Замелькали снимки. Фотографии обнаженной Эльвиры в разных позах и степенях беззащитности. На фотографиях было видно ее лицо.
Софии стало дурно от снимков, у нее закружилась голова. На мгновение она перенеслась на чердак и страдала вместе с Эльвирой. Беньямин застонал и закрыл лицо руками. Магнус Стрид качал головой и кривился. Эллис выглядел просто по-идиотски гордым.
– Вот видите, – произнесла Рус. – Тогда у нас есть план. Все вы готовы свидетельствовать против Освальда в суде?
София и Беньямин кивнули.
– Что мы будем делать? – спросил Стрид. – Полагаю, ты проинформируешь меня, когда вы соберетесь устраивать рейд?
– Вряд ли. Но ничто не мешает тебе пару дней поторчать на Туманном острове. Когда мы приплывем на пароме, нас будет трудно не заметить.
Стрид удовлетворенно кивнул.
– А София и Беньямин?
– Им придется ждать здесь. Я позвоню. Теперь мне пора мчаться в Стокгольм и браться за все это.
Беньямин кашлянул.
– Ну вообще-то, все думают, что я умер. И меня интересует…
Рус засмеялась.
– После того как мы проведем рейд, тебе, наверное, придется восстать из мертвых. Магнус сможет написать об этом статью: «Мертвый мужчина поднялся из морских глубин»…
Неужели Беньямин покраснел? Да, розовая тень распространилась по его щекам и двинулась ко лбу.
– Еще одно, – сказала София. – Мать Освальда по-прежнему владеет домиком на острове. Думаю, она не знает, что он жив.
– Это не повлияет на расследование, – ответила Рус. – Есть у него мать или нет, это неважно. Но если ты захочешь связаться с ней, когда все закончится, то пожалуйста. Хотя она, наверное, прочтет об этом в газетах…
– А мои родители? – спросила София. – Когда я смогу им позвонить?
– Я свяжусь с ними, чтобы они не волновались. А сейчас вы двое должны делать лишь одно. – Она просверлила взглядом-рентгеном Софию, потом Беньямина.
– Что же?
– Ничего. Вы не должны абсолютно ничего делать, пока я с вами не свяжусь.
Рус начала складывать свои вещи. Она протянула Софии конверт, в который та нехотя сунула диктофон; заставила ее написать на конверте адрес усадьбы. Забрала у Эллиса флэшку, а у Софии – сим-карту.
– Ты поедешь обратно со мной? – спросила она Стрида.
Тот кивнул, подошел к Софии и положил руки ей на плечи.
– Не сомневайся, мы еще увидимся, – сказал он и подмигнул ей. – Ты всегда можешь позвонить…
– Нет! – перебила его Рус. – Никаких телефонных разговоров!
София заметила, что Эллис смотрит на нее. Она знала, что он хочет остаться и поговорить. Расставить все по местам.
– Оставайся на ночь, если хочешь, – сказала она. – Ты сможешь поспать на диване.
– Как мило…
– Едва ли. Но без твоей помощи…
– Я ничего особенного не сделал, – перебил он. – После… эх, не будем больше об этом говорить.
Рус уже направилась к выходу, но обернулась и пристально посмотрела на Эллиса.
– Ты будешь держать себя в руках! Чтобы ни слова не появилось в блоге или «Твиттере», ясно?
Эллис покачал головой и сглотнул, уничтоженный ее напором.
Глядя на удаляющуюся по газону мощную фигуру Магнуса Стрида, София подумала о вечере на Туманном острове, когда он разговаривал с ней возле пруда. То был самый прекрасный летний вечер из всех, не только в смысле погоды, но и настроения в группе. Тем не менее Стрид уже тогда понимал: что-то идет катастрофически неправильно. Каково это – обладать таким нюхом на правду?
51
Следующим утром Эллис уехал домой. После этого домик, казалось, опустел, и Софию начало терзать нетерпение.
– Успокойся, – сразу почувствовав ее волнение, сказал Беньямин. – Стрид и эта Рус едва успели добраться до дома. Нам надо просто как-то убить время.
В тот день было душно, жарко и пасмурно. С неба цвета гранита свисали тяжелые тучи и сгущались над ними, а издалека временами доносились глухие раскаты грома. Бо́льшую часть первой половины дня София и Беньямин сидели в саду и разговаривали. Перебирали все случившееся на острове: катастрофы, приступы ярости и выходки Освальда. Пытались понять, почему они так долго там оставались.
– Интересно, как там сейчас, – сказала София. – Что все делают…
– Вероятно, вкалывают, как обычно. Думаю, ты переоцениваешь Франца. Он слишком самодоволен для того, чтобы впадать в панику. Сидит, наверное, и раздувается от гордости за то, что натравил на тебя полицию.
– Возможно. Он ведь так и не понял, что ты жив. Что произошло, когда он приезжал к вам домой?
– Он просто внезапно возник в дверях. Мы его совершенно не ждали. Мне пришлось спрятаться у сестры в шкафу. Он лебезил перед ней, пока полностью не очаровал ее.
От разговоров об Освальде София только разнервничалась. Ей не давало покоя сознание, что он где-то существует и, включив мозг на полную мощность, пытается придумать способ, как до нее добраться…
Наконец ей пришло в голову, что они могут убить время, работая в саду. София нашла в сарае старую газонокосилку и всучила ее Беньямину а сама принялась сгребать граблями прошлогодние листья. Когда они пришли на кухню, чтобы приготовить обед, обнаружилось, что холодильник пуст, к тому же развонялся мусор.
– Может, ты съездишь в город, купишь еды и прихватишь с собой мусор? – предложила София. – Тебя ведь здесь никто не знает.
– Но эта Рус сказала…
– А-а, она просто боится, что меня кто-нибудь увидит.
Беньямин дал себя уговорить, и они составили список необходимых покупок. Когда София услышала, как заводится и отъезжает машина, у нее кольнуло сердце – она так и не привыкла к его постоянным появлениям и исчезновениям.
Раскаты грома стали ближе, и сад осветился странным бледным светом. Надвигающийся дождь принес с собой прохладное дуновение ветра, и кроны деревьев нервно зашелестели.
Прошло минут десять или пятнадцать, и София услышала, как на грунтовой дороге остановилась машина. «Странно, – подумала она. – Не мог же он обернуться так быстро». Не передумал ли Беньямин? Дверца машины с силой захлопнулась, и сквозь кустарник донеслись резкие и немного раздраженные голоса. В них было что-то знакомое. Что-то, заставившее Софию навострить уши и прекратить работать граблями.
– Это здесь! За кустарником.
– Ничего себе местечко…
– Заткнись, чтобы она нас не услышала.
Бенни и Стен.
Испугаться она не успела. Или не ощутила этого, поскольку внезапно возникший со страшной силой инстинкт – спрятаться – завладел всеми ее чувствами. Дверь стояла открытой, но София находилась возле торца дома и ни за что не успела бы добежать туда прежде, чем они окажутся на участке. Однако она видела где-то маленькое отверстие, ведущее в закуток под фундаментом. Вот оно – метрах в двух позади нее. Бросив грабли на землю, София встала на четвереньки, подползла к отверстию и полезла внутрь. Бедра едва не застряли, но она поднажала – и проскользнула. Под домом было полно хлама: коробки, старый садовый инвентарь, пара автомобильных шин. Ей пришлось сидеть на корточках, согнув спину.
Они уже вошли на участок. Видеть их она не могла, только слышать.
– Смотри, дверь открыта! – послышался голос Стена.
– Звони шефу. Он сказал, чтобы мы позвонили перед тем, как входить.
– Да, но если она услышит…
– Тогда сбавь громкость; говори тихо, черт возьми.
Надолго наступила тишина. София так тяжело дышала, что боялась, что они ее услышат. Пульс колотился в ушах.
– Сэр, мы нашли это место! – донесся голос Стена.
Шипение, статический шум от мобильного телефона, выговор. Из своего укрытия она все время ощущала его энергию.
– Да, сэр, простите, что потребовалось время… но мы нашли домик. Даже дверь открыта.
Опять тишина.
– Да, сэр, я обещаю. Да, мы заберем ее с собой. Да, сэр, о'кей, сэр.
– Что он сказал? – Теперь голос Бенни.
– Что мы должны забрать ее с собой. И диктофон.
– Это я и так понял. Пошли внутрь.
Они уже в доме. София слышала над собой шаркающие по полу шаги. Поискала в кармане джинсов телефон, хотя знала, что он лежит в гостиной. Прислушалась к шагам, топающим из комнаты в комнату. Подумала было выбежать через калитку на пляж, но они увидели бы ее из окна.
Бенни и Стен опять вернулись на газон. Забренчал мобильный телефон.
– Нет, сэр, ее здесь нет. Хотя, похоже, что ее шмотки здесь.
Опять статическое шипение. Сильнее, чем в прошлый раз.
– Да, сэр, понимаю. О'кей.
– Что он сказал?
– Что она прячется. И массу всего другого.
Ей стали видны их ноги. По траве топтались дурацкие форменные ботинки. Похоже, у охранников даже не было времени, чтобы как следует переодеться, прежде чем броситься за ней в погоню. Все произошло в одно мгновение: ботинки приблизились, хрустнули суставы, когда он присел, и глаза Стена внезапно уставились ей в глаза. У нее возник дурацкий импульс замереть, стать частью хлама, вещью, на которую он не обратит внимание.
Они несколько секунд смотрели друг на друга. Его глаза были налиты кровью, как у человека, который очень долго не спал или напивался в стельку.
– Я нашел ее!
На нее пахнуло его кислым дыханьем.
– Выходи, София. Мы хотим только поговорить с тобой.
– Идите к черту! Вы не имеете права здесь находиться. Убирайтесь!
– Франц просто хочет поговорить с тобой. Произошло недоразумение…
– Мне наплевать, убирайтесь!
Его руки протянулись так быстро, что она не успела убрать свои. Одна рука схватила ее за запястье, а вторая – повыше локтя.
– Выходи, София. Мы ведь хотим только поболтать, – послышался сверху голос Бенни, а Стен начал тянуть и выдергивать ее. Она сопротивлялась, но он был сильнее и вытащил ее. София, проехавшись животом по траве, издала протяжный, безумный крик. Потом посыпался каскад ругательств – она вонзила зубы Стену в руку, укусив так, что он взвыл и отпустил ее. Но подоспевший Бенни схватил ее сзади, поднял на ноги, сцепил ей руки и дернул их вверх. Стало так больно, что София застонала и чуть не заплакала. Рассвирепевший Стен стоял перед ней, потирая укушенное место рукой.