К шведскому столу подошла женщина с чемоданом на колесиках. Ее вид вновь пробудил у Софии желание уехать. Она только не могла решить, куда именно. Родственников, к которым можно было бы поехать, у нее не имелось, да и все равно это казалось слишком рискованным. Требовалось найти настолько невероятное место, чтобы никто о нем не подумал, причем почти бесплатное, иначе у нее закончатся деньги.
Она сходила и принесла несколько газет, подумав, что, возможно, найдет там дешевые варианты. Но, открыв первую газету, не успела даже вникнуть в заголовки, поскольку уперлась взглядом в собственную фотографию.
46
София точно помнила, когда была снята эта фотография. Они сидели в гамаке в саду, перед домом в Фьели. Маму со снимка отрезали, виднелось только ее плечо. София не хотела фотографироваться, но отец долго упрашивал – и в конце концов уговорил ее посмотреть в камеру. В ее глазах мелькала улыбка. Фотография получилась удачной, живой и совсем не подходила к следовавшей ниже статье.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА
Поступили сведения, что из общины «Виа Терра» на Западном Туманном острове, неподалеку от Бухуслена, пропала двадцатидвухлетняя женщина. София Бауман, родом из Лунда, проработавшая в «Виа Терра» два года, во вторник не вышла на работу. Неясно, находится ли она по-прежнему на острове или на материке, поскольку на пароме, идущем через пролив, ее не видели.
Полиция также сообщает, что непосредственно перед исчезновением Бауман произошла кража материалов, включая черновик романа, автором которого является глава общины Франц Освальд. Бауман, изучавшая в Лундском университете литературоведение, обладала писательскими амбициями и подозревается в причастности к краже. Согласно источникам в «Виа Терра», она также является психически неуравновешенной после произошедшего ранее в этом году нервного срыва. Полиция разыскивает Бауман и призывает общественность сообщить, если кто-нибудь ее увидит или если она вступит с кем-нибудь в контакт.
София встала так резко, что кофейная чашка со звоном упала на стол – к счастью, пустая.
Какая скотина!
Психически неуравновешенная?.. Нервный срыв?..
Звучало так, будто Освальд лично написал статью и отправил Эстлингу который потом передал ее в газету. Как иначе он смог бы добиться объявления в розыск за такое короткое время?
София перечитала текст, зацепившись за слово «роман». Он ведь ни над каким романом не работал. Эта мысль показалась ей абсурдной. Человек, пребывающий в полной уверенности, что знает ответ на все загадки жизни… Справочник – возможно, но роман? Вероятно, она что-то не поняла… Мысли Софии обратились к диктофону в рюкзаке. В голове не укладывалось, что она забыла прослушать его в гостинице, но, вероятно, в этом повинно головокружительное ощущение свободы, сделавшее ее рассеянной… Необходимо прослушать запись. Но не сейчас, поскольку теперь надо торопиться.
Закинув рюкзак на плечо, София быстрым шагом вышла из ресторана. Новый рецепционист – мужчина – оказался на месте; она молилась про себя, чтобы он еще не прочел газету, и, выписываясь, отводила глаза в сторону – притворялась, будто заинтересовалась картиной на стене. Но рецепционист лишь сказал, что они всегда будут ей рады, и выдал квитанцию.
Они наверняка будут искать ее на центральном вокзале, но, вероятно, не в такую рань. На другой стороне дороги находился банкомат. София сняла там пятьсот крон, чтобы посмотреть, сколько денег осталось на карте. Чуть больше восьми тысяч. Она сняла все наличными и сунула деньги во внутренний карман рюкзака.
Ну вот. Последние следы заметены. Дальше она станет невидимой и не наследит. Но куда, скажите на милость, ей деваться?
По другой стороне дороги ехала полицейская машина; вот она остановилась и повернула в направлении центра. Сердце Софии колотилось о ребра. Ее опять охватила паника. Догнало сознание того, что она объявлена в розыск.
«Идиотка, иди в полицию! – призывал голос в голове. – Сдай вещи Освальда. Это безумие – бегать таким образом».
Однако, когда она подумала о последствиях этого шага, у нее включились все ментальные тормоза. Представилась картина: она в смирительной рубашке, запертая в какой-то больнице для душевнобольных…
София опустилась на корточки, прямо на тротуаре. В отчаянии. Без сил. И тут в сознании всплыло изображение. Оно все время там присутствовало, но до такой степени вросло в нее, что стало как бы невидимым. Изображение летнего домика бабушки на острове Сескарё, возле Хапаранды[16]. Это место на земле София любила больше всего – и ненавидела так же. Любила потому, что бывала там очень счастлива. Ненавидела потому что семь лет назад бабушка умерла в этом домике, в полном одиночестве и не будучи в силах позвать на помощь, когда с ней случился инсульт. С тех пор никто из членов семьи не хотел туда ездить, но не мог даже думать о продаже домика. Жившая в Умео тетя обещала иногда туда заглядывать, однако София сомневалась в том, что та особенно часто туда наведывалась.
Итак, кто станет ее искать далеко на севере, в месте, которое ее семья совершенно забросила?
София поспешила через улицу, к вокзалу. Утренние пассажиры уже начали прибывать. Она натянула капюшон и заправила под него волосы. Пошла к билетному автомату, глядя себе под ноги. Поискала информацию о ближайшем поезде в Лулео, но увидела, что он будет только в 12.23. Правда, предстояла пересадка в Стокгольме, так что она могла поехать на первом же поезде туда, дождаться там поезда на Лулео и потом добраться до Хапаранды на автобусе. Так и следовало поступить. Все казалось ясным, пока она не собралась заплатить. Вынув из кармана карточку, София вспомнила, что только что опустошила ее, а кроме того, чуть не оставила след.
Билетных касс на вокзале не было.
Она огляделась. Большинство пассажиров куда-то спешили, но на одной из скамеек сидела пожилая женщина и читала книгу. София осторожно подошла к ней и кашлянула. Женщина подняла взгляд и опустила книгу на колени, слегка рассердившись из-за того, что ей помешали читать.
– Извините, пожалуйста. Не могли бы вы оказать мне огромную услугу?
– Да. А в чем, собственно, дело?
– Я забыла дома банковскую карту, а мне надо ехать в Стокгольм на поезде, который отправляется через пятнадцать минут. Я хотела спросить, не могла бы я дать вам наличные…
– Ну, конечно, я могу купить вам билет.
– О, большое спасибо.
– Не за что. Я все равно просто сидела и ждала своего поезда.
Когда женщина отдавала Софии билет и брала деньги, в глазах у нее сверкнуло.
– Ваше лицо кажется мне знакомым… Вы не участвуете в каком-нибудь телевизионном сериале?
– Нет, отнюдь, но меня часто путают, ну знаете, с этой…
– Именно. Счастливого пути.
– Спасибо, вам тоже.
София побежала на перрон. Поезд уже стоял там, поэтому она вскочила внутрь и быстро нашла свое место у прохода. На месте у окна сидел мужчина в костюме и что-то исступленно печатал в ноутбуке. Он даже не обратил на нее внимания. Она подумала, что, судя по виду, он не из тех, кто читает в газете о пропавших людях.
«Шесть часов до Стокгольма, – подумала София. – Шесть часов, которые мне надо как-то скоротать, иначе я сойду с ума». Она достала рюкзак и положила его на колени. Засунула руку между футболками, джинсами и бельем – и нашла свой дневник. Решила использовать время для описания всего, что произошло на острове. Начать с того места, где закончила писать давным-давно…
Она вернулась назад во времени. Вспомнила массу всего. Ругательства и унизительные игры. Членов персонала, которым Освальд дал прозвища. Она писала и писала. Даже не заметила, как поезд тронулся.
Когда ей понадобилось воспользоваться туалетом, она заодно прошлась по поезду и убедилась в том, что Бенни и Стена в нем нет. Большинство пассажиров не обращали на нее внимания. Все здесь казалось спокойным и слегка сонным, словно опасность существовала только в ее фантазии.
Поездка складывалась удачно. София нашла место, где могла сидеть одна. Продолжила писать. Ненадолго оторвавшись от дневника, понаблюдала за людьми в вагоне. Ее интересовало, что бы они подумали, если б знали, что происходило на Туманном острове…
К приезду в Стокгольм почти весь дневник был заполнен записями.
На центральном вокзале София купила детектив и, ожидая поезда на Лулео, прочла половину книги. Сходила в Макдоналдс, съела бигмак со всеми добавками и села на ночной поезд.
На улице было по-прежнему светло. Чем дальше на север они продвигались, тем выше и гуще становились леса. Сквозь толстые ветки елей на лицо временами падали лучи солнца. София продолжала читать и между главами посматривала в окно. Веки становились тяжелыми, слова сливались, и под конец она отложила книгу. Подумала: «Скоро все это останется позади» – и уснула.
За ночь проснулась только однажды. Сразу сообразила, где находится, и снова заснула.
В Лулео светило солнце.
В половине седьмого утра на перроне оказалось пусто, но воздух был свежим и приятно пахло свежеиспеченным хлебом.
В автобусе ехали только она и два мужчины лет тридцати. Очень коротко подстриженные, в джинсах и кроссовках, они необычайно громко разговаривали, словно были глуховаты. София начала на них сердиться, но вскоре стала относиться к их разговору, как к глухому жужжанию, подумав, что жизнь здесь, в настоящем мире, пожалуй, не всегда намного лучше – у людей тут больше свободы, но пользуются они ею самым дурацким образом.
Выйдя из автобуса, София подумала, что Хапаранда – это край света. Город запомнился ей как одна длинная улица, по которой разъезжали на своих вычурных машинах раггары[17], периодически выбрасывая в окна банки от пива. Но тут она вспомнила о белых ночах, о никогда по-настоящему не темнеющем небе. О вечерах, когда они с отцом сидели у реки, глядя на солнце, которое опускалось, точно кровавый апельсин, но вскоре опять начинало восходить…