Фигуры странников: бабки в простой мешковатой накидке, с повязанным поверху седых волос особым образом, зеленым пуховым платком и невзрачного мужчинки с большой коробчатой котомкой, Свакинг засек еще у городских ворот. Бабка назвалась страже знахаркой с дальнего графства, со своим помощником. Приставала с расспросами. Удивилась отсутствию пошлины на въезд, всегда и везде чисто символической, но общепринятой. Поспрашивала про торговые места, других знахарках и ареал произрастания некоторых трав.
Первая неделя после Нового года: торговля застывает, словно вода в северных реках. Пару бабок, действительно расторговывающих простыми травками, — которые любой горожанин себе заварить может, вроде сенного перекоса для крепкого спокойного сна, — в городе не наблюдалось.
Порадовавшись безконкурентности, бабка с помощником отправились осматривать город. Джил, сверху надвратной башни, слышавший разговор, чуть позже со сменным патрулем возвращался в казармы, где на площади увидел знакомую композицию фигур.
— Ррей наскальный большая редкость. — проникнувшись капелькой доверия к бабке, после небольшой проверки, сказал Джил. — Особенно в такое холодное время. Цветочный Шай сейчас только на тех сопках растет, где подземный жар из гор выходит. А это опасные места на северо-западе от Самура, вероятные встречей с монстрами. Тех тоже тянет, где потеплее. Хотя, наша милость намедни лес зачищать отправился, но посещать места сейчас город не рекомендует. Сами-то чем расторговывать собираетесь, чем добрых самуритян удивите?
Самурцы и самурки, самурайцы и самурайки, самуритяне и самуритяночки. Джерк Хилл на встречах с горожанами по-разному именовал население города, породив головную боль для органов власти и порядка. Специальным эдиктом он указал считать все слова синонимами, рекомендуя представлять население города в контексте. Общаешься с простым сословием, им легче самурцев\самурок запомнить. С боевым и представительным — самураец звучит бодрее и насыщеннее, самуритяне\тяночки — для молодых и образованных, в официальной отчетности.
Своим обозначением населения Самура в разговоре с бабкой, Джил Свакинг поставил последнюю в категорию образованного специалиста. Бабка еще не поняла чести, но стражники нюанс уловили.
— Сымай короб, бедовый, — прикрикнула бабка на внука, — товар лицом показывать будем.
На городских воротах бабку никто о содержимом короба не спрашивал. Установка наместника была строга: никаких препятствий свободному входу, лишь визуальное обнаружение потенциально неприглядных личностей, блиц-опрос и скрытое сопровождение в случае подозрений. Бабку в эту категорию зачислил бы только сумасшедший.
Лопиталь неловко присел, высвободился из лямок и осторожно придержал короб, опуская на землю.
— Внучонок у меня хороший, — разливалась бабка, хлопоча над завязками короба, — Лопиком кличут. Диковат только и неловок. Отвернешься от него — лицом сразу кашу просит.
Простонародное выражение «лицом кашу просит» о человеке, совершающим глупости, было встречено смешками стражников. Лопиталь покраснел, поджав бледные губы. Жестокий напарник был великолепен в отыгрыше бабки. И беспощаден.
Короб был полон кармашек и полочек. В них аккуратно расположились пучки трав, глиняные пузырьки снадобий.
— Кудрявый чудягиль, что отпугивает даже серьезных монстров. — принялась бойко рекламировать товар бабка. — Прострел боровый для удачи, перекос сенной — снотворное и успокаивающее, плакун карманный отгоняет призраков и нежить, пыльца травяная «Пальчики Цунаде» в белом мёде для заживления ран и болячек, пузанка ласковая для похудания, ревенка пылкая, чтоб женушка любила.
Бабка будто невзначай бросила взгляд на Джила Свакинга. Горящий взор сержанта метался между двух склянок.
— Мужики на два типа делятся. — подкинула дровишек старуха. — Одни для огорода, вторые для хоровода. Потому для мужчин боевых и богатых, снадобий у меня не перечесть.
— Сколько? — прохрипел Свакинг словно в тумане, расстегивая непокорный кошель у пояса.
— Да откуда же я знаю, милок? — удивилась бабка. — Какова нонче мзда, кому поклониться надобно? Может и торговать у вас на площади запрещено, всё поначалу разузнать следует.
— Нету никакой мзды, — отмахнулся сержант, приходя в себя, — все торгующие, кроме гильдий, освобождены от городских пошлин на три года. Единственное, что требует город, для товаров потенциально опасных в обращении, таких как лекарственные снадобья или производство боевого оружия, требуется регистрация в городской гильдии. Ежели человек умрет по вине производителя некачественного товара, последнего привлекут к ответственности. В ратуше всё подробно разъяснят.
— Чудно у вас устроено, — удивилась бабка, — ни платы за въезд в город, ни пошлин торговых. На что город живет? Тот искусник, что те диковинные статуи из льда волшбой своей воздвиг, за «спасибо» старался? Нигде подобного не видала.
— Ха, — довольно крякнул Джил и приблизил своё лицо ближе к бабке, — то их подавляющее высочество наколдовали в день Нового года, как подарок Самуру и в знак расположения к нашей милости. За полчаса самолично, своей великой магической ручкой сотворила. Только то секрет особенный, я ничего не говорил.
Эмаден Малурон точно знал: дерзкое шайнское высочество Аиша Крикливая столицу на Новый год никуда не покидали, тусили во дворце и дарили подарки семье на праздничном ужине. За принцессой он персонально наблюдал, с крайнего конца стола. Нет, дело здесь явно нечистое: в Шайне появился еще один талантливый маг воды, способный посоперничать…
Здесь мозг шпиона магократии немного завис. Сравнивать с Аишей было глупо, из зачарователей никто подвигов сравнимого масштаба с принцессой не совершал. В пять тысяч двести двадцать три Муэрто, ушатанных одной левой принцессы, Эмаден Малурон не верил, но цифра была озвучена на королевских чтениях. Чудовищно врать на таком представительном собрании в своём уме никто не станет. Ложь рано или поздно раскроется и больно ударит по авторитету. Как минимум, тысяча, а то и две, водных ящеров противостояли отряду принцессы, и все полегли под Самуром.
Придай он больше значения этому факту, может не потерял бы ближайшего помощника, баронессу Мирайн и два десятка элитных арбалетчиков в столь ненадежной засаде в Кургане гноллов.
Обжегшись на поспешном решении, Эмаден Малурон решил отныне скрупулезно проверять и перепроверять все данные. Одним из последствий стало решение провести вылазку в глубокий тыл врага.
Тем не менее маг воды, демонстрирующий столь потрясающий контроль магии, неизбежно станет или уже стал еще одной козырной картой Шайна. Новый актор на старой магической сцене. Ведь контроль не только говорит о силе и зрелости магии. Точность заклинаний, расходование маны, концентрация, шанс нанести критический урон — всё завязано на способности. В надлежащем обвесе артефактами, такой волш может решить исход крупной битвы.
Как будто назло всем славным магократосам, как будто мало им было проблем с сумасшедшей принцессой. Плюс еще один неведомый маг воды, плюс маг земли крутейший. Понарожала же земля самурская…
— Бабуль, ты чего? — донесся издалека до него озабоченный голос. — Побледнела вся, плохо стало что ли?
— Нездоровится мне что-то, милок, — прохрипела бабка. — Вспомнила, что, когда дом родной с утра покидала, лучину комнатную потушить забыла.
Движимый сочувствием к старому человеку, Джил Свакинг дернулся поддержать бабку. Эмаден Малурон, покрытый гримом и под действием серьги иллюзий, с наклеенной бородавкой, прикрывающей дырку на месте снятого болта в носу, столь близкого контакта попытался избежать.
Каталийский шпион — мастер своего дела. Бородавка натуральная, срезанная с живого человека, проткнутая иглой стазиса, во избежание распада тканей и на липучей основе. На Малуроне первоклассный артефакт-серьга, рассеивающая внимание, но всему есть предел. Осторожность — превыше всего.
— К демонам дом, — сурово решила мужественная бабка, отшатнувшись от сержанта, — раз сгорел, на то воля Создателей, останусь в Самуре. А для силы внутренней и физической у меня настойка слонорожья имеется.
Она нырнула в короб, достала редкий деревянный пузырек с сужающейся трубкой на месте горловины, отвинтила наконечник и опрокинула в себя пару капель.
— Мгновенно приводит в себя, — порекомендовала бабка, — прибавляет сил и выносливости на сутки. Такого вот пузырька единовременно на сто человек хватит. Семейный рецепт, стоит недорого. Три капли — десять медяков.
Эмаден Мадурон сделал это с тайной целью. Он вообще весь разговор строил так, чтобы оценить реакцию окружающих, вывести на эмоции.
— Ого, — присвистнул Джил Свакинг, — такой и в страже у нас оценят, и рудокопы в шахтах с руками оторвут.
— Что, — небрежно спросил Эмаден, закрывая короб и присаживаясь на него передохнуть, — много ли за добычу руды город платит? Может Лопика свово пристрою к делу.
Стражники заулыбались. Невзрачный и слегка потерянный Лопик не походил на жилистого, перевитого венами на руках и плечах, брутального добытчика породы. Конечно, махали кайлом в самурском отбое и другие персонажи, вроде бывших бандитов. Но и у них сытые откормленные самодовольные рожи, через месяц превратились в смуглые от несмывающейся грязи, посеченные каменной крошкой, заостренные проблемами, морды.
— Если только под настоечкой, — дипломатично ушел от ответа Свакинг, — в шахты строгий отбор, кого попало не берут. Даже завербованных, поначалу обучают делу рудознатцы из Тритикама. Доход зависит от выполнения нормы выработки. Сейчас только одна печь работает, как сказал наша милость: «добыча породы и зарплата носят тестируемый характер, однако в любом случае профессия рудокопа в городе будет уважаема». У товарища моего за неделю вышло пол-золотого, но сам он говорит, что это только из-за высокого качества породы. Впрочем, вторая печь на подходе, ремонт остальных вряд ли затянется, так что требования к набору рудокопов, уверен, снизят. У Лопика будет шанс.