведение которых определяется, в первую очередь, структурой имеющихся психопатологических расстройств. В данной группе можно выделить четыре механизма реализации криминального сексуального поведения:
1) транзиторное сексуальное поведение лиц подросткового возраста, обусловленное реакциями имитации и гиперкомпенсации (чаще всего это лица, совершившие групповые изнасилования и насильственные действия сексуального характера);
2) криминальное поведение по механизму «переадресации» сексуальной активности на определенный объект вследствие психопатологических расстройств, не достигающих психотического характера, с доминированием сверхценных идей эротического характера и ревности;
3) криминальное сексуальное поведение в отношении детей вследствие «кризиса полоролевой идентичности» инволюционного периода у лиц с интеллектуальной недостаточностью и дефицитом высших эмоций, снижением и деформацией личности;
4) «смещение» сексуальной активности на несовершеннолетних в рамках временных состояний дезорганизации психической деятельности в состоянии алкогольного или наркотического опьянения с элементами агрессии и импульсивными действиями.
В данной группе, наряду с амбулаторными мерами медицинского характера, направленными на неспецифическое лечение психической патологии, алкоголизма, изменений личности, необходим комплекс мероприятий, направленных на исправление осужденного.
Другими направлениями криминологической профилактики и борьбы с сексуальными преступлениями выступают меры уголовно-правового и уголовно-исполнительного характера, административного надзора, усиление социального контроля и поддержки лиц, привлекавшихся ранее к уголовной ответственности. Однако в отношении рецидива сексуальных преступлений, совершаемых в большинстве случаев лицами с аномалиями психики, наиболее эффективными и специфическими мерами будут оставаться применение принудительных мер медицинского характера в сочетании с исполнением наказания, где роль прогнозирования особенно велика.
Изучение зарубежного опыта показывает возможности более широкого уголовно-правового регулирования профилактики сексуальных преступлений, ведущихся не за счет усиления наказания. Примером здесь является ряд законодательных мер, принятых за последнее время в США и носящих стратегический характер. Это Закон Джейкоба Ваттерлинга о преступлениях против детей и регистрации сексуальных преступников (Jacob Wetterling Crimes against Children and Sexually Violent Offender Registration Act) от 1994 г., который включает в обязанности администрации штата в отношении лиц, осужденных за сексуальные насильственные преступления, уведомлять правоохранительные органы о местонахождении в течение десятилетнего срока после окончания срока общественного надзора. Закон Меган 1996 г. (Megan’s Law), другой федеральный акт, обязывает административные органы штата, в котором проживает освободившийся сексуальный преступник, сообщать сведения о месте его проживании общественности. Закон о преследовании и идентификации сексуального преступника по делу Пэм Личнер 1996 г. (Pam Lychner Sexual Offender Tracking and Identification Act) обязывает должностных лиц к накоплению информации о сексуальных преступниках в общенациональной поисковой базе и постановке на учет данной категории лиц по месту их жительства.